— Боюсь, что нет.

Ричард разочарованно опустил руки.

— Но она же использует магию. Неужто ты ничего не можешь сказать о магии, которую она использует?

— Это ты так думаешь. — Зедд положил руку на машину. — Нам не удается засечь ни следа магии. Машина мертвее мертвого, пока не работает. Все, что мы можем сказать, — что это безжизненный набор шестеренок, рычагов, колес, храповиков и валов. Мы глазели в нее, сколько могли, но при этом не узнали о ней ничего полезного. Все внутренние детали, похоже, сделаны из обычного металла, хотя размеры конструкции ошеломляют.

Ричард прочесал пятерней волосы.

— Тогда почему же шестерни принялись вращаться, когда мы были здесь в прошлый раз?

Зедд пожал плечами.

— Чего мы только не делали, чтобы она заработала! Пытались заставить отозваться на что-нибудь, как-нибудь проявить свою природу, но она молчала. Мы запускали вниз магические нити, использовали прослеживающие заклинания и пытались применять магические щупы, но все напрасно.

— Может, это потому, что Народный Дворец ослабляет тебя? — предположил Ричард.

— Поскольку я Рал, с моей силой во дворце все в порядке, — сказал Натан, проводя ладонью по машине. — Тем не менее здесь она оказалась ничуть не полезнее магии Зедда.

Ричард повернулся к Никки. Она обладала способностями иного рода, чем Зедд или Натан, ей была доступна магия Ущерба. Он надеялся, что, возможно, благодаря своему уникальному дару она сможет почувствовать следы магии, не замеченные Натаном и Зеддом.

— Может, ты что-нибудь скажешь?

Она покачала головой раньше, чем он закончил вопрос.

— Все как сказал Зедд. Никто из нас не смог почувствовать никакой магии — в том числе и я. Кэлен рассказала мне о том, что происходило, когда вы нашли ее. Та прорезь, где ты нашел металлические полоски с изображениями символов, пуста. С тех пор как вы ее обнаружили, машина не сделала больше ни одной.

Ричард разочарованно вздохнул.

— Но как же она тогда вообще работает?

Никки расплела руки и положила ладонь на машину.

— Работает? С тех пор как вы тогда спустились сюда, ни одна шестерня не повернулась и не показался ни один луч света. Она мертва, как была мертва тысячи лет.

— Но все эти детали внутри двигались и вращались, все были освещены каким-то странным оранжеватым светом.

— Я тоже видела, — сказала Кэлен. — Не могло же нам обоим привидеться.

— Мы и не говорим, что привиделось, — сказал Зедд и со вздохом отнял руку от машины, — но только мы пока не видели, чтобы она что-то делала. И если она не оживет снова, то у нас не будет шанса что-нибудь узнать об этом.

На самом деле Ричарду было куда спокойнее, пока машина хранила молчание. Это означало, что у них одной проблемой меньше; досадных пророчеств вполне хватало и без лепты, вносимой машиной.

Ричард положил ладонь на плоский железный верх.

Едва он дотронулся до машины, пол сотряс внезапный гром — все тяжелые детали внутри машины внезапно пришли в движение.

При следующем глухом стуке, сотрясшем пол еще сильнее, из недр машины вырвался свет, в темноте подобный молнии, и на потолке отобразился тот самый символ, что они видели в прошлый раз, тот самый, что стоял на боку машины и на «Регуле». Он появился на потолке, написанный световыми линиями, и вращался по мере того, как в самой машине вращались тяжелые шестерни.

Зедд и Натан бросились к машине и склонились над ней, чтобы заглянуть внутрь через окошко.

— Посмотрите туда! Металлическая полоска движется сквозь механизм в точности, как рассказывал Ричард, — прокомментировал Зедд, перекрикивая рокот и стук, издаваемый огромными шестернями при сцеплении.

Никки положила ладони на машину, очевидно, пытаясь определить источник ее силы.

В следующий миг она отпрянула, шипя от боли.

— Машина закрыта щитом, — сказала она, успокаивая жжение в предплечьях и плечах.

Зедд испытующе тронул рукой машину, однако сделал это осторожнее, чем Никки. Он тоже отдернул руку и затряс ею, как если бы прикоснулся к огню.

— Черт побери, она права.

— Смотрите, — сказал Натан, указывая на что-то в окошке, но не дотрагиваясь до машины. — Металлическая полоска движется мимо яркого пучка света.

Все молча ждали. Натан и Зедд через окошко следили за тем, что происходит внизу. Ричард видел играющие на их лицах отблески света в виде символических элементов.

Металлическая полоска упала в прорезь.

Ричард схватил Зедда за запястье.

— Осторожна, она горячая.

Зедд лизнул пальцы, затем быстро вытащил полоску из прорези и бросил ее сверху на машину.

Ричарду ясно были видны символы, только что выжженные на металле. От них еще поднимался пар. Он пальцем подвинул полоску, чтобы лучше разглядеть написанное.

— Есть мысли о том, что здесь сообщается? — спросил Натан.

Ричард кивнул, вглядевшись в набор символов.

— Здесь сказано: «Пешка берет королеву».

— Похоже на то, что мы уже слышали, — заметила Кэлен.

— Боюсь, что…

— Смотрите, — сказала Никки, показывая на окошко, — она обрабатывает еще одну.

Как только та упала в прорезь, Ричард выхватил ее и бросил еще горячий металл на плоский железный верх машины.

То, что он увидел, заставило его зажмуриться.

Когда он открыл глаза, Кэлен взяла его за руку.

— Ричард, что не так?

— В чем дело? — спросил Зедд. — Что там написано?

Ричард наконец отвел взгляд от пластинки, посмотрел сначала на деда, затем на остальных.

— То, что здесь написано, не должно стать известным за пределами этой комнаты. Ясно?

В ответ на тихий стук дверь осторожно приоткрылась.

— Аббат. — Она потянула тяжелую резную дверь на себя, открывая проход. — Я рада, что вы пришли.

Людвиг снял свою шляпу без полей и уважительно наклонил голову.

— Разве я мог пренебречь приглашением самой красивой королевы в Народном Дворце?

Сдержанная улыбка развеяла обычно окружавший ее ореол властности. Слова Людвига были неприкрытой лестью, она прекрасно это знала и тем не менее не могла принять их равнодушно.

Она повернулась к нему спиной и двинулась в глубину своих роскошных покоев, оглянувшись через плечо, чтобы удостовериться — он последовал за ней. Обшитые серебристой тканью диваны утопали в красочных подушках. Низкие столики и письменный стол в деловой части большой комнаты были облицованы очень подходящей ко всей обстановке древесиной грецкого ореха. Двойные двери в противоположном конце помещения вели на террасу, откуда открывался вид на внешний край плато и простиравшиеся за ним темные сейчас равнины Азрита.

Покои, мягко освещенные множеством свечей, вполне годились для королевы, но при всей их роскоши заметно уступали его покоям. Он тактично умолчал об этом.

— Проходите, садитесь, аббат, — сказала королева, плавно ступая по роскошным коврам к одной из кушеток.

— Пожалуйста, зовите меня Людвигом.

Она снова оглянулась через плечо, еще раз одарив его сдержанной улыбкой.

— Хорошо, Людвиг.

Ее каштановые волосы были собраны на макушке и заколоты украшенным драгоценными камнями гребнем, обнажая изящную и безупречно гладкую шею. В ушах висели серьги.

Она села на самый краешек и наклонилась за графином с вином. Подол ее длинного платья приподнялся довольно для того, чтобы Людвигу стали видны ее плотно стиснутые нагие колени.

— Для чего вы хотели увидеться со мной, королева Орнета?

— Если мне следует звать вас просто Людвигом, то вы должны называть меня просто Орнетой.

Он сел, старательно держась на почтительном расстоянии от нее.

— Как пожелаете, Орнета.

Она наполнила красным вином два бокала и один из них вручила гостю.

— Королева сама разливает вино?

Она улыбнулась в ответ.

— Я уже отпустила слуг на ночь. Боюсь, мы остались здесь вдвоем.

Королева легонько чокнулась с ним и провозгласила: