— Вот как? Не так уж она и добра к тебе.

Рэчел покачала головой, опустив глаза. И тут, к полному изумлению Рэчел, волшебник обнял ее. Она оцепенела на мгновение, затем сама обняла его за шею. Седые бакенбарды щекотали ей лицо к шею, но ей нравилось это.

Он с грустью посмотрел на девочку.

— Мне жаль тебя, милое дитя. Принцесса и королева бывают очень жестокими.

Его голос показался Рэчел таким же приятным, как голос Брофи.

Волшебник снова широко улыбнулся.

— Знаешь, у меня есть то, что тебе поможет. — Он стал искать что-то в складках балахона, глядя при этом вверх. Наконец он, к изумлению девочки, достал куклу с короткими волосами того же соломенного цвета, как у самой Рэчел. Волшебник погладил куклу по животику. — Это утешительная куколка.

— Утешительная? — прошептала она.

— Да, — кивнул он. — Если у тебя неприятности, стоит только рассказать о них куколке, и она все с тебя снимет. Она волшебная.

Попробуй!

Едва дыша, Рэчел протянула руку и бережно взяла куколку. Она прижала куклу к груди, потом медленно отстранила и поглядела на ее лицо. На глазах Рэчел были слезы.

— Принцесса Виолетта говорит, что я уродина, — пожаловалась она.

Куколка улыбнулась. Рэчел так и раскрыла рот.

— Я люблю тебя, Рэчел, — сказала куколка тоненьким голоском.

Девочка сначала застыла от удивления, потом радостно засмеялась и стала обнимать и целовать куколку. Она смеялась, прижимала куколку к груди и покачивала ее.

Вдруг Рэчел вспомнила, протянула куколку волшебнику и отвернулась.

— Мне нельзя играть с куклами. Принцесса так сказала. Она сказала, что, если у меня будет кукла, она бросит ее в огонь.

Рэчел говорила с трудом, мешал комок в горле.

— Хорошо, я подумаю, — сказал волшебник, погладив бороду. — Где ты спишь?

— Обычно я сплю в спальне принцессы. Принцесса запирает меня на ночь в сундук. По-моему, это гадко. А иногда, если принцесса говорит, что я плохо себя вела, она выгоняет меня на ночь из замка, чтобы я спала под открытым небом. Ей самой кажется, что так еще хуже, но мне так больше нравится. У меня есть одно тайное место, приют-сосна, где я и сплю. А сосны ведь не запираются. Так что я чувствую себя даже свободнее. Иногда бывает довольно холодно, но я собрала много соломы и зарываюсь в нее, чтобы согреться. Утром я возвращаюсь рано, пока принцесса не послала за мной стражу, и мои тайничок еще никто не нашел. Я боюсь, про него узнают. Тогда скажут принцессе, и она перестанет выгонять меня.

Волшебник слегка коснулся руками лица Рэчел, отчего ей стало очень приятно.

— Милое дитя, — прошептал он, — я могу помочь этому горю. — Глаза его стали влажными от слез. Рэчел и не знала, что у волшебников тоже бывают слезы. Затем он снова улыбнулся своей милой улыбкой. — Я кое-что придумал. Ты знаешь парадные сады?

Рэчел кивнула.

— Я прохожу через них, когда иду к своей сосне. Принцесса заставляет меня выходить вечером через ворота во внешней стене, за садом. Она не хочет, чтобы я шла через передние, мимо людей и магазинов, боится, как бы кто-нибудь не пустил меня переночевать. Она говорит, что мне нельзя на ночь идти в город или на фермы. Мне следует в наказание идти в лес.

— Ну вот, — сказал волшебник, — как пойдешь садом по главной аллее, там по обе стороны — вазоны с желтыми цветами. Я спрячу твою куклу в третьем вазоне справа. Я накину на нее сеть волшебника, и кроме тебя ее никто не найдет. — Он взял куколку, и та снова исчезла в складках его одеяния. — В следующий раз, когда тебя выгонят на ночь, пойдешь туда и найдешь куклу. А потом можешь отнести ее в свое убежище в приют-сосне, где никто ее не найдет и не отнимет. Вдобавок я оставлю тебе волшебную огневую палочку. Если ты сложишь из хвороста небольшой костер, а потом дотронешься до него волшебной палочкой и скажешь: «Гори!», хворост загорится, и ты сможешь согреться.

Рэчел бросилась обнимать волшебника, а он гладил ее по спине.

— Спасибо тебе, волшебник Джиллер!

— Когда мы с тобой одни, ты можешь называть меня просто Джиллер, как все мои добрые друзья.

— Огромное тебе спасибо за куколку, Джиллер. Ни от кого я еще не получала таких чудесных подарков. Я буду изо всех сил беречь ее. А сейчас я должна идти. Мне надо на кухню, отчитать поваров, по приказу принцессы. Потом мне надо присутствовать при том, как принцесса ест. — Она улыбнулась. — А еще мне надо придумать, что сделать плохого, чтобы принцесса меня выгнала.

Волшебник от души рассмеялся, и глаза его стали веселыми. Джиллер помог открыть тяжелую дверь и запер ее за девочкой, а потом вернул ей ключ.

— Я очень надеюсь, что мы с тобой еще поговорим, — сказала она.

— Конечно, Рэчел, — улыбнулся он. — Я уверен в этом.

Она помахала волшебнику рукой и побежала по пустому коридору, счастливая, как еще никогда в этом замке.

Ей предстоял долгий путь по каменным лестницам и коридорам, устланным коврами, через большие залы с коврами и гобеленами, изображавшими рыцарские битвы, с обитыми бархатом стульями и бархатными портьерами, мимо похожих на каменные изваяния стражников у великолепных дверей и солдат, маршировавших в коридорах по двое, мимо слуг, сновавших туда-сюда с бельем, подносами или ведрами для мытья полов. Путь этот вел вниз, в дворцовую кухню.

Но никто из стражников или слуг не удостоил Рэчел внимания, хотя она не шла, а бежала. Все знали, что Рэчел — игрушка принцессы Виолетты, и все много раз видели, как она бегала по замку по поручениям принцессы.

Когда Рэчел наконец появилась на кухне, она задыхалась от долгого бега. Там суетились помощники поваров с тяжелыми мешками, большими горшками или вытащенными из печи горячими противнями, стараясь не налететь друг на друга. Некоторые рубили что-то на высоких столах или колодах, и она не видела, что повара орали на помощников, те по их приказу меняли сковороды и кастрюли. Постоянно постукивали ложки, которыми мешали еду, шипело масло на сковородах, в кастрюлях с луком, чесноком и пряностями, и стоял страшный гвалт от того, что все одновременно что-то кричали. От чудесных кухонных запахов у Рэчел даже закружилась голова.

Она было дернула за рукав одного из старших поваров, пытаясь сообщить, что она — от принцессы, но тот был занят спором с другим поваром и сказал, чтобы Рэчел где-нибудь посидела, пока они закончат. Она присела рядышком на табурет возле печи, прислонившись спиной к горячим кирпичам.

Здесь так вкусно пахло, а Рэчел была такой голодной! Но она знала, что, если попросить еду, будут неприятности. Старшие повара, стоя над большим горшком, размахивали руками и кричали друг на друга. Вдруг горшок свалился на пол и с грохотом разбился. По полу растеклась светло-коричневая жидкость. Рэчел вскочила, чтобы ей не обожгло босые ноги. Повара замерли, лица их стали такими же белыми, как их халаты.

— Ну и что нам теперь делать? — спросил повар пониже. — У нас ведь больше нет снадобий, присланных Отцом Ралом.

— Подожди-ка, — ответил длинный, — дай подумать.

Он тронул рукой лоб, потом обхватил лицо руками, издав чмокающий звук. Наконец поднял обе руки над головой.

— Ура, придумал! Дай-ка мне другой горшок, да держи язык за зубами. Может, нам еще удастся сохранить головы. И давай сюда другое снадобье.

— Какое? — заорал низенький повар, побагровев.

Длинный наклонился к нему:

— Коричневое!

Рэчел наблюдала, как оба суетились, доставали что-то, подливали, подбавляли, помешивали и пробовали. Наконец они заулыбались.

— Славно, славно. Это, я думаю, подействует, — сказал длинный.

Рэчел, осторожно ступая по мокрому полу, подошла к нему и дернула за рукав.

— Ты? Ты еще здесь? Чего тебе надо? — закричал он.

— Принцесса Виолетта велела больше не пересушивать жаркое, иначе она попросит королеву, чтобы вас выпороли, — сказала она, глядя в пол. — Она просила вам это передать.

Длинный посмотрел на нее, потом повернулся к низенькому, погрозив пальцем.