Но явилась Никки, поймала его и увела в долгий и мучительный плен. Ричард понимал: считать, будто можно бросить мир и спрятаться, рассчитывая на спокойную жизнь и на то, что никто не придет за ним, – самообман. Всегда кто-нибудь приходит.

Хочет он это признавать или нет, в самом деле с ним связано слишком многое. Его единственный шанс выжить – посмотреть в лицо действительности, а не прятаться от нее. Либо ты борешься со злом, когда сталкиваешься с ним, либо зло подчинит тебя. Даже здешним людям, затерянным в глуши Темных земель, не избежать этого выбора.

Гнезда порока всегда укрепляются и разрастаются, если с ними не бороться.

Но на самом деле Ричарда беспокоило другое. Кэлен всегда была для него опорой. Физически он был сильнее, но она, благодаря своей непоколебимой вере в правоту, поддерживала стойкость его духа. Бывали времена, когда он чувствовал себя слишком слабым для дальнейшей борьбы – и тогда Кэлен становилась его силой. Ради нее он всегда поднимался на ноги.

Его потрясло то, что ее сила дала слабину.

И все же он знал, что Кэлен слишком сильна, слишком целеустремленна, чтобы долго поддаваться слабости. Наверное, не стоило рассчитывать, что Кэлен будет оставаться сильной всегда, в любой момент. Ведь она лишь человек.

Как бы ему ни хотелось последовать совету Зедда и выполнить просьбу жены, высказанную в миг человеческой слабости, он понимал, что на самом деле она так жить не сможет. Рано или поздно – и скорее рано – ее начнет снедать беспокойство, и она почувствует необходимость вернуться к делу своей жизни – борьбе.

Он – Искатель, но она – Мать-Исповедница. Кэлен родилась такой и, к добру или к худу, не могла уйти от своей сути, как и он не мог уйти от своей. В конце концов, она носила белое платье – символ ее власти, и оно было неотъемлемой ее частью, как и висящий на бедре Меч Истины составлял с Ричардом единое целое. Ни то, ни другое не было оружием церемониальным. И то и другое создавалось для борьбы за правду.

Ричард решил не обращать слишком много внимания на слабость жены прошлой ночью. Он тоже, бывало, чувствовал слабость, но всегда находил в себе силы подняться, и Кэлен тоже найдет. На самом деле, когда они отправлялись утром в путь, он заметил, что ее сила уже возвращается – у Кэлен снова был решительный вид.

Но ему по-прежнему хотелось узнать, о чем говорила прорицательница.

– Глядите в оба, ребята, – вполголоса велел командующий Фистер, когда отряд проходил мимо стражников крепости в коричневых мундирах. Замерев по обе стороны вымощенной булыжником дороги, поднимавшейся на холм, все они стояли навытяжку, задрав подбородки и прижав к груди кулаки. Весь их вид говорил о том, что они не намерены сопротивляться.

Это вполне согласовывалось с их планом. Командующий отправил людей вперед, чтобы те объявили о прибытии Лорда Рала и приказали страже подготовиться к приему своего властелина со свитой. Разведчики доложили, что защитники крепости удивились, но проявили дружелюбие и готовность приветить Лорда Рала и сопровождающих его лиц. Хотя Ричард прибыл издалека, местные жители знали о нем. В долгой войне в их армии сражались люди из разных отдаленных частей Д’Хары, а после они вернулись с рассказами о Лорде Рале и Матери-Исповеднице, которые вели свой народ к победе.

Сейчас Ричард старался воспринимать этих людей, жителей Сааведры, не как угрозу, а как обычных людей со своими надеждами и чаяниями. Возможно, теперь, когда он прибыл в их земли, а Ханнис Арк ушел, они в большей степени почувствуют себя частью свободной Д’Хары, чем раньше.

Поднявшись по дороге на вершину холма сразу за собственно городом, отряд наконец-то добрался до открытых – хороший знак – массивных железных ворот в высокой каменной стене. Еще больше воинов стояли ровными рядами по обеим сторонам дороги.

Несмотря на все это, Ричард продолжал чувствовать себя мухой, летящей прямиком в паутину.

Он склонился к командующему Фистеру:

– Не забывай, о чем я говорил.

– В случае опасности воины головой отвечают за жизнь Никки, – Фистер бросил взгляд на Ричарда, – и, конечно же, за вашу жизнь и жизнь Матери-Исповедницы.

Весь путь до сдерживающего поля крепости окажется пустой затеей, если какой-нибудь испуганный дерганый воин выпустит в сердце Никки стрелу. Даже самых сильных волшебников можно убить обычным клинком или стрелой. А без Никки сдерживающее поле станет для них бесполезным.

Теперь он уже знал: чтобы остановить императора Сулакана и Ханниса Арка, необходимо пресечь пророчество. Но сейчас Ричард жалел, что не смог сделать это до разговора Кэлен с прорицательницей.

– Похоже, повода для беспокойства нет, – сказал командующий, разглядывая стражников крепости, – но, если обстоятельства изменятся, воины готовы действовать.

Воины Первой когорты прекрасно знали, как важно быть сталью против стали, чтобы дать Ричарду возможность быть магией против магии.

Ричарду же хотелось получить хоть какое-то представление о том, каким образом пресечь пророчество.

За главными воротами на булыжной площади стояли навытяжку основные силы гарнизона провинции Фейджин. За рядами воинов в кольчугах, не вынимавших мечей из ножен, выстроились лучники в коричневых мундирах – у всех луки висели на плече рядом с колчанами. Напротив ровным строем стояли копейщики, острия их копий смотрели в свинцовое небо, а древки упирались во влажную, скользкую от беспрестанной легкой мороси мостовую.

Воины были выстроены таким образом, чтобы направлять Ричарда и его спутников к человеку, поджидавшему посреди дороги в крепость.

Ричард не любил, чтобы ему указывали, куда идти. Командующий Фистер, судя по его угрюмому виду, – тоже.

За спинами всей этой стражи вдоль остальной части дороги на вершину холма, к каменной крепости, виднелись террасы, густо засаженные оливками. Во множестве других городов, больших или маленьких, крепость не казалась бы чем-то особенным, но в таком месте, как Сааведра, она была самым значительным сооружением и, словно драгоценность, венчала грязный город внизу. Наверное, предположил Ричард, когда здесь обитал Ханнис Арк, крепость была символом угнетения, как Народный Дворец времен Даркена Рала.

Для Ричарда же здание всегда оставалось лишь зданием, каковы бы ни были увлечения и иные личные особенности его обитателей. В этом строении его интересовало лишь одно – скрытое под землей сдерживающее поле, которое должно было спасти Кэлен. В зеленых глазах жены Ричард видел тяжкое бремя прикосновения смерти, да и самого его оно, казалось, тянуло на дно.

Сейчас он шел в окружении вооруженных до зубов воинов, несших не только мечи и кинжалы, но и секиры. На одних были темные нагрудники из прессованной кожи, на других – кольчуги поверх кожаных курток. Когда отряд остановился, мужчина, стоявший с прижатым к сердцу кулаком в центре площади, согнулся в поклоне.

– Я генерал Уолси, – представился он, когда распрямился. – Добро пожаловать в крепость… Лорд Рал, я полагаю?

– Верно, – кивнув, согласился Ричард.

– Ваш авангард известил о вашем прибытии. Не могу выразить, какая для нас честь – ваше посещение этого скромного города. Мы в вашем распоряжении. Если вам что-нибудь нужно – что угодно, – попросите, и мы постараемся исполнить.

– Благодарю, генерал, буду иметь в виду, – ответил Ричард.

Тот огляделся:

– Похоже, вам не помешает отдых. Есть покои, если пожелаете, и…

– Спасибо, – сказал Ричард, перебивая генерала прежде, чем тот договорил в надежде снискать расположение. – Как вы уже заметили, отдых нам не помешает – после непростого перехода через перевал на севере.

– Перевал! – Генерал заморгал. – Но никто не ходит через перевал. Это… опасно.

– Живущие там – такие же мои подданные, как вы. Они проявили учтивость, любезность и показали нам путь.

Уолси уставился на них, приоткрыв рот.

– Это… замечательно.

Ричарду показалось, что он выглядит несколько суетливым для генерала, но, опять же, городок был небольшой, и генерал здесь не обязательно должен был походить на тех генералов, каких Ричард привык видеть в иных землях. Возможно, в далеком городе Сааведра этот человек был достоин своего звания. Да и внешность порой обманчива.