Кэлен отчаянно старалась пролезть обратно за остатки решетки. Страх придал ей сил, и она сумела отодвинуться от самого края, но дальше пробраться не смогла. Вода накрепко придавила ее к камню.

— Не получается, дорогуша?

Кэлен хватала воздух ртом, борясь с напором воды. Она понимала, что должна остановить Джеганя, но не могла придумать, как это сделать.

Она подумала о Ричарде.

Джегань снова поднял руку своей марионетки.

Надина выскочила из воды прямо у него за спиной. Одной рукой она держалась за камень, а во второй по-прежнему сжимала погасший факел. Взгляд у нее был безумный. Широко размахнувшись, она ударила Марлина факелом по ногам.

Он рухнул в воду, и течение подтащило его прямо к Кэлен. Единственной рукой он ухватился за сломанную решетку и отчаянно попытался выбраться из потока. Судя по всему, он и не предполагал, что канал может кончаться большим водопадом.

Раненой рукой Кэлен крепко вцепилась в камень.

Другой рукой она схватила Марлина за горло.

— Так-так! — прошипела она сквозь зубы. — Поглядите-ка, кого я поймала: сам великий и всемогущий император Джегань.

Он ухмыльнулся, показав сломанные зубы.

— Вообще-то, дорогуша, — произнес он скрежещущим голосом, — ты поймала Марлина.

Она придвинулась ближе к нему.

— Ты так полагаешь? А знаешь ли ты, что магия Исповедниц быстрее мысли? Именно поэтому у человека, которого я касаюсь, нет никакой надежды. Ни малейшей. Волшебные узы, связывающие меня с Ричардом Ралом, не позволяют тебе проникнуть в мой разум. Итак, теперь разум Марлина — наше с тобой поле битвы. Представь, что моя магия действует быстрее мысли. Как ты считаешь? Не кажется ли тебе, что я могу захватить и тебя вместе с Марлином?

— Два разума в одном? — хмыкнул он. — Сомневаюсь, дорогуша.

— Посмотрим. Надеюсь, тебя я тоже достану. Надеюсь, мы покончим с войной и Имперским Орденом прямо здесь и сейчас.

— Дорогуша, ты очень глупа! Человеку суждено освободить мир от оков магии. Даже если ты сумеешь убить меня здесь и сейчас — а это тебе не удастся, — ты не покончишь с Орденом. Он переживет любого человека, даже меня, потому что это битва всего человечества во имя того, чтобы унаследовать этот мир.

— И ты действительно думаешь, будто я поверю, что ты делаешь все это не ради себя самого? Ты просто стремишься к власти!

— Отнюдь. Я наслаждаюсь властью. Но на самом деле я всего лишь оседлал коня, который уже мчался во весь опор. И он вас затопчет. Ты дура, которая цепляется за умирающую религию волшебства.

— Дура, которая держит тебя за глотку. Великий Джегань, провозглашающий, что желает только победы человека над магией, сам то и дело прибегает к этой самой магии!

— Пока. Но когда магия умрет, я стану просто человеком, у которого хватит отваги и силы править. Без магии.

Кэлен захлестнула бешеная ярость. Этот человек приказал убить тысячи ни в чем не повинных людей. Палач Эбиниссии. И теперь он собирается поработить весь мир.

Он хочет убить Ричарда.

В тишине ее разума, в сердцевине ее волшебной силы не было ни холода, ни усталости, ни страха. В ее распоряжении было сколько угодно времени. Джегань не делал попыток вырваться — впрочем, даже если бы он попытался, ничего бы не вышло. Он в ее власти.

Кэлен сделала то, что делала сотни раз, — освободила свою силу.

На какой-то неуловимый промежуток времени она почувствовала что-то иное. Сопротивление там, где его никогда раньше не было. Стена.

Как раскаленная сталь прорезает стекло, магия Кэлен проломила стену.

И сокрушила разум Марлина.

Грянул беззвучный гром.

Камни содрогнулись. Кэлен и Марлина накрыла стена каменной крошки и водяной пыли. Надина, которая оказалась слишком близко от всплеска магии Исповедницы, закричала от боли.

Челюсть Марлина безвольно отвисла. Как только магия Исповедницы разрушает разум человека, тот становится ее рабом и нуждается в ее приказах.

Впрочем, Марлин избежал этой судьбы.

Из его ушей и носа хлынула кровь. Голова упала на плечо. Мертвые глаза уставились в пустоту.

Кэлен отпустила его шею; тело Марлина скользнуло в пролом и полетело на камни внизу.

Кэлен знала: она почти достала Джеганя, но все же не смогла. Сноходец опередил магию Исповедницы.

К ней наклонилась Надина:

— Хватайся за мою руку! Я не могу держаться за камень вечно!

Кэлен уцепилась за ее руку. После магического удара даже Кэлен, Мать-Исповедница и, возможно, самая могущественная из всех существовавших когда-либо Исповедниц, могла только через несколько часов снова пользоваться своим волшебством. А на то, чтобы восстановить физические силы, времени требовалось еще больше. Она была совершенно измотана и больше не в состоянии бороться с течением. Если бы не Надина, она бы уже отправилась вслед за Марлином.

С помощью Надины Кэлен добралась до камней. Дрожа от холода, они вылезли из воды.

От пережитого ужаса Надина всхлипывала. У Кэлен не было сил зарыдать, но она понимала, что сейчас чувствует Надина.

— Я не касалась его, когда ты освободила свою магию, но мне показалось, что у меня трещат все кости. Со мной… Мне ведь твоя магия ничего не сделала, да? Я не умру?

— Не умрешь, — успокоила ее Кэлен. — Тебе просто больно, потому что ты была слишком близко, и все. Вот если бы ты его касалась, было бы намного хуже. Тебе пришел бы конец.

Надина молча кивнула. Кэлен обняла ее и шепотом поблагодарила. Надина улыбнулась сквозь слезы.

— Нам надо вернуться к Каре, — сказала Кэлен. — И мы должны поспешить.

— Как? Факела у нас больше нет. Наружу не выйти, а если пойдем той дорогой, которой пришли, то заблудимся в темноте. Надо дождаться солдат с факелами.

— Нет ничего невозможного, — устало бросила Кэлен. — Мы все время сворачивали направо, так что теперь будем держаться левой рукой за стену и выберемся.

Надина ткнула пальцем во тьму туннеля.

— Может, это сработает в коридорах, но в водостоке мы запутались. Мы ни за что не найдем вход.

— Вода в середине туннеля шумит иначе. Ты не заметила? Я помню этот звук. Надо попробовать. Каре нужна помощь.

Надина какое-то время смотрела на нее, потом кивнула:

— Ладно. Только подожди немного. — Она оторвала полоску от подола платья и как можно туже перевязала Кэлен рану в плече. — Пошли! И старайся меньше двигать рукой, пока я не смогу зашить тебе рану и не наложу припарку.

Обратно они добирались убийственно медленно. Единственным утешением во время этого путешествия во тьме по склизким камням по щиколотку в ледяной воде было то, что теперь уже не приходилось бояться, что из воды выскочит Марлин. Услышав, что шум воды изменился, Кэлен протянула руку Надине и, нащупав ногой камень в середине туннеля, перешла на другую сторону, и они оказались в коридоре.

На полпути им встретился отряд солдат с факелами, и дальше они шли при свете. У Кэлен не было в голове ни единой мысли. Ей требовались неимоверные усилия, чтобы хотя бы просто переставлять ноги. Больше всего на свете ей хотелось лечь, пусть даже на эти холодные мокрые камни.

В коридоре у ямы толпились угрюмые солдаты с оружием на изготовку. Мечи и топоры по-прежнему торчали из стен, и Кэлен сомневалась, что даже магия поможет извлечь их оттуда. Мертвых и раненых унесли, но на полу остались лужи крови.

Из колодца не доносилось ни звука.

Навстречу Кэлен вышел капитан Харрис.

— Кто-нибудь спускался на помощь к ней, капитан?

— Нет, Мать-Исповедница.

Он даже не стал делать вид, что ему стыдно. Д’харианцы боятся магии и не стесняются в этом признаваться. Бороться с ней — дело магистра Рала, а они сражались только сталью против стали. И все тут.

Кэлен не нашла в себе сил упрекнуть их в том, что они оставили Кару одну. Эти люди доказали свое мужество в бою с Марлином. А спускаться в колодец — совсем не то, что сражаться с тем, кто оттуда вылез. Они могли защищаться, но по собственной воле вступать в схватку с магией — не их задача. Свою часть договора — сражаться сталью против стали — д’харианские солдаты выполняли отважно и бились не на жизнь, а на смерть. И ждали, что магистр Рал выполнит и свою часть — будет сражаться магией против магии.