Первый череп, растертый в пыль, пошел в отвар полыни и вместе с осадком был влит девушке в рот. Остальными двумя, как скребками, я до красноты прошелся по всему телу. И, кажется, подействовало. Ее согнуло пополам, и началась рвота, а полоска жизни толчками поползла вверх. Чем больше зеленой слизи выплевывала девчонка, тем выше становилось здоровье.

Я не стал прощаться. Убедился, что больше ничем помочь не могу, да уже и не нужно, и ломанулся сквозь джунгли. Я почти добежал до места, где мы расстались с Каданом, когда появилось системное сообщение.

Эфир, да чтоб тебя! Что за день ядов такой?

Я мешком упал в куст. Не удавалось даже пошевелиться — я мог только смотреть, как по моей руке медленно ползет ярко-красная с синими полосками гусеница. Каждые пару сантиметров она кусала меня. Боли я не чувствовал, но система подсказывала, что происходит.

И так по кругу. Какой-то баг системы или особенность НПС. У игроков, насколько я помнил, оглушенного нельзя оглушить повторно, но, может, с ядами все иначе.

Спас меня Кадан, когда сам пошел меня искать. Сначала он, правда, охал и ахал, но не из сочувствия мне, а от восхищения кусачими монстрами. Он снял с меня, аккуратно складывая в баночку, больше десятка этих, как он выражался, прелестных созданий и влил мне в рот содержимое маленького флакончика. Это было уникальное противоядие из запасников гильдии картографов-натуралистов — будь у меня такое, мы с Крысой не мучились бы так долго. Минут через пять меня отпустило. На память остались красные следы на руке и пассивная способность «защита от ядов» десятого, максимального, уровня с двадцатипроцентным шансом преодолеть паралич.

Мы отправились дальше, только еще медленнее, чем вчера. Кадан все время рассказывал, какой успех на форумах произвела его фотография гробницы. Хвастал, что его блог путешественника сейчас едва ли не самый популярный ресурс в сети и, по последним данным, даже обгоняет блог Макса, в котором давно не было новых статей. Теперь-то возлюбленная точно одумается…

Я почти не слушал, пытался понять, куда же все-таки делся Макс и как мне с ним связаться. Не придумал ничего, но, глядя на очередную попытку Кадана художественно сфотографировать поросшего мхом идола, понял, как я передам весточку Уокеру.

День прошел довольно скучно в сравнении с ночью, мы сделали несколько снимков и дважды отбивались от мелкой живности. Вокруг ее было полно, но первой она нападала редко. Сначала Кадан перепутал с лианой змею, мешавшую ему в кадре, а та, обидевшись, привела друзей. Справились довольно легко, я рубил своей новой игрушкой, а Кадан добивал из огнестрела, больше похожего на обрез двустволки. А потом мы то ли вторглись на охотничью территорию, то ли просто оказались на пути у небольшой стаи волков — их было семеро. Тут пришлось повозиться, и Кадана сильно подранило, но он только радовался, что получатся красивые фотографии.

Когда Кадан наконец-то свалил в офлайн, я не пошел назад к гробницам, которые мы нашли, а побежал вперед. Как мог быстро, аккуратно и незаметно прошел по завтрашнему маршруту, отмечая каждый объект для съемки, способный заинтересовать свежеиспеченного популярного блогера.

Первый таким объектом стала заброшенная хижина, построенная на ветках большого дерева. Она напоминала исполинскую шорею, которую в земных джунглях еще называют сал. Дерево имело метров тридцать в высоту и почти три в диаметре, а ветки были толстенными, так что хижина выглядела довольно крепкой.

Мой план был прост — я оставляю отметки в виде знака W, а там, где можно, добавляю череп, Кадан фотографирует и несет в массы, люди Уокера считывают подсказки, и мы с ними встречаемся на Утесе Черепа. От мыслей, что какой-нибудь элемент плана не сработает или подсказку разгадают Хранители, я отмахнулся и творчески приступил к делу.

Один волчий череп я оставил в хижине на полу возле нацарапанной ножом буквы W, второй — под деревом. Много времени пришлось потратить, чтобы состарить свежие порезы на ветках.

Следующим объектом, достойным попасть в кадр к знаменитому блогеру, был каменный постамент двухметровой квинканы. Не знаю, откуда он взялся посреди джунглей и кто его сделал, но памятник был проработан очень детально, от острых когтей и до резного хвоста, который, как и в моей деревне, отломился и валялся на земле рядом. Видимо, это была профессиональная болезнь всех местных статуй.

Мудрить с черепами не пришлось — перед оскаленной мордой статуи они были уже навалены кучей, и я просто разложил их буквой W. Портить квинкану не хотелось — хоть и старый камень, но чувствовалась в нем сила, будто что-то дрожало внутри и отдавалось едва уловимым теплом, если приложить руку. Точь-в-точь как дух-хранитель в Уасиока. Я тщательнее исследовал все вокруг статуи и под слоем листьев нашел-таки остатки фундаментов. Оказалось, что эта древняя деревня была раза в два больше моей и раз в десять печальнее.

Третьим объектом была пирамида — запредельная для меня по уровню и при этом неплохо сохранившаяся. На некоторых камнях отчетливо виднелись рисунки — сцены из жизни моих новых предков. Пришлось побыть одновременно и художником, и вандалом. Да простят меня историки Авроры, но большую часть я разрисовал углем. Где-то я просто подправил картинки, а где-то сделал несколько крупных раскрасок, которые собирались в букву W издалека и под определенным углом.

Кадан купился на все. Хижина привела его в дикий восторг и пробудила в нем кучу фантазий на тему рая в шалаше с его подружкой. Квинкана, наоборот, напугала, и мы, быстро сделав кадр издалека, двинулись дальше. У пирамиды он завис, изучая рисунки, а я подсказал ему интересный ракурс.

В остальном все шло стандартно, мы отбили несколько легких атак и сбежали от пары более сложных. За день я поднял уровень и немного продвинулся в умении работы с ядами. Измазал ядом гусеницы половину запаса иголок трупоедов и теперь тыкал ими во все, что попадалось под руку, а точнее, пыталось на нас напасть.

В этот день мой наниматель свалил даже раньше, чем обычно, уж очень ему не терпелось выложить новые фотки в сеть. А я побежал к утесу, благо до него оставалось полдня ходьбы и нужно было все подготовить.

На нас напали, когда мы уже вышли из джунглей и увидели очертания утеса впереди. Нападавших было пятеро — чумазые аборигены, во многом похожие на меня, только еще более оборванные. Они затаились в лесу, пропустили нас и ударили в спину. Трое метали дротики специальными приспособлениями, усиливающими силу броска, а остальные швыряли камни, используя что-то вроде пращи.