Ричард обменялся с дедом долгим взглядом.

– И что ты тогда сделал?

– Когда жизнь вдолбила мне немного здравого смысла, я сделал именно то, что предлагаю тебе. Ушел. Бросил все и стал жить своей жизнью.

– Ты говоришь о том, как сбежал в Вестландию и все думали, что ты умер?

Зедд кивнул, погружаясь в воспоминания.

– Я позволил событиям идти своим чередом и увез твою мать в Вестландию, где мы жили мирно и счастливо. Все было просто замечательно, пока она не погибла. Тогда у меня осталась лишь одна радость – растить тебя вдали от своего долга, людей, желающих причинить тебе вред, вдали от всех тех, кто нуждался во мне. Мы хорошо жили, верно? Это ведь было прекрасное время?

Ричард не смог сдержать улыбку, вспоминая ту пору.

– Да. Пожалуй, то были лучшие времена. Во всяком случае, пока граница не пала и не объявился Даркен Рал. Я скучаю по тому времени, когда мы были вместе. Скучаю по Хартленду.

Зедд стиснул плечо Ричарда костлявыми пальцами.

– Советую тебе поступить так же, как когда-то я. Возьми свою драгоценную жену и отправляйся куда-нибудь, где вы будете вдвоем. Найди безопасное место, где вас никто не найдет. Позволь миру самому разбираться с его проблемами, пока вы с Кэлен будете любить друг друга и, может, даже заведете детишек. Пусть человечество само выбирает, выжить ему или кануть в небытие. Возможно, твоя судьба и ключ к спасению – воспитывать детей и обучать их тому, чему тебя научил я?

Ричард почувствовал, как при мысли об этом по его щеке покатилась слеза. Он вспомнил время, когда покалеченная Кэлен оставалась на грани смерти. Когда она потеряла ребенка и чуть сама не погибла. Как он мог бы жить без нее? Без Кэлен ему незачем было жить.

Кэлен была в ужасном состоянии, и тогда Ричард бросил все и увез ее в безлюдные земли Вестландии, построил там маленький домик, где они мирно жили после ее выздоровления. Те дни были для него одними из самых счастливых. Зедд призывал вернуться к такой жизни.

Ричард задался мыслью: а что, если Зедд прав? Возможно, он тратит на бесполезное стремление спасти человечество от саморазрушения не только свою жизнь, но и жизнь Кэлен? Вот Кара нашла наконец счастье, но она и ее избранник вместе по зову долга сражались с желавшими уничтожить мир. И ее муж погиб, а ее счастье навсегда ушло. И ради чего? Стал ли мир от этого лучше?

От таких мыслей Ричард почувствовал дурноту и головокружение. Его одолевали растерянность и недоумение.

– От тебя зависело столько хороших людей, Зедд! Как же ты принял такое решение? Я имею в виду – как нашел на это силы?

Волшебник задумался.

– Для меня это решение стало одним из самых тяжелых. Но в то же время я сделал выбор с легкостью, ведь мною двигала любовь к твоей матери и к тебе, хотя ты тогда еще не родился. Я хотел, чтобы вы прожили жизнь без бремени обязанностей и прожили ее счастливо. И хотя я ушел и был потерян для мира, благодаря этому ты стал таким, какой есть. Сейчас все сказано и сделано, Ричард. Возможно, Магда Сирус имела в виду то же, что и я, Ричард: в одиночку ты действительно не спасешь мир живых, а попытка сделать это лишь приведет к его разрушению. Возможно, из расчетов с помощью сумеречного исчисления она поняла, что тебе следует уйти, забрать с собой любимую Исповедницу и следовать судьбе. Возможно, «пресечь пророчество» означает перестать рабски следовать ему.

Левая рука Ричарда сжала рукоять Меча Истины, покоившегося в ножнах. Лорд Рал заговорил тихо, но решительно:

– Я сражаюсь за тот мир, в котором хочу жить, Зедд, за мир, где люди могут спокойно работать, творить и торговать, жить, не опасаясь, что у них все отнимут, – жить в мире, подобном тому, где ты укрылся и вырастил меня.

– Я тоже хотел бы жить в таком мире, Ричард, но это всего лишь наши желания. Я устал от жизни, устал бороться с бесконечной испорченностью рода человеческого. Я все больше сомневаюсь, что стоит жить ради этого. Есть лишь два человека, кого я люблю больше всего на свете: ты и Кэлен. Но, похоже, мы обречены на жизнь в бесконечной борьбе и войне, которая постепенно разрушает все хорошее. Я то и дело спрашиваю себя: ради чего жить дальше? Жить в мире и спокойствии не получается. Пока я не укрылся в Вестландии, вся моя жизнь была смертельной битвой со злом. И ей нет конца. Я устал. Устал бороться, устал от опустошительной напасти, рожденной ненавистью, устал от всего. Вот почему я советую вам уйти и наслаждаться жизнью, пока еще хоть что-то осталось. Вы сможете так поступить. Брось все, Ричард. Начни жить для себя. Забудьте про остальной мир. Пусть свершится неизбежное. Отвернись от ненависти, верните себе ту радость, какую еще можно вернуть, и живите для себя. Так же, как я когда-то, вы через некоторое время осознаете, что мрачная, дикая, жестокая эпоха стала далеким воспоминанием. И все это утратит значение для вас с Кэлен.

Ричард вернулся к тому, что было для него важно:

– Благодаря этой борьбе я обрел Кэлен.

Зедд бросил на него короткий взгляд:

– Тогда возьми то, что получил, и уходи, пока не потерял. Когда мы избавим вас от прикосновения смерти, просто уйди, Ричард. Вот мой совет. Уйдите, пока не потеряли все. Я буду скучать по тебе и, возможно, умру от разбитого сердца из-за разлуки с тобой, но умру счастливым, зная, что вы с Кэлен счастливы и в безопасности. Понимая, что вы двое живы и в безопасности, я буду бороться дальше. Я люблю вас обоих и хочу, чтобы вы жили вместе. Это и есть любовь – желать лучшего любимым, как бы больно ни было отпускать их.

Ричард улыбнулся:

– Зедд, в разлуке с тобой я не смогу быть счастлив нигде.

– Да, мой мальчик, это действительно загвоздка.

– Кэлен, ты не спишь?

Она глянула через плечо, увидела склонившуюся над ней Никки и, повернувшись, села.

– Что случилось?

Никки выразительно посмотрела на пустое одеяло.

– Где Ричард?

Кэлен махнула в сторону лагеря.

– Заявил, что и так долго отдыхал, пока был без сознания, и отправился проверить часовых. Велел мне поспать, а он, мол, скоро вернется. А что? Что-нибудь произошло?

Прикусив нижнюю губу, Никки быстро глянула по сторонам.

– Мы можем поговорить наедине?

Кэлен устала до смерти и не была настроена беседовать, но знала, что и Никки устала не меньше. Еще она знала, что колдунья не склонна к пустой болтовне, а значит, хочет поговорить о чем-то важном или плохом.

Кэлен огляделась. Неподалеку были другие люди – опасаясь нападения, лагерь разбили небольшой, тесный. Сейчас, когда все укладывались спать и затихали, наступила тишина и их разговор могли услышать, поэтому Кэлен указала в сторону края лагеря.

– Конечно. Давай отойдем вон туда. Можно сесть на плоский валун возле ясеней.

Никки посмотрела туда, куда указывала Кэлен.

– Годится.

На валун опустилась лишь Кэлен, прикрыв рукой зевок, Никки же расхаживала перед ней из стороны в сторону. Кэлен немного подождала, но поняла, что колдунья не собирается начинать разговор.

– Никки, в чем дело? Что не так?

Тут Кэлен пришло в голову, что вопрос не слишком удачный. Многое шло не так.

– Я не доверяю Айрин.

Это была не самая серьезная из проблем, требовавших внимания. Кэлен скорее ожидала услышать что-нибудь о грозящей им с Ричардом смерти.

– Ну и ладно, – ответила она спокойно.

Колдунья замерла, обернувшись к Кэлен.

– Ты не расслышала? Я сказала, что не доверяю этой женщине.

Кэлен пожала плечами:

– Ладно. А почему?

Никки сердито посмотрела на нее:

– Мне назвать причину?

Кэлен задумалась. Никки сверлила ее взглядом. Рядом с этой обворожительной колдуньей многие люди чувствовали себя крайне неуютно, но Кэлен не принадлежала к их числу. Она была не настроена выслушивать подобные доклады глубокой ночью. Если у подозрений Никки были основания, она хотела бы знать какие.

– Если попросишь вычеркнуть ее из списка приглашенных на ближайший бал во дворце, причина не нужна. Я выполню просьбу. Считай, уже выполнила. Но, если ты просишь позволения убить ее, полагаю, мне следует знать почему.