Заметив, что Магда уставилась на тележки с ворохами окровавленных бинтов, почему-то оставленные вдоль стены, Тилли склонилась к ней и прошептала:

– В делах, которыми занимаются люди здесь, внизу, ошибки обходятся весьма дорого. Хуже того, зачастую они караются смертью.

Магде не было нужды спрашивать, о чем говорит Тилли. Она несколько раз сопровождала сюда Бараха, когда ему требовалось переговорить с кем-нибудь из подчиненных ему волшебников, работающих над оружием, необходимым для войны.

Они входили в ту часть Цитадели, где подобное оружие создавали из людей.

Хоть Магда и понимала необходимость этого, ее пугала сама идея использования магии для изменения человеческой природы, изменения сути человека – вплоть до того, что он вовсе переставал быть человеком. Такое изменение людей казалось ей невыразимо отвратительным.

– Пойдем там. – Тилли указала на проход, скрывавшийся в тени на другой стороне огромного зала. – Нам нужно туда.

Магда кивнула. Конечно, она знала это место, хотя прежде у нее не было причин спускаться сюда. Ее волнение усилилось, и она прижала руку к животу.

Пересекая этот зал, она старательно прятала лицо под капюшоном плаща. Она не собиралась таиться ради того, чтобы остаться неузнанной, но и не хотела без прямой необходимости открыто демонстрировать, что пришла сюда. Тем не менее эхо каждого шага предательски разносилось по всему подземному залу.

Выглянув из-под края капюшона, Магда увидела волшебников и узнала их. Хоть она не делала ничего предосудительного, но не хотела задерживаться для беседы с ними или объяснять им свои намерения. Ее дела никого не касались. Она не стала сдвигать капюшон.

Барах говорил иногда, что, делая нечто важное, не нужно рассказывать людям то, чего им не следует знать. Он придерживался этого правила всю жизнь. Даже Магде он обычно не говорил ничего из того, что по его мнению, ей знать не требовалось.

Например, почему он покончил с собой.

Она считала этот поступок Бараха не обычным самоубийством, как полагали те, кто не знал его так, как она. Магда твердо верила – все гораздо сложнее. Самоубийство было попросту не в его характере, поэтому она не сомневалась, что здесь кроется нечто большее и должна существовать веская причина. Барах пожертвовал жизнью, и причина тут могла быть только первостепенной важности.

И она подозревала, что на сей раз он хотел, чтобы она узнала причину – в этом состояло отличие. Слова оставленной ей предсмертной записки должны были сказать очень многое. Эти слова в голове Магды повторял его голос.

«Тебе суждено находить истину».

Как бы то ни было, она призвана открыть правду о его смерти.

Проходя через огромный зал, Магда заметила, что некоторые из арочных проемов в стене слева обустроены как рабочие места. Люди склонялись над верстаками, занятые выпиливанием, ковкой, резкой и прочей обработкой металла, а иногда и дерева. За некоторыми из этих углублений с рабочими местами виднелись просторные комнаты, как правило, с большими раздвижными дверями, широко распахнутыми, вероятно, для притока свежего воздуха.

В красноватом свете огня кузнечного горна в глубине одного из таких тускло освещенных помещений открылась лихорадочная деятельность, привлекшая внимание Магды и Тилли. Люди выкрикивали указания, бегали и старались что-то предотвратить, как бывает при серьезной аварии.

Через широкий проем Магда увидела, что помещение полностью разгромлено. Кузницу почти разорвало на части. По всему полу разбросаны битый кирпич и горящие угли. Металлического колпака с вытяжной трубой, которому положено находиться над горном, нигде не было видно. Едкий дым и тлеющий пепел, все еще поднимающиеся от догорающего огня, клубились под потолком и вылетали в открытые двери. Железные прутья, вделанные в кирпичное ограждение горна, были скручены и выгнуты наружу, как будто в нем произошел мощный взрыв.

Зловещие вспышки разрядов все еще потрескивали вокруг поврежденного горна, искрились в полумраке и дугами пробивались сквозь дым, клубящийся под потолком. Тонкие молнии, потрескивавшие в комнате, свидетельствовали о применении магии, которая, вероятно, и стала причиной катастрофы.

Мерцающее сияние разрядов высвечивало вспышками голубоватого света людей, которые, подбегая с ведрами, выплескивали воду в огонь. Горячие угли шипели и дымились. Другие люди спешили сюда со светящимися сферами, чтобы дать больше света.

Магда заметила тело человека, сползшего на пол у дальней стены, и другого, распластавшегося неподалеку от выхода. Оба были истерзаны и окровавлены. Почерневшая одежда на одном из них еще тлела.

Из его груди торчал длинный, тускло светящийся кусок сломанного меча. Магда Магда с ужасом увидела, что рука погибшего оторвана по самое плечо. Обломок меча неподвижно торчал в груди, человек уже не дышал. Среди лежащих тел и блестящих осколков сломанного клинка были разбросаны угли, все еще ярко рдеющие. В полумраке светился еще один обломок, застрявший в дальней стене.

Небольшая группа людей окружила пострадавшего, лежащего на полу. Опустившись на колени возле стонущего человека, они, судя по всему, вместе осматривали его раны. Нога лежащего согнулась в колене, распрямилась, согнулась другая, и все повторилось – по-видимому, он испытывал ужасные мучения. Одни удерживали его, другие, похоже, применяли свой дар, пытаясь помочь пострадавшему.

Магда поняла, что именно его крики она, должно быть, слышала. Ей хотелось подойти и помочь этому человеку, но им уже занимались люди с магическим даром.

Трое, встреченные Магдой в коридорах, сказали, что ничего подобного не произошло бы, если бы волшебник Мерит не бросил этих людей. Она не могла понять, почему он бросил тех, кто нуждался в его помощи. Из-за него эти люди теперь мертвы.

Она никак не могла представить, как меч мог вызвать взрыв и причинить такие повреждения.

Магда и Тилли двинулись дальше через оживленный зал. Помочь они все равно ничем не могли.

В других комнатах, тускло освещаемых огнем горнов и печей, кипела работа. Несмотря на несчастный случай, произошедший рядом, работы шли полным ходом. Печи и расплавленный металл нельзя оставлять ни на минуту. Группы мужчин поднимали тяжелые чаны и с помощью длинных шестов задвигали их в печи. В другой части того же помещения из печей вынимали ослепительно сверкающие тигли и выливали из них в формы светящийся жидкий металл.

В следующем помещении люди с раскаленными слитками спешили от горнов к массивным наковальням, где ждали кузнецы с молотами. Едва раскаленный металл оказывался там, где нужно, молоты принимались дружно стучать. Мерный стук холодной стали по горячему металлу на нескольких рабочих местах, где люди придавали форму податливому металлу, разносился по огромному залу. Звон молотов смешивался с ревом раздуваемого мехами пламени, с криками, разговорами и приглушенным скрежетом напильников.

На Магду пахнуло расплавленным металлом, дымом кузнечных горнов и паром, валившим от соленой воды и масла, применяемых для закалки стали. Состоящую из дыма и пара мглу, неподвижно висевшую в огромном зале, кое-где подсвечивали желтовато-оранжевые отблески горнов и печей в арочных проемах и помещениях за ними.

Несмотря на происшествие, работа, похоже, не остановилась. Бушевала война. С каждым днем враг подходил все ближе. Эти люди знали, что нужно трудиться не покладая рук.

Нависшая над всеми угроза казалась почти осязаемой.

Когда они добрались в дальний конец длинного зала, Магда огляделась, стараясь убедиться, что люди заняты своими делами и не обращают на нее никакого внимания. Удостоверившись в этом, они с Тилли проскользнули в скрывший их проход.

Хоть коридор и подражал величественным залам Цитадели, в отличие от большинства других мест, этот ход был небольшим и уютным. С обеих сторон выстроились ребристые колонны из известняка. Невысокие столбы, не намного выше Магды, поддерживали длинные балочные перекрытия, на которые опирались арки, искусно украшенные сложными резными декоративными накладками из камня и отделанные плиткой с темными геометрическими узорами. Замысловатое убранство скамей у стен по обеим сторонам гармонировало с прочими зловещими архитектурными деталями этого прохода.