— Ты так и не сказал, что такое шимы, — нарушила размышления Ричарда Кара.

Порыв ветра раздул золотой плащ Ричарда, будто подталкивая вперед. Только вот куда? Вокруг летали жуки, в молодой траве стрекотали кузнечики. Далеко на западе отчетливо виднелась летящая клином на север стая гусей.

Когда на свадьбе всплыл вопрос о шимах, Ричард не придал им серьезного значения. Зедд тогда отмел их страхи, да к тому же мысли Ричарда тогда были совсем о другом.

Но позже, когда возле дома духов была убита курица, потом погиб Юни, а при приближении той куриной твари у Ричарда мороз пробегал по телу, а затем еще и Зедд добавил кое-каких сведений, растущая тревога вынудила Ричарда припомнить все, что ему известно о шимах. Прежде он просматривал дневник Коло в поисках других решений и не слишком обращал внимание на сведения о шимах, но все же усилием воли и при помощи почти постоянной сосредоточенности вспомнил довольно много.

— Шимы — древние существа, созданные в Подземном мире. Чтобы призвать их в мир живых, нужно прорвать Благодать. Будучи порождениями Подземного мира, они сотворены одной лишь Магией Ущерба и поэтому, едва появившись в мире живых, немедленно нарушают равновесие. Будучи полностью творениями Магии Ущерба, для существования в нашем мире они требуют Магии Приращения, ибо существование есть форма проявления Магии Приращения, и потому шимы, пока находятся здесь, высасывают магию из нашего мира.

Кару, которая мало что знала и понимала в магии, этот ответ явно запутал еще больше. Ричарду ее растерянность была вполне понятна. Он тоже мало что знал о волшебстве и сам не очень-то понимал то, о чем сам ей только что сказал. Он даже не был уверен, что эти сведения точны.

— Но как они это делают?

— Представь, что мир живых — это ведро воды. А шимы — дырка в ведре, которую только что открыли и через которую вытекает вода. Как только вся вода вытечет, ведро опустеет и рассохнется и перестанет быть пригодным к дальнейшему употреблению сосудом. Можно сказать, что оно отныне пустая раковина, лишь жалкое подобие того, чем была раньше. Само присутствие шимов здесь высасывает магию из мира живых, как дырка в ведре, но, чтобы привести их в этот мир, они были вызваны в виде существ. У них есть их собственные свойства. Они могут убивать. Будучи волшебными существами, они могут, если хотят, принимать облик того, кого убивают — курицы, например, — но при этом сохраняют свое истинное могущество. Когда я всадил в курицу стрелу, шим сбросил свой ложный облик. Настоящая же курица с самого начала валялась дохлой у стены. Шим лишь принял ее форму для маскировки, чтобы преследовать нас.

У Кары появилось не свойственное ей озабоченное выражение.

— Ты хочешь сказать, — она глянула на стоящих вокруг, — что шимом может оказаться кто угодно?

— Из того, что я понял, шимы — сотворенные магией существа, и у них нет души, поэтому они не могут принимать человеческий облик, только животный. По словам Зедда, верно и обратное: у Джегана есть душа, и поэтому он может проникать лишь в человеческий разум, ибо сноходцу требуется кто-то с душой. Когда волшебники создавали оружие из людей, у тех тварей, которых они творили, душа сохранялась. Именно поэтому ими можно было управлять — в какой-то степени, во всяком случае. Шимами же, как только они оказываются в мире живых, управлять невозможно. Это одна из причин, по которой они так опасны. С тем же успехом можно пытаться договориться с молнией.

— Ладно, — подняла Кара палец, как бы делая для себя заметку, — значит, человеком это быть не может. Отлично. — Она указала на небо. — Но не может ли один из этих жаворонков оказаться шимом?

Ричард поглядел на пролетавших птах.

— Думаю, да. Если он мог стать курицей, то наверняка может убить любое животное и принять его форму. Хотя особой необходимости в этом нет. С тем же успехом он может спрятаться в луже у твоих ног. — Ричард указал на влажную почву. — Один из них совершенно определенно предпочитает воду.

Кара глянула на лужу и отошла на шажок.

— Ты хочешь сказать, что тот шим, который убил Юни, прятался в воде? Охотился за ним?

Ричард бросил быстрый взгляд на Чандалена и кивнул.

— Шимы прячутся или поджидают в темных местах, — продолжил он. — Они каким-то образом перемещаются по кромкам предметов, вроде трещин в камнях или кромке воды. Во всяком случае, так полагают. Коло писал, что они скользят по кромке, там, где что-то встречается с нечто. Некоторые прячутся в огне и могут перемещаться на искрах.

Он покосился на Кэлен, вспомнив, как вспыхнул дом мертвых, где лежало тело Юни.

— Если они рассержены или обижены, то могут и сжечь что-то просто из вредности. Говорят, некоторые так прекрасны, что при одном взгляде на них у человека замирает дыхание. Навсегда. Они едва различимы, если только ты не привлечешь их внимание. Из дневника Коло следует, будто, как только жертва их видит, они принимают вид самого большого желания жертвы, и это желание неодолимо. Должно быть, именно так они соблазняют людей и влекут к смерти. Возможно, как раз это и произошло с Юни. Может, он увидел что-то столь чудесное, что побросал свое оружие, забыл обо всем, последовал за этим в воду, где и утонул. Другие же, наоборот, обожают внимание и любят, когда их боготворят. Полагаю, раз они пришли из Подземного мира, то разделяют страсть Владетеля к поклонению. Говорят, что некоторые шимы даже защищают тех, кто почитает их, но это весьма опасное дело. Коло говорит, что такое отношение их убаюкивает. Но если ты перестаешь поклоняться им, они тут же обрушиваются на тебя. Больше всего они любят охоту, она им никогда не надоедает. Они охотятся за людьми. И совершенно безжалостны. Больше всего они любят убивать огнем. Грубый перевод их названия с древнед’харианского означает «посланцы судьбы» или «посланцы смерти».

Дю Шайю молча сверкала глазами. Мастера меча бака-тау-мана по большей части умудрялись сохранять невозмутимый и расслабленный вид, но их позы чуть изменились, что не ускользнуло от взгляда Ричарда.

— Ладно, — вздохнула Кара, — общий смысл мы, кажется, уловили.

Чандален, внимательно слушавший рассказ, наконец заговорил:

— Но ты ведь не веришь в это, Мать-Исповедница? Ты веришь тому, что сказал Зедд, что это не эти самые посланцы смерти?

Кэлен, прежде чем ответить, посмотрела Ричарду в глаза и мягко сказала:

— Объяснения Зедда во многом схожи, и его версия с тем же успехом объясняет то, что произошло, и не менее опасна. Но существенная разница между ними в том, по словам Зедда, что когда мы доберемся до Эйдиндрила, то сможем покончить с этой бедой. Я вынуждена признать, что считаю правым Зедда. Я не верю, что это шимы.

— Мне бы очень хотелось, чтобы это было так — правда хотелось бы, — потому что, как ты говоришь, тогда, добравшись до Эйдиндрила, мы смогли бы этому противостоять, — произнес Ричард. — Но это шимы. Я думаю, Зедд просто хотел убрать нас подальше от опасности, пока он будет пытаться найти способ отправить шимов обратно в Подземный мир.

— Магистр Рал — магия против магии, — сказала Кара, обращаясь к Кэлен. — Он лучше знает. Он считает, что это шимы, значит, это шимы.

Раздраженно вздохнув, Кэлен отбросила волосы назад.

— Ричард, ты сам себя убедил, что это шимы. Говоря об этом с такой убежденностью, ты практически убедил Кару, в точности как убедил себя. Именно потому, что ты боишься, что это правда, ты уделяешь этому больше внимания, чем оно того заслуживает.

Она явно напоминала ему о Первом Правиле Волшебника, намекая, что он верит лжи.

Ричард взвесил степень решимости, светящейся в ее зеленых глазах. Ему нужна ее помощь. Он не может разбираться с этим в одиночку.

Наконец Ричард решил, что выбора у него нет. Попросив остальных подождать, он обнял Кэлен за плечи и отвел достаточно далеко, чтобы другие не слышали.

Ему необходимо, чтобы она поверила. Выбора у него не осталось.

Он должен ей сказать все.

Кэлен охотно последовала за мужем, когда он повел ее по мокрой траве в сторонку от остальных. Она предпочитала продолжить спор наедине. Ричард, в свою очередь, тоже не хотел сообщать ей в присутствии других то, что должен сказать.