Кэлен украдкой взглянула на Птичьего Человека. Казалось, тот постарел на целое столетие. В карих глазах стояли горечь и сожаление. Взгляды их на мгновение встретились. Каждый заглянул в горе другого, горе, которое, как они знали, не оставит их до конца дней. Птичий Человек опустил глаза.

Внезапный бросок, и Ричард оказался перед старейшинами, обнажая Меч Истины. Это произошло так быстро, что все, включая старейшин, в испуге отступили на шаг и застыли на месте. На лицах шестерых отчетливо читался страх, который не давал им пошевельнуться. Толпа отхлынула. Птичий Человек не двигался. Кэлен боялась гнева Искателя, но она прекрасно понимала его.

Она решила не вмешиваться, но сделать все, чтобы защитить Искателя. Шепот стих. В мертвой тишине раздался звон стали. Сжав зубы, Ричард указал сверкающим клинком на старейшин. Острие меча находилось в нескольких дюймах от их лиц.

— Имейте же смелость сделать последнее для своего народа. — Голос Ричарда заставил Кэлен вздрогнуть. Она машинально переводила, не в состоянии делать ничего другого. Потом последовало невероятное. Ричард перевернул меч и, взявшись за острие, протянул старейшинам.

— Возьмите меч, — приказал он. — Перебейте им женщин и детей. Так будет милосерднее, чем дожидаться Даркена Рала. Имейте же смелость избавить людей от предстоящих мучений. Подарите им быструю смерть. — Выражение его лица заставило их сникнуть.

Кэлен слышала, как тихонько заплакали женщины, прижимая к себе детей.

Старейшины, все еще во власти ужаса, которого они не могли забыть, не шевелились. Наконец они не выдержали взгляда Искателя и отвели глаза.

Когда всем стало ясно, что старейшины не осмелятся принять меч, Ричард аккуратно вложил его в ножны, словно уменьшая их шансы на спасение: недвусмысленный жест, показывавший, что старейшины навеки лишились помощи Искателя. Эта окончательность пугала.

Потом он отвел пылающий взгляд от старейшин и посмотрел на Кэлен.

Лицо его обрело совсем иное выражение. Кэлен заглянула ему в глаза, и рыдания подступили у нее к горлу. Во взгляде Искателя стояла неизбывная боль за тех, кого он любит, но кому бессилен помочь. Толпа не сводила с него глаз. Ричард подошел к Кэлен и взял ее за руку.

— Собираем вещи и отправляемся в путь, — тихо сказал он. — Мы потеряли много времени. Надеюсь, что все же не слишком много. — Его серые глаза наполнились слезами. — Прости меня, Кэлен... Я сделал неправильный выбор.

— Это не ты, Ричард, это они сделали неправильный выбор. — Она разделяла чувства Ричарда к старейшинам. Для этих людей закрылась последняя дверь, надеяться больше не на что. Для Кэлен они превратились в ходячих мертвецов. Им было дано право выбора, и они сами избрали собственную судьбу.

Когда Ричард проходил мимо Савидлина, они молча, не глядя, пожали друг другу руки. Больше никто не двинулся с места. Толпа смотрела, как два чужака быстрым шагом идут по деревне. Некоторые протягивали руки и касались Ричарда, тот отвечал безмолвным рукопожатием, не в силах встретиться с ними глазами.

В доме Савидлина они собрали вещи и убрали в мешки плащи. Оба молчали. Кэлен почувствовала страшную пустоту. Глаза их наконец встретились, и они бросились друг другу в объятия, разделяя боль за своих новых друзей. Обоим было слишком хорошо известно, что ждет людей Племени Тины. Они рисковали только одним — временем. И проиграли.

Разжав объятия, Кэлен собрала вещи, закинула их в мешок и затянула тесемку. Ричард вынул плащ. Кэлен смотрела, как он опустил руку в карман и стал торопливо что-то нащупывать. Он подошел к выходу, где было больше света, заглянул в мешок. Потом рука, державшая мешок, опустилась. Ричард, взволнованный, повернулся к Кэлен, на лице у него была написана тревога.

— Нет ночного камня.

Голос Ричарда испугал ее.

— Может, ты его просто потерял...

— Нет, я не вынимал его из мешка. Никогда.

Кэлен не могла понять его тревоги.

— Но, Ричард, камень нам уже не нужен. Мы ведь миновали проход. Я уверена, что Эди нас простит. У нас дела и заботы поважнее.

Ричард шагнул к ней.

— Ты не понимаешь. Мы должны его найти.

— Но почему? — недоуменно спросила она.

— Боюсь, камень обладает способностью пробуждать смерть. — Кэлен ошарашенно смотрела на него. — Кэлен, я думал об этом. Помнишь, как беспокоилась Эди, когда давала мне камень, как оглядывалась, пока не положила его в мешочек? А когда тени в проходе двинулись за нами, после того как я вынул камень. Ты помнишь?

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Но даже если его кто-то взял, Эди ведь сказала, что камень будет слушаться только тебя.

— Эди говорила о том, как камень будет светиться. Она ничего не сказала о пробуждении смерти. Не понимаю, почему Эди нас не предупредила.

Кэлен отвела взгляд и задумалась. Вдруг она поняла и зажмурилась от ужаса.

— Ричард, она нас предупредила! Она предупредила колдуньиной загадкой. Прости, я никогда об этом не думала. У колдуний это в обычае. Они не всегда говорят прямо, не всегда предупреждают открыто. Порой их предостережение звучит загадочно.

Ричард повернулся к двери и выглянул наружу.

— Не могу в это поверить. Мир вот-вот канет в небытие, а эта старуха загадывает нам загадки. — Он ударил кулаком по дверному косяку. — Она должна была нам сказать!

— Ричард, может, у нее была на то причина, может, это был единственный способ.

Он задумчиво смотрел на улицу.

— Если возникнет нужда... Так она сказала. Как вода. Вода имеет ценность лишь для того, кто умирает от жажды. Тонущему от нее мало толку и большая беда. Так вот как она пыталась нас предупредить. Большая беда. — Ричард вернулся, взял мешок и заглянул внутрь. — Прошлой ночью камень был. Что же с ним могло случиться?

Оба одновременно подняли головы. Глаза их встретились.

— Сиддин, — разом сказали они.

Побросав мешки, оба выбежали на улицу и помчались к той площадке, где в последний раз видели Савидлина. С криками «Сиддин, Сиддин!» они неслись вперед, не разбирая дорогу. Люди шарахались в стороны. Когда Ричард и Кэлен добежали до площадки, толпа была в панике, не понимая, что творится.

Старейшины вернулись на помост. Птичий Человек поднялся на цыпочки, пытаясь разгадать происходящее. Охотники за его спиной подняли луки.

Кэлен увидела Савидлина, испуганного, не понимающего, зачем она зовет его сына.

— Савидлин, — закричала Кэлен, — найди Сиддина! Скажи ему, чтобы не открывал мешочек!

Савидлин побледнел, оглянулся в поисках сына и бросился в толпу, пытаясь отыскать мальчонку. Голова его мелькала то тут, то там среди суетящихся людей. Везелэн нигде не было видно. Ричард и Кэлен побежали в разные стороны. Толпа пришла в замешательство. У Кэлен сердце ушло в пятки. Если Сиддин открыл мешочек...

И тут она увидела его...

Народ отхлынул от площадки, где сидел мальчонка, не обращая ни малейшего внимания на панику. Он расположился в грязи и тряс в кулачке кожаный мешочек, пытаясь достать камень.

— Сиддин! Нет! — повторяла Кэлен, рванувшись к нему. Но ребенок не слышал ее криков. Может, ему не удастся достать камень. Он всего лишь маленький, беззащитный мальчик. «Пожалуйста, — мысленно молила она, пусть судьба будет к нему добра!»

Камень выпал из мешочка и плюхнулся в грязь. Сиддин улыбнулся и подобрал его. Кэлен похолодела.

В воздухе начали сгущаться тени. Они кружились, как клочья тумана в сыром воздухе, словно озираясь по сторонам. Тени поплыли к Сиддину.

Ричард бросился к ребенку.

— Кэлен! Забери у него камень! Положи обратно в мешок! — успел крикнуть он.

Меч мелькал в воздухе, рассекая тени. Ричард несся к Сиддину. Когда клинок проходил сквозь очередной призрак, тот вскрикивал в агонии и распадался на части. Услышав душераздирающие вопли, Сиддин поднял голову и замер, широко распахнув глаза. Кэлен крикнула, чтобы он убрал камень в мешочек, но мальчик не мог пошевелиться. Он слышал другие голоса. Кэлен стремительно мчалась вперед, отскакивая от наплывающих призраков.