Я наблюдал за происходящим из глаз клона, полностью перехватив управление за его телом. На мосту чуть не упал, очень запланировано «чуть». Один из стражников схватил клона за руку и злобно отчитал юнца, наверняка его запомнив. Я вяло извинился, поблагодарил и ускакал в узкие улочки развлекательного квартала. Где нашёл какой-то простенький клуб под названием «Ма-ма-магия». Явно из тех, куда не полезут сильно богатые благородные, но при этом вполне себе приличный. То есть вход его не был заблёван наркоманами. Моя копия прошла внутрь, сунув купюру охраннику (пожалуй, слишком большую для такого заведения, но пусть и здесь запомнят). После чего я дал клону установку развлекаться, всем улыбаться, ни с кем в драку не лезть и танцевать-танцевать-танцевать! Пусть хоть он развеется, хе-хе. Молодые женские тела, отплясывающие под громкую музыку в перегретом помещении, выглядели очень соблазнительно, но я силой воли прекратил праздное наблюдение за красотками и вышел из своего клона. Грустно вздохнул и выпустил из кармана гремлинов. Открыл окно, выглянул. В осенней прохладе засыпал степенный студенческий городок. Гулять по ночам здесь не позволяют. Ибо порядок должен быть. Распорядительницы за этим особенно бдят. Кстати, вон одна из них идёт, длинноногая, от бедра. Отвечает за какую-то группу второго курса. Роскошная девушка. Но я был сыт, и отметил это с задумчивостью налопавшегося сметаной кота.

Мерзко хихикающие гремлины поползли пауками по стене, спускаясь в сад у корпуса. Где находится трансформаторная они знали, и предвкушали веселье заранее. Двое отправлялись туда, а ещё один попрыгал в сторону генераторной, где находилось резервное питание. Спасибо Княгине, она всё это нашла и обрисовала, а я заложил карту местности в не самые умные гремлиновские головушки.

Ну что. Эта ночь будет легендарной. Главное, не наследить. Впрочем, я и не собирался заявлять о себе на всю Академию. Кому надо, тот услышит. Остальным уже ничего не поможет.

Когда свет погас, это, должно быть, заметили немногие. Всё-таки ночь. Однако я не спешил выходить. Ещё не время. Убедившись, что в коридоре не стучат двери паникёров утерявших электричество, я опустился на колени и выпустил на свободу Змейку-Параличку, которую слепил, пока ждал наступления темноты. Создавать таких созданий несложно, на подмастерье уже вполне себе вариант, а вот контролировать труднее. Своенравная тварь. Однако мой ранг теперь — ремесленник, и потому с норовящей улизнуть кусакой я справился без проблем. Сделанная из чистой эссенции призрачно прозрачная, и чуть голубоватая охотница скользнула в замочную скважину.

Корпус хранил тишину. Глазки камер погасли. Моя посланница проползла коридор незамеченной, затем прыгнула, оттолкнувшись хвостом, на ручку двери в комнату Рошенова и через несколько мгновений исчезла в скважине. Раз-два-три-четыре-пять, Илья идёт вас всех… искать.

Я тихо вышел из комнаты. Хотелось бы обойтись от любых использований магии, поэтому маскировку накидывать не стад. Отследят ведь потом использование чар, когда разбираться станут, а мне этого не нужно. По всем свидетельствам Илья Артемьев всю ночь как полоумный отплясывал в «Ма-ма-магии». Но этаж молчал. Ни шагов, ни голосов. Я медленно двинулся вдоль стенки к заветным покоям. Очень медленно, очень тихо.

Когда я просачивался мимо одной из комнат, то оттуда вдруг послышался богатырский храп. Если учесть, что звукоизоляция тут отменная, то мне страшно представить печальную участь той женщины, которой потом придётся слушать такие серенады по ночам.

Любовь, правда, всё стерпит.

Дверь Рошенова была совсем-совсем рядом, когда позади щёлкнул замок открывающейся двери. Ёж твою медь. Я застыл с поднятой ногой. Медленно обернулся. Лунного света хватало, чтобы определить чёрный силуэт двери в соседнюю комнату. Что за, бабушку его, полуночник выбрался, а? Сеть отключили и дурацкие клипы с танцующими мальчиками остановились?

Дверь скрывала меня от глаз ночного гуляки, но если тот решит пройтись, то может и обнаружить в сумраке нелепо скорчившегося Илюшу. Тьфу ты.

— Везде что ли выключили? — под нос себе буркнул Жидкоусый. Кстати, да. Они же соседи. Возможно, мне надо менять планы. Тем более, что это ведь большая удача. Сам вышел, не надо двери вскрывать. Может, с него и начать, м? Я торопливо установил связь со змейкой. Так, у нас отмена. Моя прелесть уже вырубила спящего маркиза, и отзывать её поздно.

Бррр… Я посмотрел на дверь Рошенова, затем в сторону Жидкоусого, затем снова на дверь Рошенова и опять на Жидкоусого.

Всё такое вкусное! Не могу выбрать!

Жидкоусый даже не ахнул, когда я появился рядом с ним и умелым ударом вырубил одарённого. Барьеров на нём не было, ну так юнец совсем, ещё не понимает: нет на свете мест, где всегда безопасно.

Подхватив обмякшее тело, я тихо прикрыл дверь в его покои. Подтащил Жидкоусого к комнате Рошенова, легко вскрыл замок (тут больших талантов не надо) и забросил юношу в комнату. Ну, какую там комнату… Залу настоящую. Тронную, мать его. Кровать с укушенным маркизом находилась по центру помещения, будто на пьедестале. Слева вдоль стены шла стойка, переходящая из барной в кухонный уголок, отсечённый от общего пространства симпатичной стенкой. Справа низкий стол, несколько диванчиков, хорошее рабочее место с несколькими мониторами. Гардероб, выход в соседнее помещение, где была оборудована мягкая зона из различных подушек. Пахло здесь как-то странно, словно жгли еловые ветки.

Ну, неплохо благородные господа устроились, неплохо. По сравнению с моей каморкой попросту грех не задуматься о классовом неравенстве и проигранной пролетариатом войне. Я вернулся к сопящему Рошенову, затем подтащил к нему Жидкоусого. Бросил верных соратников рядом друг с другом. Они так мило завалились, будто любовники. Особенно пикантным смотрелось то, что Маркиз был абсолютно гол, а его не слишком то и одетый товарищ так по-хозяйски закинул руку на талию повелителя. Удачно вышло. Сфотографировать бы это и выложить где, вовек не отмоются. Однако это лишнее свидетельство злого умысла того, что сейчас здесь будет происходить.Не надо так сильно помогать следствию.

Ладно, Илья. Эстетика закончилась. Время расплаты. Возможно, слишком гуманной. А может быть, и нет. Смотря как посмотреть.

Да, сначала я хотел устроить здесь кровавое месиво, но какой смысл делать это с бесчувственными телами? Потому что когда ты вытаскиваешь у человека кишки из носа, он должен быть в сознании. Должен всё чувствовать. Должен верещать, ну или хотя бы осознавать происходящее. Но этот вариант быстро ушёл. Кроваво, ярко, но слишком много проблем с законом возникает, почему-то, когда так делаешь. В сером мире законов нет, и если ты врага поймал и запытал — ты большой молодец. А здесь — маньяк и убийца. Несправедливо, как на мой взгляд.

Второй вариант был просто грохнуть. Войти, вогнать в глазницы по гвоздю и уйти. Ну, или прислать что-то отравленное. Не усыпляющее, а такое, чтобы один раз зевнул, и проснулся уже… никогда. Классический, в целом, вариант. Но слишком уже тихий. Мне же нужен эффект. Как воспитательный, так и профилактический.

Короче, я выбрал третий путь. И теперь маркиз, парализованный укусом змейки, пучил глаза в ужасе. Сначала он не понимал, кто к нему пришёл, и тогда я заботливо подсветил лицо фонариком телефона. Присел над обездвиженным юнцом, подмигнул ему.

— Твоё ж сиятельство, как обернулось всё, м? — спросил я у Рошенова. О, к ужасу добавилась ярость. Узнал, значит.

— Ты сам себя закопал, сиятельство, — улыбнулся я ему. — Со всех сторон закопал. Будто бы было недостаточно оказаться мудаком, ещё и к девчонкам привязался. Ты же не мог не понимать, что я не оставлю это просто так, да?

Не… По-моему, не понимал. Глаза прямо жглись от ярости.

— Следи за руками, сиятельство. Сейчас ты потихонечку станешь обычным человечком.

Я потёр руки и принялся выжигать ему дар. Минут через пять его взор забурлил паникой. Он стал осознавать, что происходит. Но даже мычать не мог. Действовал я очень осторожно, чтобы ни в коем случае не наследить. Если вдруг кто-то потом решит официально расследовать произошедшее, то пусть гадают, как это вообще случилось. Может, выпили не то. Или же богомерзкие ритуалы проводили. Чего ещё от извращенцев ждать, м? Вон, в каком виде отдыхают.