Уокер был хорош. А я поставил себе заметку, перепроверить настройки ловушек в лесу, потому что ордынцы их даже не заметили. Зыбучие пески только на отлично отработали, настолько они выбивались из общего ландшафта, что притупили бдительность. И если Уокер прошел по краю, вовремя выскочив, то напарнику повезло меньше. Когда ему кинули древко секиры, он погрузился уже по пояс. Дергался, пытаясь вырваться, но только быстрее уходил в песок.

«Надо помочь» — написал Фрисби.

«Кому? Уокеру?»

«Зачем Уокеру? Песку надо помочь, давай отгоним!»

«Может, наоборот? Подтолкнем, да я за ним прыгну — устроим братскую могилку?»

«У него здоровья под тонну, он в этих песках час помирать будет, не подгадаем».

Спорить с Фрисби я не стал, да и не успел бы. Как только он отправил сообщение, сразу же бросился на Уокера. Проскочил в одну сторону за спиной, подсекая ноги, а потом, уворачиваясь от волка на броне варвара, ударил ножом по рукам. Секира выскочила у него из рук, он прорычал какое-то заклинание и вокруг него появился магический щит.

Уокер прокрутился, ища Фрисби, и не найдя, бросился поднимать секиру, уходящую в песок вместе с игроком. Но тут уже вмешался я. Выстрел — блеск купола, искры, пространство перед варваром промялось, защита выдержала, но он сделал шаг назад. К секире я его так и не подпустил, перестал стрелять только в момент, когда она полностью скрылась из виду.

Мы стояли по разные стороны песчаного участка, напрямую около тридцати метров, в обход долгие пять секунд, за которые я могу сбежать метров на двести. Уокер закричал. И если всю погоню он хладнокровно не издал ни звука, то сейчас изобразил Кинг-Конга, только в грудь себя бить не стал, проорался и уже тише обратился ко мне.

— Данила, не мешай мне! У нас с тобой одна цель!

Поговорить нам не дали, сбоку с хриплым визгом спикировал костяной дракон и бросился на Уокера. Я замер, поднял пистолеты и сразу же отпустил. Дракон уже не хрипел, и я не знаю, может ли скулить детище некромантов или это трение костей, перетираемых в труху. Но кажется, я впервые увидел настоящего Уокера, того самого, о ком слагают легенды. Дракон был молод по меркам костяных сородичей, хорошо так за трехсотый уровень, а Уокер играл с ним, как с мелкой трусливой ящерицей.

Вот, хвост отвалился. А еще моя уверенность в победе будто начала утекать в зыбучие пески. Как такое можно победить? Не дракона — при должной удаче, я бы с ним тоже справился, правда с помощью Фрисби, Ксоко и драйка. Но вот Уокер. С включенным сейчас турборежимом, а иначе я не мог понять, почему он стал больше, крепче, сильнее и быстрее, чем был даже в битве с Найтгардом.

Если уж извержение вулкана Уокера не остановит, то абзац котенку.

До вулкана я не добежал метров пятьсот. Чуть ли не пятой точкой почувствовал, что сейчас будет удар и в последний момент телепортировался в сторону. Уокер пронесся мимо, погасил скорость кувырком и перехватил меня на выходе из очередного прыжка. Удар пришелся в плечо по касательной, прионовая броня промялась внутрь, а рука моментально отсохла и потеряла чувствительность. Меня отбросило на несколько метров, и уже я ушел кувырком, от нового удара варвара.

Это не человек, это даже не варвар, а какой-то дикий гибрид орка с медведем. Помимо физической атаки, подключилась ментальная. Где-то в глубине разума я понимал, что Уокер не изменился, но картинка каждый раз подводила. Несмотря на яркий день, глядя на его лицо, появилось ощущение стробоскопа: человек — медведь — орк — человек — медведь... И так по кругу.

И весь этот зоопарк с безумным, жаждущим крови взглядом, пер на меня. В каждой руке по небольшому топору, небольшому для Уокера, а для меня так приличным двуручным. Скорость, с которой варвар перемещался, не укладывалась в голове, а с эффектом стробоскопа, вся картинка получалась размытой, только солнечные блики на лезвиях хоть как-то фиксировали положение врага. У него будто два пропеллера по бокам появилось, ускорься он еще хоть капельку, мог бы и взлететь.

Я только отступал, стараясь не попасть под удар, обойти и прорваться к вулкану. Пробовал стрелять, но пули вязли в размытом силуэте, и непонятно было, защитное поле там внутри, или скорость взмахов попросту отбивает пули.

Заметил Фрисби, несшегося за спиной Уокера, видимо, надеясь, повторить свой маневр. Но Уокер и тут оказался быстрее, сместился, подгадал момент и рубанул за спину, подцепив на острие маленькое тело мурлока. Встряхнул раненое тело на землю, и следующим ударом отрубил голову вместе с лапами.

Активировав прионовые клинки, я бросился на Уокера, но он лишь отмахнулся, сбив меня в воздухе. Упал я жестко, полная трансформация давала неплохую защиту, если в тебя стреляют, колют или режут. Но заброневой урон в Эфире работал так же, как в жизни или других играх. Хрустнули ребра от удара, а потом и приземление на камни добавило трещин в бедро.

Сообщение о полученном критическом уроне показалось самым хорошим из того списка, который посыпался. Оглушение, частичный паралич конечностей, дебафф панической атаки — из-за всего этого я мог только ползти, подволакивая ногу.

Уокер замахнулся, чтобы добить меня, но ему помешали. Гора мышц, нависшая надо мной, закрывала обзор, и я увидел только головы варваров, появившихся за плечами Уокера. Тел при этом было на одно меньше, чем голов. Да и тех, у кого головы были, назвать красивыми стройными северянами язык уже не поворачивался. Трупные пятна на перекошенных лицах, сами сутулые и сильно подсушенные, в сравнении с тем, какими они были час назад.

Алиса успела поднять всех убитых варваров, оживить и поставить себе на службу. Все по классике — шаманы превратились в орков-личей, а варвары просто в груду прожорливого мяса.

Мертвяки ударили одновременно, набросились на Уокера, как шакалы на медведя в мультике про Маугли. Алиса, вся в черных облегающих доспехах, стояла в стороне и управляла мертвыми, дирижируя узким посохом. За ее спиной стоял Эйп, уже не в роли НПС, а вернувший привычный для себя образ лесного эльфа. Контракт-то они может и выполнили, но прокачаться Эйп успел только до тридцатого уровня. И хоть был одет в легендарную броню, да обвешан артефактами, все равно он тут не боец. В текущем состоянии Уокеру чихнуть на него достаточно, как тот переломится. Эйп это понимал и не лез, но четко, сфокусировано посылал стрелу за стрелой поверх голов мертвяков, с виду из очень дорогого эльфийского лука.

Уокер рычал, бросил топоры, просто потому что зомби висели на руках, не давая нормально размахнуться. Он стаскивал их, отрывал конечности, но и сам то здесь, то там покрывался небольшими царапинами, тут же начинавшими гноиться и шипеть с зеленой пеной. Уокер чуть замедлился, на лице появилась зеленоватая бледность и едва заметно, по капельке, стало убывать здоровье. Но слишком медленно, он и десяти процентов не потерял, как раскидал всех зомби и двинулся на Алису.

Она будто этого и не заметила, вынула из инвентаря новый посох. Этот был длинный, чуть ниже нее, с навершием в виде четырех черепов разных рас, и судя по размеру, детенышей представителей этих рас. Маленький орк, эльф, гном и человеческое дитя — все четыре черепа одновременно вспыхнули зеленым светом, и Алиса воткнула посох в землю. В сторону Уокера зеленой змейкой над землей застелился туман, добежал до него, обволакивая ноги. И Уокер закричал, от боли и удивления. Многочисленные гнойные раны засветились зеленым, вены на открытых частях тела и, главное, на лице стали чернеть, уплотняться и пульсировать. Варвара парализовало и трясло мелкой дрожью, а Алиса вдавила посох покрепче в землю и повернулась ко мне.

С ее раскрытых ладоней сорвались черные искорки, похожие по форме на снежинки и полетели к куче мяса из растерзанных варваров. И секунды не прошло, как убитый мертвый встал в очередной раз. Только выглядел еще страшнее, чем до этого — конечно, срослись криво, из кожи торчали обломки костей, голова свернута набок, но мертвяка это вообще не волновало. Он что-то пробурчал себе под нос и рывками побежал на меня.