Осматриваю, что там происходит в зале, но толком ничего не разобрать. Все действо сместилось внутрь и пропало из вида. Только по оставшимся в поле зрения телам можно было догадываться об успешности атаки. Но не успел я прикинуть потери сторон, как в голове раздался просто крик интуиции. Приходит стойкое убеждение, что мне срочно нужно туда и главное убить ту матку, иначе мы все тут ляжем. Без вариантов. Меня подкидывает словно на пружине, и, коротко бросив только что устроившемуся рядом напарнику: «Прикрой, я туда», – устремляюсь в зал, уже не слыша ответных возражений.

Все внимание сосредоточено на моей цели, а в голове словно идет отсчет обратного времени до краха. Я на автомате перепрыгиваю через тела чужих и влетаю в зал. Короткого взгляда хватило, чтобы понять – ситуация достаточно хорошая. Два шагающих танка врага уже уничтожены, а третий, который непонятно откуда тут взялся, закрывает мою цель. Он был весь в отметинах от плазменных зарядов с уничтоженными платформами для стрельбы. И на него наседали окружившие его абордажники. Перескакиваю через очередной труп и чуть не поскальзываюсь на желтой крови врагов. В меня уже летит зеленый сгусток плазмы, но я на ходу пропускаю его мимо себя, не обращая внимания на врагов. Наших бойцов хватит, чтобы разобраться с оставшимися чужими. И хотя среди кучи тел, разбросанных по залу, встречались фигуры людей, но все же на глаз их было в десятки раз меньше, чем останков «тараканов».

Перемахнув через какую-то панель управления, которые были разбросаны по залу и использовались противостоящими сторонами как укрытия, я выскочил на финишную прямую. Пробежав мимо опешивших бойцов, я несся настолько быстро, насколько мог. В голове шел отсчет последних секунд, и, хотя мой ра зум не мог объяснить причину такой паники, я решил довериться своей интуиции, которая уже выручала меня не раз.

Прямо передо мной находился шагающий танк, нацеливший в меня свое основное оружие. Выстрел, и я предугадываю, куда будет нацелен огромный шар плазмы, бросая свое тело в противоположную сторону. Спину обжигает боль, но я уже проскакиваю между ногами танка к своей цели. А она выглядела как огромный чужой темно-красного цвета, только с большим раздувшимся цилиндром корпуса тела. Четыре лапы свисали, еле достигая пола. Хвоста видно не было, как и вообще брони. Прямо перед этой «маткой» лежала куча трупов песчаных чужих. И как объяснение этому явлению очередной из них прыгает под летящий в мою цель плазменный заряд. Я навожу пистолет, но поздно. Отсчет закончен, и в голове раздается боль.

Точнее БОЛЬ. Голова раскалывается, и на сознание обрушивается поток бессвязных образов. Меня валит на колени всего в десяти метрах от цели. Краем глаза вижу, что к полу припадают и чужие, застывая на месте. Сознание потихоньку начинает заволакивать пелена, мелькают десятки, а то и сотни мелькавших в нем картинок. Пытаюсь отрешиться от этого потока, уходя в медитацию. С третьего раза это удается, но я успеваю почувствовать солоноватой вкус на губах. Медитация сильно уменьшает нагрузку на сознание, и у меня получается создать свою сферу контроля. Только в этот раз это скорее не сфера, а просто луч внимания, который помогает найти врага. Держаться становится тяжелее, но я уже поднимаю так и не выпущенный из руки пистолет. Навожу на врага и зажимаю курок, опустошая обойму. С первым выстрелом давление на сознание падает, но и мне становится все тяжелее удерживать луч внимания. Из последних сил дожидаюсь последнего заряда в пистолете. Получилось, думаю я, и сознание гаснет.

В голове мелькают остатки разрозненных образов, которые я всеми силами пытаюсь удержать. Такое чувство, что они касаются меня. А точнее просто мои. Прямо как воспоминание о событиях до попадания в Содружество. Догадка пронзает меня, и я еще сильнее пытаюсь зацепиться за них. Как насмешка, они еще быстрее утекают мимо, и мне удается зацепить только одно из них.

Я совсем маленький. Играю с игрушками в какой-то комнате. На обстановке сосредоточиться не получается, все плывет. Возникает чувство, что я одинок. Точнее не одинок, а просто почти все время один, но от этого не страдаю, как будто так и надо. Внимание концентрируется на странных фигурках, которые я пытаюсь сложить в определенном порядке. Разложив все ближайшие, я ищу остальные части игрушки. Далеко. Пытаюсь дотянуться, но никак не получается. Еще больше сосредоточиваюсь, и внезапно игрушку дергает в мою сторону. Та подкатывается ко мне, и я беру ее в ручку и так же сосредоточенно укладываю в нужном месте. В углу помещения движение. Это добрый дядя подходит ко мне ближе, присаживается и, вглядываясь в мои действия, произносит: «Как интересно!» Я улыбаюсь ему в ответ.

Воспоминание прерывается от того, что кто-то тормошит меня за плечо. С трудом открываю глаза и вижу склонившегося надо мной Питера. Он одет в обычный комбинезон под броню. Мозг сосредоточивается на анализе текущего состояния, уводя от ценных воспоминаний. Черт, слишком мало и ничего не понятно. Разве что теперь я понял свою тягу в изучении телекинеза. Хотя не понятно, как у меня тогда это получилось, если мой параметр низок? Удача? Или я просто что-то не видел, все-таки четкой картинки не было, скорее образы.

– Эй, вылезай, герой, – продолжает меня тормошить Питер, а потом чуть ли не выдергивает за руку из медицинской капсулы. Черт, снова такое же окончание операции. Надеюсь, все закончилось хорошо. Хотя, если я тут, то, видимо, да. Только в прошлый раз я очнулся в другом помещении на станции.

Я кое-как удерживаю равновесие после рывка Питера и пытаюсь найти одежду. Глаза цепляются за кисть, которая была слегка другого цвета. И не розоватого, а какого-то более темного. Да и на руке виднелся небольшой шрам по месту отрыва кисти. Что за?..

Но тут седой ветеран видит мой взгляд и, разводя руками, произносит:

– Ну, это ж медицинская капсула крейсера и не сравнится с той, что на станции. Да и капитан отдал распоряжение вылечить всех по-быстрому, чтобы просто восстановить боеспособность.

– А я уже подумал, что мы на станции, – разочарованно протянул я.

– Не, только сутки прошли. Одевайся, пойдем в кают-компанию, там расскажу, что ты уже пропустил, Гер-р-рой, – последнее слово у Питера прозвучало крайне странно, ну уж точно без какого-либо уважения или как там полагается вести себя при обращении к таким персонам.

Я быстро оделся, поблагодарив дежурного врача. Судя по его внешнему виду, он на ногах тут чуть ли не все время с момента первых ранений. Да и заполненные капсулы в медицинском отсеке этот факт только подтверждали. Всего я их насчитал 16 штук, при этом свободны были только три, и одна из них только что освободилась мной.

– Ты что там завис? Понравилось быть больным? Так могу устроить, только это будет не так героически. Хотя тоже в твоем стиле, во второй вариации, – снова Питер.

– Иду-иду, – я последовал за ветераном. Местами в коридорах до сих пор были видны следы от прошедшего боя. Оплавленные дыры в стенках, часть на скорую руку заделанных энергоканалов, неоткрывающиеся перегородки. Даже один из отсеков мы обходили ввиду того, что он был почти полностью уничтожен. Но спустя некоторое время мы достигли кают-компании, в которой было, на удивление, не очень многолюдно, всего человек пять. Да и те подняли свои стаканы при виде меня. Блин, да что такое случилось? Это все из-за того темно-красного чужого?

Мы присели за стол, и Питер сразу убежал брать себе еду. Я от его предложения поесть отказался, после медицинской капсулы энергия бурлила, и чувствовал себя превосходно. Разве что слегка ныла кисть, но только слегка. Как меня заверил врач, это остаточный эффект и не критично для ее работоспособности. Ветеран шумно уселся напротив меня.

– Ну что, рассказывай, с чего ты меня называешь героем? Да и их реакция хоть и приятна, но странна. Особенно учитывая момент нашего первого знакомства, – начал допытываться у Питера.