— Я же говорил! На этот раз, смотри, отрезай ей из середины, да не перепутай тарелки, не то мы оба кончим на плахе! — Он снова посмотрел на девочку. — А ты ничего не видела! — сказал он, показывая туда, где стоял горшок.

— Вы хотите, чтобы я никому не говорила, как вы это делали? — спросила Рэчел, несколько смутившись. Она пошла назад по мокрому полу на цыпочках. — Я никому не скажу, обещаю. Я не люблю, когда эти, с кнутами, делают людям больно.

— Постой-ка, — окликнул ее повар. — Рэчел, кажется?

Она обернулась, кивнула.

— Иди сюда.

Рэчел нехотя вернулась. Повар взял большой нож, она было испугалась, но он повернулся к блюду на столе и отрезал большой сочный кусок мяса. Она еще никогда не видела такого хорошего, большого куска вырезки, во всяком случае, не видела так близко. Такое мясо ели только королева и принцесса.

А повар вручил этот кусок ей.

— Извини, что накричал на тебя, Рэчел. Садись на табурет и съешь вот это. Потом надо будет умыться, чтобы никто не догадался. Хорошо?

Рэчел кивнула и побежала к табуретке со своей добычей, позабыв про мокрый пол. В жизни она не ела ничего вкуснее! Она пыталась есть медленно, но не могла. Руки у нее по локоть были в мясном соке. Когда Рэчел поела, к ней подошел низенький повар, вытер ей полотенцем руки и лицо, а потом принес кусок лимонного кекса и протянул, как длинный повар — мясо. Он сказал, что сам пек этот кекс и хочет знать, хорошо ли получилось. Рэчел вполне искренне ответила, что это самая вкусная вещь на свете. Повар улыбнулся.

Ей показалось, что это лучший день в ее жизни. Сначала она получила волшебную куколку, а теперь — такую еду. Рэчел почувствовала себя королевой.

Позднее, в столовой, когда Рэчел сидела на стульчике позади принцессы, она впервые не была настолько голодной, чтобы у нее урчало в животе при виде, как едят знатные господа. Главный стол был на три ступеньки выше остальных, так что, сидя прямо, Рэчел могла видеть весь зал даже с маленького стульчика. В зале суетились лакеи с подносами и блюдами, принося яства и напитки и унося объедки, подливая господам вина и ставя на стол подносы с новыми блюдами. Рэчел смотрела на красивых и нарядных дам и господ, сидевших за столами и евших на драгоценной посуде. Теперь она знала, какова на вкус их еда. Правда, она не могла понять, зачем нужно столько разных вилок и ложек. Когда Рэчел однажды спросила об этом принцессу, та ответила, что такие вещи ей знать ни к чему, потому что она — никто.

Чаще всего на приемах на Рэчел не обращали внимания. И сейчас принцесса только один раз за все время посмотрела на нее. И что, в самом деле, смотреть на игрушку принцессы, которую та таскает с собой? Королева была окружена придворными, которые сидели или стояли. Королева говорила, что Рэчел нужна принцессе, чтобы та училась повелевать.

Рэчел наклонилась вперед и прошептала, обращаясь к принцессе:

— Сочное ли твое жаркое, принцесса Виолетта? Я сказала поварам, что скверно давать тебе плохое мясо и что ты велела им больше так не делать.

Принцесса Виолетта оглянулась через плечо, все лицо ее было о мясном соке.

— Достаточно хорошее, чтобы их не выпороли. И ты права, нельзя так скверно поступать, пора бы им это понять.

Королева Милена сидела за столом, как обычно, с маленькой собачонкой на коленях. Королева кормила ее кусками мяса гораздо лучше тех, что давали Рэчел.

«По крайней мере, до сегодняшнего дня», — подумала девочка с улыбкой.

Рэчел не любила собачонку. Она все время гавкала, а когда королева опускала ее на пол, то иногда подбегала к Рэчел и кусала ее за ноги мелкими острыми зубками. А Рэчел при этом ничего не осмеливалась говорить.

Когда собачонка кусала девочку, королева только говорила своей любимице, что надо быть осторожной, чтобы ей не сделали ничего плохого. Королева всегда разговаривала с собачонкой странным голоском, тонким и нежным.

Пока королева беседовала с министрами о каком-то союзе, Рэчел болтала ногами и думала о своей утешительной куколке. Волшебник стоял позади королевы, с правой стороны, высказывая свое суждение, когда его спрашивали. В серебристом балахоне он выглядел величественным. Прежде Рэчел не обращала на него особого внимания, волшебник Джиллер был для нее просто одним из знатных господ, всегда находившемся при королеве, как и собачка. Люди боялись его примерно так же, как она боялась эту собачонку.

Теперь же, когда Рэчел на него смотрела, ей казалось, что это самый славный человек на свете. Он же весь вечер не обращал на нее внимания, даже не смотрел в ее сторону, Рэчел поняла, что волшебник не хочет привлекать к ней внимание и злить принцессу. Это было правильно. Принцесса рассердится, если узнает, что волшебнику понравилось имя Рэчел.

Когда все кончили есть, лакеи прикатили тележку, на которой стоял тот самый горшок, над которым суетились в кухне главные повара. Слуги наполнили кубки, расставленные перед всеми присутствовавшими. Видно было, что все считают церемонию очень важной.

Королева встала с кубком в руке, другой рукой придерживая собачонку.

— Дамы и господа! — начала она. — Я представляю вам этот напиток озарения, позволяющий нам видеть истину. Это — драгоценное питье: лишь немногим дано узреть истину. Я сама много раз имела возможность в этом убедиться, понимая истину тем же способом, что Отец Рал, дабы править моим народом ради общего блага. Выпьем!

Некоторые из гостей, казалось, не разделяли восторгов королевы, но колебались лишь несколько мгновений. Потом все выпили. Королева выпила последней и села на место, причем выражение лица ее стало каким-то чудным.

Она что-то зашептала лакею, и Рэчел начала волноваться: королева нахмурилась. В таких случаях людям отрубали головы.

Вперед вышел улыбающийся длинный повар. Королева жестом подозвала его. На лбу у повара выступил пот, и Рэчел подумала, что это из-за жары на кухне. Девочка сидела позади принцессы, а та — по левую руку от королевы, так что Рэчел слышала разговор.

— Вкус, однако, не тот, — сказала королева противным голосом. Она не всегда говорила таким голосом, но когда говорила, людей это пугало.

— О да, ваше величество, так точно, он, видите ли, отличается. Видите ли, как я, значит, знал, что ужин будет очень важный, и вы захотите, чтобы все было наилучшим образом, чтоб всех, значит, обязательно озарило, чтобы все увидели, как замечательно вы все это понимаете. — Он наклонился поближе к ней и понизил голос:

— Так что я, значит, позволил себе сделать напиток озарения покрепче. Сильно покрепче, изволите видеть. Так что будьте спокойны, ваше величество, теперь уж точно все увидят, как мудро вы рассуждаете. Он теперь очень крепкий, так что всех точно озарит. — Он еще больше понизил голос:

— Можно сказать, ваше величество, раз напиток теперь такой крепкий, то всякий, кто выпьет, и его не озарит, или он с вами не согласится, — не иначе, как изменник.

— Верно, — прошептала удивленная королева, — и я подумала, что он стал крепче.

— Точно подмечено, ваше величество. До чего у вас вкус замечательный! Я так и знал, что вас не обманешь.

— Точно. Но ты уверен, что он не слишком сильно действует? Я уже так и чувствую наступление озарения.

— Ваше величество, — повар оглядел гостей, — коли уж для вас дело такое важное, то я не решился сделать его слабее, побоялся испортить. Чтобы какой измены не упустить.

Она улыбнулась и кивнула.

— Ты умный и преданный повар. Отныне назначаю тебя исключительно ответственным за напиток озарения.

— Благодарю, ваше величество. — И он, кланяясь, удалился. Рэчел была рада, что с ним все обошлось.

— Дамы и господа, особое угощение. Сегодня я велела повару приготовить напиток озарения повышенной крепости, так, чтобы все, кто предан своей королеве, увидели мудрость пути Отца Рала.

Все заулыбались и закивали, показывая, как им это приятно. Некоторые даже говорили, что уже почувствовали чудотворное действие напитка.