Я бродил почти три часа, забиваясь в угол, если слышал шаги или шум поблизости. День клонился к вечеру, и света становилось все меньше, а необычных звуков все больше. Один раз на меня выскочила крыса, но связываться не стала, пискнула и сиганула в темное ответвление. Оттуда сразу же раздался звук удара, крысиный вопль и чавканье. Я замер, вжался в стену — и это, возможно, спасло мне жизнь.

Со стороны, откуда я только что пришел, послышался знакомый голос ассасина и шаги как минимум пятерых людей, причем шли они в мою сторону. Мне до ближайшего поворота оставалось метров пятьдесят, побегу — сразу заметят. Не отлипая от стены, я маленькими шажками завернул в арку. Остановился на границе света, споткнувшись о череп с горящей руной во лбу. В темноте что-то шумно втянуло воздух. А шаги приближались, я уже отчетливо слышал, как один из ассасинов фантазирует о награде за мою голову.

Я переступил защитную линию из черепов и перьев и спиной почувствовал тепло от рун. Сдвинулся в темноту, присел на корточки, взял в левую руку обрез, а правой активировал «кулак обезьяны» и попытался даже не дышать. В коридоре напротив арки, в которой я затаился, появился первый преследователь — и сразу же с ругательством отпрыгнул подальше.

— Стойте, там что-то есть. — Я узнал тощего парня, метнувшего в меня с Гриндуумом сюрикены. Сейчас он тоже выхватил две штуки.

— Тебе, мля, везде все мерещится. — К нему подошел главарь, остальные остановились за ними.

— Слышишь, дышит? — Тощий отвел руку для замаха, а сам наклонил голову, прислушиваясь.

То, что кто-то дышит, я не только слышал, но и чувствовал на своем лице. От теплого воздуха, пахнущего свежей кровью и ацетоном, у меня буквально шевелились волосы на голове. Я зажмурился, как в детстве, — если ничего не вижу, значит, и меня никто не видит, — и вжался в стену, выставив обрез с клыком-прикладом перед собой.

Жмурки, однако, не помогли, включилось «темное зрение». И этот уже были не отдельные всполохи — в проеме как будто соткалась искрящаяся оранжевая завеса. Что-то теплое и влажное уткнулось мне в щеку, в глубине прохода послышались удары — и я разглядел квинкану, которая, как пес, виляла хвостом, задевая стены. Я вздрогнул от неожиданности и отвращения, выронив мифриловый шарик кистеня из руки.

— Метни-ка туда свои зубочистки, — послышался голос вожака.

Квинкана тем временем решила, что я с ней играю. Она подобрала шарик и сунула его мне обратно, обслюнявив ладонь. Это подало мне идею. Я оттолкнул ногой черепа с границы прохода и швырнул шарик в ассасинов. Квинкана с готовностью рванулась за ним. Я успел досчитать до трех, пока мимо меня пролетело чешуйчатое тело и мелькнул острый кончик хвоста.

Надо отдать должное тощему, его рука не дрогнула, и он успел метнуть два сюрикена в голову монстру. Подраненная квинкана моментально забыла про «мячик» и бросилась на обидчика, откусив ему руку. Я вызвал Ку-Кулька, и с прикладом наперевес прыгнул из темноты на ближайшего ко мне ассасина. Обрушил удар на его затылок, нанеся критический урон, и враг повалился без признаков жизни. Его напарник ткнул меня в бок стилетом — и тут же был сметен разгневанной квинканой. Я откатился обратно в темноту, на ходу выпив эликсир жизни. Отдышался и выпрыгнул обратно, но все уже закончилось.

Ку-Кулек безмятежно вылизывал заднюю лапу на фоне кровавого побоища. Ассасины, разорванные на части, валялись вокруг тела мертвой квинканы. Я потрепал ее по загривку и выдернул из шеи сюрикен с еще пузырящейся ядовитой кислотой на лезвиях. Спасибо тебе, мой неожиданный друг. Не знаю, почему ты не набросилась на меня. Может, сыграла роль отметка Первых людей, а может, клык твоего собрата на моем оружии или игривый характер, заложенный в тебя Эфиром…

От этих мыслей меня отвлек Ку-Кулек — зарычал, а потом с лаем бросился вперед. Вдали, у следующего поворота, стояли люди и с опаской смотрели на меня — местные НПС, аврорианцы. При виде пса они побросали кувшины и стали пятиться, закрываясь руками.

Фух, наконец-то свои. Я отозвал Ку-Кулька и с широкой улыбкой, помахав рукой, направился к ним. Но они не расслабились — наоборот, послышались гневные выкрики на местном наречии. Некоторые достали плохенькие ножи, один дрожащими руками направил на меня лук и натянул тетиву. И чем ближе я подходил, тем больше страха было написано на их загорелых лицах.

Я опустил руку, но, видимо, сделал это слишком резко. Толпа вздрогнула, тетива тренькнула, и народ бросился в разные стороны. Стрела пролетела высоко над моей головой, даже пригибаться не пришлось. Я вышел к перекрестку. Справа открывался широкий проем, за которым была дорога на свободу. Точнее, небольшой причал, от которого как раз на маленьких лодочках отчаливали напуганные аборигены.

Я бросил силок, который стянул ноги двоим, собиравшимся сесть в последнюю лодку. Оставив им несколько лечебных пузырьков, я огляделся на случай погони и запрыгнул в лодку вместо туземцев. Пристроился поудобнее среди пустых терракотовых горшков и кувшинов и поплыл по течению, удаляясь от городской стены. Надо было разобраться, что происходит, и я полез в архив системных сообщений.

Путешествие по реке выдалось довольно спокойным. Я плыл, любовался окружающей природой, наносил на карту новые деревни. Пару раз казалось, что погоня напала на мой след, вдали появлялись облачка пыли на дороге, но потом сворачивали куда-то в сторону. Амулет, который дал мне мурлок, молчал и на попытки его активировать не реагировал. Надеюсь, ребят отправили на перерождение, а не загребли в тюрягу. Хотя, может, у амулета был просто ограниченный радиус действия. Скоро узнаем, а пока надо решить, что делать дальше.

Можно разыскать Вождя и Ксоко, узнать, что с Алабамой, стать партизаном и навсегда уйти в землю туманов. Или можно, как Уокер, поднапрячься, стать самым крутым на материке и сократить поголовье Хранителей как минимум на одного Эйпа. Эх, мечты, мечты… В Динасдане Эйпа не взять — даже проникнуть в город, скорее всего, больше не получится. Можно пойти в Ханаггу, город под контролем Легиона — там мне точно должны быть рады. Но что там делать? Подбивать народ на священную войну против Охренителей? Они и так воюют, только безуспешно.

Все варианты имеют свои плюсы, но пока я НПС, толку не будет никакого. Надо идти домой, молить старосту и Куечучу о прощении.

Несколько раз я пытался высаживаться на берег, когда видел деревни. Там должны были быть шаманы, которые могли бы меня чему-нибудь научить. Но статус подозрительного чужака не позволял наладить контакт. Более сильные по уровню туземцы отворачивались от меня или забрасывали камнями и дротиками, более слабые с ужасом разбегались. И я плыл дальше. Расстался с лодкой только после того, как понял, что слишком сильно удаляюсь от Уасиока.

Я спрятал каноэ в камышах, подтащив его как можно ближе к берегу. Кто знает, может еще пригодится, особенно если местные не перестанут видеть во мне врага. Нужно было обновить припасы и отыскать радужных гусениц, чтобы набрать яда. Потратив на это время, к деревне я вышел через сутки. Молчание мурлоков беспокоило меня все сильнее, но во время завтрака пришло сразу два приятных сообщения — одно от Легиона, другое от Макса.