Ричарда радовало, что тропа такая труднопроходимая. Для нападения на поселок требовалось преодолеть сложный подъем по горному склону, служивший, пожалуй, лучшей защитой для этих людей. Особенно теперь, когда они были в полной готовности к обороне. Прежде жители поселка следили за подступами к нему невнимательно, но Ричард полагал, что это навсегда осталось в прошлом.

Пока он, остановившись, вглядывался в простиравшуюся вокруг мрачную пустыню, ему подумалось, что во времена Наджи Мун Стройзу, вероятно, поместили высоко в скалах по соображениям безопасности. Чем больше Ричард размышлял, тем более вероятным это казалось.

Нарочно или случайно, но эти люди не были обучены искусству боя. Они защищались камнями, хотя у них были ножи. Однако Ричард признал, что в конкретном случае такой подход оказался довольно действенным. Тем не менее он все-таки посоветовал жителям поселка в будущем не полагаться на удачу и, спускаясь вниз к загонам с животными, всегда иметь при себе ножи. Если дойдет до схватки, нож окажется полезнее высокой скалы.

И все-таки задачей этих людей было ждать и наблюдать. Они были часовыми, теми, кто поднимает тревогу. Ричард ясно понимал: никогда не предполагалось, что они станут первой линией обороны и примут участие в войне, о которой должны лишь предупредить. Но сейчас, когда древняя война снова вспыхнула, им придется защищаться как можно лучше, пока Ричард не придумает, как избавиться от угрозы.

Увидев спешные сборы, Генрик захотел пойти с ними, но Ричард попросил его остаться и присмотреть за Кэлен. Когда она очнется, Генрик расскажет ей о том, что происходило после смерти Джит, а Эстер – о слабеющем барьере и о том, почему ушли Саманта с Ричардом.

Кэлен вырвала Генрика из лап Терновой Девы, и мальчик был особенно предан ей. Ричарду не составило труда убедить его остаться.

Ричард повесил лук на плечо, собираясь преодолеть особо опасный поворот крутой тропы. Выбирая, куда поставить ногу и за что лучше ухватиться руками, он внимательно осматривал раскинувшийся далеко внизу лес, выискивая затаившихся полулюдей. Не заметив никого и ничего необычного, Ричард не успокоился. Невидимые враги тревожили его куда сильнее.

Саманта, казалось, чувствовала себя на тропе как дома. Она скакала за ним, точно горная козочка, останавливаясь только чтобы подождать, пока Ричард преодолеет опасные участки, где особенно осторожничал. Не сказать что он шел медленно – вовсе нет, – просто девушка выросла на этой тропе и хорошо ее знала. Или была не слишком осторожна.

Когда они наконец-то спустились к усеянному валунами подножию скалы, Ричард вновь осмотрел мрачную местность за небольшими хозяйственными постройками – домиками, сараями, загонами для животных. За ними открывался отличный вид вплоть до полосы темного, промокшего дальнего леса. Насколько хватал глаз, местность казалась безлюдной.

Куры и гуси подняли гвалт. Они молчали, пока Ричард и Саманта не прошли мимо клеток, вероятно, потревожив их, и он не обратил на это особого внимания.

Проходя мимо валунов, Ричард заметил, что остальные животные странно притихли. Овцы сгрудились под крышей низенькой постройки. Они то ли прятались от моросящего дождя, то ли чего-то испугались. Свиньи тоже вели себя тихо и теснились по углам небольшого загона.

Ричард поискал на влажной земле свежие следы, которые могли бы выдать чье-то присутствие. Следов оказалось много, но все оставили люди, ухаживавшие за животными. Именно поэтому сложно было разглядеть что-то подозрительное.

Но вдруг Ричард заметил еще один след и замер на месте. Все жители Стройзы ходили в башмаках или сапогах, а тут перед ним был отпечаток босой левой ноги. Хотя еще сильнее его встревожило, что правый отпечаток был оставлен не босой ногой. И не башмаком. Он был слабым, неравномерным – казалось, будто человеческую ногу обмотали тряпкой.

Когда Ричард поднял взгляд от обеспокоившего его следа, из-за курятника вышел человек с темными ввалившимися глазами.

Мужчина явно был не из поселка. Его исхудалое тело прикрывали рваные лохмотья, служившие одеждой и не скрывавшие гноящихся язв. Кое-где свисали лоскуты разнообразных тканей, будто сгнившие флаги.

Его левая нога была босой, а правая обмотана грязными тряпками.

Увидев грязную изношенную одежду, Ричард подумал было, что перед ним очередной живой мертвец из тех, кого подняли из могил и отправили в Стройзу.

Но это был живой человек, а не ходячий труп, хотя и выглядел так, словно был на волоске от смерти. Ввалившиеся глаза были обведены темно-красными кругами, кожу на оголенных руках покрывали открытые язвы и струпья. Других уродств как будто бы не было, и он казался обычным прокаженным.

Но времени проявить сочувствие у них не было.

Едва заметив Ричарда, мужчина бросился вперед, обнажая зубы. Приблизившись, он издал зычный рев – нечеловеческий, дикий, звериный, рожденный свирепым голодом. Его рот был широко открыт, зубы оскалены – он нападал.

Ричард отклонился влево, выбросив вперед ногу. Удар ботинком пришелся мужчине, когда тот бросился в атаку, точно в центр груди. Противник вскрикнул, отброшенный мощным молниеносным пинком. Ричард получил преимущество.

Мужчина споткнулся и отступил на несколько шагов. Вновь обретя равновесие, он тотчас бросился на Ричарда вновь.

Уйдя влево, Ричард получил не только необходимое время, но и пространство для боя.

Чистый звон металла в спокойном полуденном воздухе возвестил о том, что Меч Истины покинул ножны.

Ярость меча и собственный гнев Ричарда слились в ураган, питаемый магией клинка.

Взвизгнув, Саманта спряталась за Ричардом, уйдя с пути его смертоносного оружия.

Ричард неотрывно смотрел на приближающегося врага. Полностью вынув меч из ножен, он замахнулся, и клинок описал дугу, заканчивающуюся в точке, к которой был прикован его взгляд.

Не успел мужчина сделать и шага, как клинок настиг его. Хруст костей нарушил тишину, в сыром утреннем воздухе повисла алая дымка.

Мгновением позже голова мужчины, пролетев несколько метров, оставила кровавое пятно на ограде загона и с глухим стуком свалилась в грязь к его обитателям. Свиньи захрюкали в испуге и попятились, но стоило голове остановиться, как запах свежей крови пересилил страх. Толкаясь, они накинулись на внезапно упавшую к ним желанную окровавленную добычу.

Обезглавленное тело упало, тяжело ударившись о землю у ног Ричарда и выпачкав его ботинки кровью и грязью.

Ричард немедленно начал осматривать деревья, поля и соседние постройки, выискивая других врагов. Он полагал, что неожиданно явится целое полчище полулюдей и набросится на него, надеясь одолеть и впиться в плоть зубами, прежде чем он успеет перебить их всех, но никого более не было. За загонами царила полная безмятежность. Свиньи хрипели и визжали, пытаясь добраться до головы. Куры, испуганные ревом нападавшего, бешено хлопали крыльями.

Побледневшая Саманта, ухватившись за плащ Ричарда, выглянула из-за его спины.

– Цела? – спросил Ричард. В его голосе еще бушевала сдвоенная ярость.

Черные кудри Саманты подпрыгнули в такт ее кивку. Глаза ее были широко распахнуты.

Не убирая меч, Ричард поднял взгляд на вход в пещеру. Там застыли в немом ужасе жители поселка. Он не видел необходимости что-то кричать им – они и так все поняли.

– Он был вот здесь, среди нас, – произнесла Саманта, явно удивленная, что один из полулюдей прятался так близко. – Они нашли, где мы живем.

– Они найдут кого угодно, – сказал Ричард, – потому что охотятся за душами.

Ричард слегка надавил рукой на плечо Саманте, давая ей знак оставаться на месте и подождать, пока он проверит, все ли безопасно. Одиноко застыв на тропе, прижимая локти к бокам и крепко сжав ладони под подбородком, Саманта стала казаться брошенной. Она внимательно наблюдала за Ричардом, обыскивавшим территорию вокруг небольших построек.

Взглянув на худенькую, хрупкую девушку, он понял, как одиноко она себя чувствовала после смерти отца и пропажи матери. Саманта только сейчас переставала быть маленькой девочкой, вступала в мир, где либо успеет повзрослеть, либо погибнет. Ричард вновь напомнил себе, что, если будет возможность, он обязательно спасет ее мать.