— Как ты смеешь так меня называть? Я не шлюха!

Его улыбка стала шире.

— Правда? Тогда как же ты предала Ричарда? Почему он ушел и даже не оглянулся? Наверное, ты наслаждалась, когда думала, что он — это я. И Ричард понял, что ты обычная шлюха. Но когда это действительно буду я, ты тоже получишь удовольствие. Мне нравится, когда женщина его получает.

Верна осторожно толкнула Уоррена.

— Проснись. Кто-то идет.

Уоррен поднял голову.

— Я проснулся.

Верна поглядела на другие окна, чтобы удостовериться, что мертвые стражники стоят, как будто несут караул.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Лучше. Даже, пожалуй, совсем хорошо.

Совсем недавно он был без сознания. Головные боли, вызванные даром, накатывались опять и опять. Верна не знала, что делать. Она не знала, как долго это будет продолжаться, прежде чем дар Уоррена убьет его. Единственный выход она видела в том, чтобы придерживаться своего плана. А Уоррен сказал, что у него есть надежда выжить, только если он будет с нею.

Из окна она видела, как по дороге приближаются две темные фигуры. Вдалеке на холмах мерцали тысячи походных костров, и казалось, что земля отражает звездное небо.

Верна вздрогнула, подумав о мерзавцах, которые сейчас греются у этих костров. Чем скорее они уберутся отсюда, тем лучше. Хорошо хоть не пришлось снова подниматься в цитадель Джеганя. Она надеялась, что темные фигуры на дороге — это Жанет и Амелия.

Верна боялась даже думать о том, в каком состоянии будет Амелия. Исцеление требует времени, а уже скоро рассвет. Верна надеялась, что Жанет уже рассказала Амелии о присяге Ричарду, чтобы не пришлось тратить время еще и на это. Как только Амелия произнесет слова посвящения, сноходец будет над ней не властен. Тогда можно будет уходить.

Верна очень хотела спасти остальных сестер, но понимала, что эта попытка наверняка кончится неудачей. В свое время она это сделает — а сейчас важнее было освободить Жанет и Амелию, чтобы узнать побольше о Джегане, о его армии, о тех, кто ему служит, и обо всем остальном.

Шаг за шагом, напомнила она себе. Осторожность и знания — залог успеха.

В дверь постучали. Верна открыла дверь, а Уоррен, изображая стражника, выглянул наружу и велел пришедшим назвать себя.

— Две рабыни его превосходительства, сестра Жанет и сестра Амелия.

Верна открыла дверь шире и втянула обеих в будку.

— Хвала Создателю, — сказала она со вздохом облегчения. — Я уж думала, вы никогда не придете.

Обе сестры стояли, дрожа как испуганные кролики. Лицо Амелии было все в синяках и порезах.

Уоррен подошел к Верне. Она взяла его за руку. Она видела, что Амелии очень больно, но в ее глазах была не только боль.

Ужас.

— Что случилось? — спросила Верна.

— Ты нам лгала, — сдавленным шепотом сказала Жанет.

— О чем ты?

— Клятва. Узы, которые должны были защитить нас от его превосходительства. Я рассказала о них Амелии. Я запомнила слова, и она тоже поклялась Ричарду.

Верна нахмурилась.

— Что, во имя Создателя, вы говорите? Я сказала, что это убережет твой разум от Джеганя.

Жанет медленно покачала головой.

— Нет, Верна, не убережет. Ни мой, ни Амелии, ни Уоррена… Ни твой.

Верна положила ладонь ей на руку, пытаясь успокоить ее.

— Все будет в порядке, Жанет. Ты должна только верить, и все будет хорошо.

Жанет вновь медленно покачала головой.

— Прежде чем я поклялась Ричарду, Джегань был в моем разуме. Он знает то, что ты мне сказала. Он знает все.

Верна в ужасе прикрыла ладонью рот. Она не учла такую возможность.

— Но ты все-таки поклялась. Теперь узы тебя защищают.

Жанет опять покачала головой.

— Так было сначала — но четыре дня назад, в ночь полной луны, его превосходительство вернулся в мой разум. Я не знала об этом. Я сказала Амелии, и она поклялась, как и я. Нам казалось, что мы в безопасности. Мы думали, что, когда ты вернешься, мы убежим с тобой.

— Так и будет, — заверила ее Верна. — Мы все убежим прямо сейчас.

— Никто из нас не убежит, Верна. Джегань захватил тебя. Он захватил Уоррена. Он сказал нам, что проскользнул в промежутки между вашими мыслями в ночь после полнолуния. — Глаза Жанет наполнились слезами. — Прости, Верна. Тебе не надо было пытаться спасти меня. Это будет стоить свободы тебе и Уоррену.

Верна улыбнулась, хотя ею уже начал овладевать страх.

— Жанет, это невозможно. Узы защищают нас.

— Они защищали бы вас, — внезапно сказала Жанет грубым, зловещим голосом, — если бы Ричард Рал был жив. Но Ричард Рал отбыл из мира живых четыре ночи назад, в ночь полной луны.

Жанет весело засмеялась, хотя по щекам ее текли слезы.

Верна не могла сделать вдох.

— Ричард… мертв?

Внезапно Уоррен с мучительным криком прижал руки к вискам.

— Нет! Нет!

Он упал на пол. Верна склонилась над ним.

— Уоррен! Что с тобой?

— Его превосходительство… Его превосходительство хочет дать мне задание.

— Задание? Уоррен, что происходит?

— Его превосходительство получил нового пророка! — выкрикнул Уоррен. — Пожалуйста, уберите боль! Я буду служить! Я буду делать все, что мне скажут!

Верна присела рядом с ним.

— Уоррен!

Как будто раскаленный добела стальной прут пронзил ее череп. Верна с криком обхватила руками голову. За все свои сто пятьдесят шесть лет она ни разу не испытывала такой боли. В глазах у нее потемнело. Она упала, ударившись лицом о пол, и забилась в судорогах.

Она взмолилась Создателю, чтобы он позволил ей потерять сознание. Ее молитва осталась без ответа.

Из-за стены боли до нее донесся голос. Голос Жанет.

— Прости, Верна. Вам не надо было пытаться спасти нас. Теперь вы стали рабами его превосходительства.

Белокурая Кара шла за ним в кабинет, держась в трех шагах позади, как он приказал. Теперь она всегда носила красную кожу, потому что ему это нравилось. Это напоминало ему о кроваво-красном липком разврате, который скоро достигнет своего апогея.

Он поглядел на нее через плечо. Он знал, что она осталась только ради того, чтобы быть около Кэлен. Это его не волновало. Главное, что она осталась: магистру Ралу полагается эскорт из морд-сит.

А он теперь был магистр Рал, как и обещали ему эфирные голоса. Только он обладал мудростью, чтобы слышать их, и умом, чтобы им следовать. В награду за свою способность улавливать все детали он получил власть, которой всегда заслуживал. Его дар — это гений, и он гораздо лучше обычного волшебства.

Он стоял над остальными — и не без причин. Он был выше других — человек, наделенный сверхъестественным пониманием, сверхъестественной интуицией и моралью, которая недоступна этим отвратительным женщинам, ищущим вульгарных удовольствий.

Чувство собственного достоинства опьяняло его.

Когда он вошел, Кэлен подняла голову. Лицо ее выражало опустошенность, хотя она думала, что оно не выражает ничего. Но для него этот щит был прозрачен. Погрузившись в детали ее очаровательного личика, он мог различить бурный поток чувств, которые она пыталась скрывать.

Он видел, как она смотрит на него. Эти взгляды были ему знакомы. Он знал: она хочет его. Она по нему голодает. Ей нужно, чтобы он подарил ей наслаждение.

А то, что она пытается это отрицать, только больше ее возбуждает. Отвращение, которое она старается выказать, пряча свой голод под грубыми словами, говорит лишь о глубине ее страсти.

И когда она наконец признает ее, он в последний раз даст ей то, чего она хочет. Тогда он услышит ее крики.

Генерал Керсон, который тоже был в комнате, поклонился:

— Доброе утро, магистр Рал.

— Что такое? — недовольно спросил он. Он не любил, когда солдаты шли к Кэлен, минуя магистра Рала.

— Всего лишь утренние рапорты, Дрефан, — сказала Кэлен своим обычным ровным тоном.

— Почему не поставили в известность меня? Все рапорты должны поступать сначала к магистру Ралу.