В этот раз мы уже сближаемся не на максимальной скорости, а вот враг идет на форсаже. Задачи поменялись, и теперь мы хотим их задержать. Наша группа выстраивается плоским треугольником с лидером в центре, стараясь захватить как можно больше пространства, а вот вражеские корабли идут конусом, скрываясь за щитом рейдера.

Орудия ловят в прицел более габаритный корпус, и следует массированный залп ракет. В ответ рейдер успевает выстрелить из главного калибра. Из-за сигнала интуиции и небольшой скорости, я легко успеваю уйти вниз, избегая попадания. Построенная фигура разваливается, одновременно с достижением ракетами рейдера. Попадание, еще одно, третье. Щит какое-то время держит, но потом резко пропадает, и смертельные заряды впиваются в корпус, буквально испаряя всю переднюю часть, но он все так же продолжает по инерции лететь навстречу нам.

А из-за обломков рейдера уже выскакивают истребители врага. Я включаю форсаж и по дуге пытаюсь зайти на противника снизу. Вспышка опасности заставляет дернуть корабль в сторону, избегая столкновения с неожиданно отстрелившейся из рейдера спасательной капсулы. М-да, погибнуть от такого было бы глупо.

Под прицел орудий попадает силуэт истребителя, и я нажимаю спуск. Враг пытается преследовать кого-то из моих союзников, но разрывные заряды следуют за ним. Первый удар на себя принимает щит. Пилот, включая форсаж, пытается уйти в сторону от огня, но я уже благодаря интуиции стреляю туда ракетой. В очередной раз не получается увидеть результат выстрела.

Мощный толчок по корпусу показывает, что зевать не стоит. Отметка энергетического щита застывает на делении «28 %», но я уже повторяю свой маневр. Крылья-полумесяцы становятся перпендикулярно к ходу движения, а мощный импульс на форсаже буквально останавливает меня на месте. Вражеский истребитель мчится чуть ли не впритык, не успевая среагировать. Я застываю на месте и легкими маневрами нацеливаю оружие на врага. Как только он попадает в прицел, я буквально вжимаю пуск, бомбардируя противника. Вражеского истребителя спасает щит, но это ненадолго.

Ну же, быстрее. Приходит ощущение опасности, но я стараюсь уничтожить цель раньше. Толчок, еще один. Мой щит резко проседает до пяти процентов, а враг каким-то чудом уходит от двух ракет. Твою мать! Еще толчок, и мой энергетический щит исчезает вместе с врагом. Понимаю, что творю глупость, но остановиться не могу и все продолжаю висеть практически неподвижно, ведя огонь. Почти, почти же…

Мощный удар разворачивает мой истребитель в сторону. В нейросеть начинает поступать отчет о повреждениях, а в голове мысль о том, что я все-таки достал его.

– Черт, Джон, что творишь? – в эфире раздается возмущенный крик Стаса. Жив, дружище! – Кто ж неподвижно-то зависает?

– Увлекся, – коротко бросаю, анализируя повреждения. М-да, это было глупо. Правое крыло-полумесяц наполовину разрушено, вместе с частью боекомплекта ракет и маневренными двигателями. Теперь явно летать будет сложнее.

– Ну, хоть это был последний, – вздыхает рыжий. Это да, каким-то чудом мы смогли уничтожить все вражеские истребители, шедшие наперехват. Вот только и осталось нас двое. По показаниям радара три десантника уже высадились на флагман принца, и последний целый как раз пытался это сделать под прикрытием оставшихся пяти истребителей под руководством 3–10. А этот выжил, я уж подумал, что место лидера группы проклято, что ли.

– Пытаемся прорваться назад к носителям? – задаю я вопрос Стасу, осматривая текущее положение дел. Флот Верона почти прорвался через линкоры врага, практически погребая их под остовами кораблей и судя по всему, иногда это было буквально. Часть поврежденных кораблей просто шла на таран, сбивая вражеские.

Услышать ответ я не успеваю. Пространство на виртуальной карте резко вспыхивает новыми точками вышедших из гипера кораблей. Радирских кораблей, которые вышли в тыл нашим носителям. И не только им, а всем условным подножиям конусов. Как у них это получилось настолько близко и точно – не знаю. Но сейчас эти корабли открыли огонь прямо по задним порядкам флота Верона.

– ТВОЮ МАТЬ! – не сдержался я. Вариант с отступлением отпал сам по себе, а мы все еще находились в центре вражеского строя. И то, что нам дали тут некоторое время провисеть без проблем, просто везение. Или просто два истребителя никому не нужны, когда других целей рядом гораздо больше.

– Там же Стефани! – срывается на крик рыжий. – Надо помочь, надо спасти!

– Остынь, ты вообще ничего не сделаешь, просто не долетишь. Идем на сближение с остальными, – отрезаю я. Последний десантник еще не успел высадиться, но был близок к этому. От истребителей уже осталось четыре корабля, но это все же лучше, чем быть вдвоем. Я приготовился к спорам и убеждениям, но Стас произнес:

– Ты прав, – голос был тихий и ничем не показывал бурю эмоций. Черт, даже не предполагал, что у него такая выдержка.

Я включаю форсаж на полную тягу. Истребитель дергается в сторону, и мне моментально приходится перераспределять мощности двигателей для стабилизации курса. Это будет сложнее, чем я думал, и вариант прорыва можно даже не рассматривать, не получится. А значит, снова будем надеяться на удачу.

Далеко мы пролететь не успеваем. Появившийся позади линкора принца крейсер радирцев своим полным залпом разносит десантник буквально на куски, как будто совсем никаких щитов у того не было. Истребители резко бросаются врассыпную. Я сразу же следую их примеру, разворачивая свой корабль.

Куда ж лететь-то? Нашу изначальную группу сейчас утюжат полными залпами всех орудий вышедшие из гиперпрыжка радирские корабли. Основная масса флота Верона, которая должна была по первоначальному плану связать на себя силы врага, сейчас завязла в боях. И там все гораздо жестче ввиду большего количества кораблей-участников. Соваться туда подобно самоубийству, особенно учитывая состояние моего корабля.

Так, а что до групп прорыва? Из пяти атакующих «конусов», помимо нашего, смогли осуществить задумку еще две. Одна группа уже была полностью уничтожена, и пришедший из-за флагмана крейсер как раз оттуда. А вот вторая еще сражалась, хоть и находилась в критическом состоянии. Их сместили к одному из крупных радирских носителей, в сторону от основной цели плана. Черт, как же все печально. И ведь нам еще повезло, что на нашу группу так мало сил бросили. Хотя больше похоже на то, что не мало, а в самый раз, не сумев учесть меня с моей интуицией и Стаса.

Все эти размышления буквально пролетели в голове, пока я разворачивал истребитель, направляя его на вторую группу.

– Стас, идем к последней группе, пробуем с ними выжить. В одиночку вообще без шансов, – и не дожидаясь ответа, снова врубаю форсаж.

Пару секунд истребитель ускоряется в одиночестве, но затем возле него возникает еще один.

– Ты прав, Джон, но вариантов спасения я вообще не вижу, – раздается в эфире потухший голос рыжего.

Ответить я не успеваю. Чувствую опасность, и мне приходится закрутить истребитель в спираль, уходя от выстрелов крейсера. М-да, это явно не мусорщики, а совсем другой уровень подготовки и оснащения. Все корабли веронцев, прикрывавшие последний десантник, были очень быстро уничтожены. И нависшая угроза заставляет выжимать из реактора все, что можно, в попытке уйти.

Перед глазами возникает уведомление о перегрузке реактора, но я моментально сбрасываю его. Отвлекает. Справа снизу наперерез нам с рыжим начинает выдвигаться рейдер. Сразу же меняю положение своих крыльев-полумесяцев, уводя истребитель прямо на вражеский корабль. Выключаю форсаж и жду реакции противника. Тот, видя, что я иду на таран, разворачивает основные орудия в мою сторону. Жду, жду… Сигнал от интуиции, и я снова врубаю форсаж.

Из-за отсутствия части маневренных двигателей истребитель резко дергается в сторону, уходя по какой-то непредсказуемой дуге. Залп врага проходит совсем рядом, а спустя секунду я пролетаю мимо рейдера. Приходит мысль о том, что Стас-то так не сможет предугадать, но его отметка все так же горит, и сейчас он обходил вражеский корабль с другой стороны.