Взметнулось желтоватое облако, тут же осело на моем лице и мордах коней. В моей груди разверзлось преддверие ада, а из глаз — натурально — выметнулись искры.

Не знаю, сколько я приходил в себя, кашляя и чихая, и слушая фырканье и чихание коней, но когда я оказался способен кое-как дышать, слегка — говорить, и едва-едва — видеть сквозь слезы, то обнаружил, что поводья перекочевали в руки фигуры с золотистыми локонами… Фигуры тоненькой, хрупкой, бесконечно любимой…

— Виджи, родная моя… — сказал я сквозь слезы и потянулся к ней, чтобы обнять за плечи, привлечь…

Фигура отшатнулась, издав звук, похожий на зубовный скрежет.

— Тьфу, крентенел, варвар без спроса! Куда тебе ехать молча?

Принц!

А я его едва не поцеловал, что, несомненно, окончилось бы шоком для нас обоих.

Вот вам и кульминация.

На старом кладбище, в умиротворяющей тишине, среди могилок и цветущих деревьев, мы наконец обнаружили, что Олник пропал.

Вот тебе и быстрее, яханный фонарь!

С гребня холма я смотрел, как туман, выплескиваясь из гавани, неторопливо надвигается на город, вздуваясь гладким перекатом, похожим на спину огромного чудовища. Набережная со всеми своими постройками уже была затянута жемчужно-розовым, в отсветах вечернего солнца, покровом. Из спины «монстра» одиноко торчал шпиль Дозорной башни. Многочисленные отростки тумана, как щупальца, опутали улицы, переулки и речные каналы, неумолимо подтягивая громаду чудовища к центру Нижнего Ридондо. Холмы Верхнего города тоже были в плену щупалец, но по возвышенностям туман поднимался куда медленнее.

Люди в панике покидали Нижний Ридондо, на повозках, верхами, пешком, волоча на спинах домашний скарб и детей. Толчея царила на таможнях, блестящие шлемы-луковицы стражи терялись в толпе. Над южными дорогами вихрилась пыль: простецы уходили, убегали, и Ковенант, похоже, не мог противостоять людской стихии. Во всяком случае — пока не мог. К тому времени, как патриции предпримут какие-либо шаги, большинство горожан сбегут.

Отлично. Просто — замечательно. Мысленно я поблагодарил себя и всю труппу. Но где же треклятый гном? Крессинда весьма расстроится, если я не явлю пред ее очи будущего мужа. Весьма — это слабо сказано. Боюсь, она начнет бушевать.

Торжище стремительно пустело. Туман заполнил обводной канал и выплескивался оттуда на улицы ярмарки. Я заметил, что туман наползает только из гавани, рассекшей город на две неравные части, точно там… там и была та самая прореха в бытийном начале; о которой толковал принц. В тридцати-сорока ярдах от пирсов спокойно серебрилась вода, но сами причалы были скрыты надежно, и я не мог разглядеть наш «Горгонид».

Держись, Монго, паршивый ты наследник фаленорского престола! Выше нос, раздуй цыплячью грудь! Спокойней, Крессинда! Судьба не отвернется от Олника, хоть он и выглядит сейчас страшнее смертного греха, если, конечно, уже не смыл мои художества.

Я обратил взгляд к выходу из гавани. Суета там происходила, вот что. Купеческие корабли отплывали, изрядно запрудив горловину залива. Триремы Его Грозной Милости Амаэрона Пепки ушли с рейда и сбились около входа в гавань. Капитаны трирем наверняка совещались. Гритт, только бы они не решили перекрыть выход из гавани триремами или цепью! А ведь, ей-ей, сделают это, чуть только снесутся с начальством из Верхнего города!

Олник, если ты слышишь, тебе самое время появиться, ибо…

Солнце окрасило камни под моими ногами в рыжий цвет. Шесть часов. Закат. Но у меня появилось предчувствие, что город не погибнет, пока туман не накроет его целиком. Значит… Еще час-полтора, и за это время…

Где же ты, маленький проходимец?

Узкая как стрела тень упала сбоку. Принц возник рядом неслышно, блеснули серые глаза. Угу, стало быть, окончательно очухался. Туман-то далече.

— Варвар, моя плешь! — тявкнул он, всплеснув руками. — Кончай же ты пялиться на красное и противное! Кончай, ибо время вышло! Волна грядет!

Волна? Хм, если приглядеться, уродливый горб тумана и правда похож на волну. Так вот, значит, что имела в виду богиня!

— Мне нужна еще пара минут.

— Время, варвар! Мы теряем фокус!

— Еще пара минут. Пока дышите целебным воздухом, принц! И… сделайте одолжение, постойте тут, пока я не приведу нашего общего друга. Всего две минуты!

Я бегом спустился к фургону, затерянному среди кладбищенских лип и осокоров.

Имоен отмывалась в низинке у ручья, фыркая, как маленькая лисичка. Скареди, привязав Кролика к ветке, мрачно бродил меж надгробий. Он сорвал облачение короля, бросил грудой на пышную траву и похлопывал себя по старой одежде, словно не веря, что все вернулось на круги своя, и что он — снова он, сэр Джонас Скареди.

Неподалеку слышался гул и слитный топот множества ног, это по Западному тракту, петлей задевавшему край кладбища, уходили горожане.

Я взобрался в фургон. Виджи мирно посапывала, свернувшись калачиком. Ее транс перешел в обычный сон, глубокий и, надеюсь, целительный. Золото волос вновь подернулось серой патиной, у рта обозначились горестные складки.

Я склонился над супругой, и на сей раз никакой принц не помешал мне коснуться ее щеки.

Кожа эльфийки была теплой.

Хорошо…

И прости, что втянул тебя в это. Я не знал, а ты… ты могла бы сказать, что тебе будет плохо.

Предводитель Братства злобно уставился на меня из-под лавки. Я выволок его и рассек веревки на лодыжках. Затем учтивым пинком выпроводил из фургона.

— Наверх!

Он заартачился, тогда я отвесил ему плюху.

— Не собираюсь с тобой церемониться, приятель.

Я повлек его на холм за связанные руки, с трудом удерживаясь от новых пинков и ударов. Предфинальная часть моей пьесы, подзаголовок — «Еще одна побрехушка». Цель — спасение жизни Отли и, возможно, маленький сюрприз для ошметков Ковенанта, которые останутся после гибели Ридондо… И для магов Талестры, которые хотели устроить в Мантиохии небольшой переворот.

Я поставил предводителя в тени обломка маяка и развернул лицом к городу.

— Смотри! Внимательно смотри! Ну, как тебе картинка?

Худощавое лицо пленника исказилось, он начал мусолить кляп из красной ткани в мелкий белый горох, от чего казалось, что он с тоской пережевывает шляпку мухомора. Вид циклопической волны тумана, должен сказать, впечатлял. Я ронял слова на голову парня, как капли раскаленного олова:

— Смотри! Это дело рук твоих благодетелей, магов Талестры! Да, сынок, я знаю, с кем связалось твое Братство! Твои наставники — подлецы, они провели над Ридондо магический эксперимент, и он — ты только представь! — провалился! Городу крышка, его скоро поглотит магический туман. А в тумане, небось, еще и монстры водятся! Что, свербит спросить, откуда я все это знаю?.. Ах да, ты и спросить-то не можешь… А узнал я об этом от своего друга, он, представь, мелкий эльфийский шаманишко. — Я нелюбезно развернул парня лицом к принцу, который, похоже, слегка ошалел от моей наглости, а еще больше — оттого, что я в трезвом уме назвал его своим другом. Я протянул руку и бесцеремонно отбросил золотистый локон с виска Квинтариминиэля, обнажив маленькое заостренное ухо.

— Бог… ужасный… варвар… — Щеки принца покрылась багровыми пятнами. Он суетливо спрятал ухо под волосы, развернулся и стремительно сбежал к подошве холма.

Я бросил взгляд на парня.

— Во, слыхал? Маги воззвали к ужасному богу, богу тьмы, и он их услышал! Город будет разрушен, чуть только туман заполнит его до краев! Но мы, простые путники, спасли жителей вашего города. Гляди! — Я снова развернул парня, как манекен, на сей раз, к северу. — Ты видишь пыль над дорогами? Мы настращали жителей Нижнего города чумой, и они сбежали, как и повелел им государь Амаэрон. Патриции запрутся в Верхнем городе и, конечно, погибнут. Погибнет и настоящий государь. Завтра твое Братство будет единственной серьезной властью в Мантиохии!