— Если Талаши воплотится в Источнике, наш мир погибнет! Подумай! Ты поступишь неразумно, глупо, безжалостно!

Да помню я, помню. А если я отдам тебе ее душу — погибну я.

— Зодчий будет ждать тебя внутри, — промолвил он мне в спину. Еще один… любитель говорить загадками!

— Кто он? — спросил я, не надеясь на вменяемый ответ.

Так и случилось. Альбо лег, сложив руки на груди.

— Ты был знаком с ним в Хараште.

Больше он ничего не сказал.

У меня сложилось впечатление, что стариной Фатиком манипулируют все кому не лень. И Гритт, и Талаши, и моя любимая эльфийка.

А что если, ткнул меня в бок мой личный бес, что, если врут — оба? Что если и Талаши и Гритт одевают мне на уши завитки свежей отварной лапши?

В какую же игру я впутался?

Ночная тень неслышно отделилась от дерева за спиной дрыхнущего гнома. Виджи. Волосы убраны в хвост, уши… уши острые, как обычно. Чуткие. Глаза — огромные. В руке — клинок. Лицо строгое, замкнутое. По-моему, она подслушивала наш разговор. Вот только зачем ей меч? Защитить меня от Альбо или, напротив, не дать мне прирезать священника?

Что же она услышала, а? И что — а главное, как поняла наш разговор? Не люблю я эту ее деловую собранность… Она символизирует готовность к смертному бою. А уж убить моя супруга может запросто, невзирая на эльфийские заморочки по части человеко- и прочего любия.

— Мы будем в Зеренге завтра к полудню, — сказал я вполголоса. — Я люблю тебя.

Гном-часовой пошевелился и осоловело уставился на меня.

— Ну спасибочки, приятель, — буркнул он. — Но я вообще-то не по этим делам. Ночь на дворе, дайте спать!

Я быстро поднял взгляд. Ночная тень исчезла.

— Любит он меня, — слышал я в спину, направляясь к своей палатке. — Цельный фургон девок, а все туда же…

А с утра началось опять.

— Доброе утречко, Валеска!

— Доброе утречко, Донни!

(Две эти кур… с позволения сказать, девушки, заключили пакт о перемирии и вдвоем наседали на беднягу Фатика.)

— А как там наш Фатик?

— Фа-а-атик, не гляди букой!

— Фа-а-атик, помассируй мне ножки!

— Фа-а-атик, мне что-то попало в глаз, ты не посмотришь?

— Фа-а-атик, ты видел мою парочку? Тебе не кажется, что правая немножко больше левой? Ой… А можно, я потрогаю твой левый меч?

За моей спиной мелькали розовые и смуглые полуобнаженные тела, мягкие, податливые.

Я правил гномскими лошаденками, иногда, когда становилось невмоготу, спрыгивал, поручал их заботам гнома, и делал пробежку, молясь, чтобы меня не хватил апоплексический удар.

Нет вещи более изощренной, нежели месть оскорбленной женщины, вот что я скажу вам, друзья!

Второй отрывок из «Героической и назидательной летописи для трезвых и умеющих видеть крупные буквы гномов» Государя Шляйфергарда Олника Первого (Олника Гагабурка-второго Доули), Продудевшего В Рог Небесной Истины Ноту, Спасителя Нации и т. д., и т. п.

Расшифровано и литературно обработано, как водится, лучшими умами Университета Просвещения Адвариса под творческим руководством Млинца Шокши.

Подстрочные примечания участников похода прилагаются.

Мы добрались до застав Зеренги около полудня. К тому времени местность сделалась пересеченной, и глубокие ложбины соседствовали с высокими холмами, кои временами заслоняли нам суровую панораму гор моей родины.

Гномы на заставе очень удивились, что с нами путешествуют два эльфа, однако же громогласные речи Крессинды заставили их пропустить нас в Зеренгу не мешкая.

На общем сборе Фатик сказал, чтобы моя невеста попросила у Жриц Рассудка Зеренги помощи в экипировке отряда, дескать, Жрицы Зеренги не откажут сестре из Шляйфергарда, он еще что-то пробормотал себе под нос, я не вполне расслышал, что-то вроде «…оно с оном сходится», — как-то так. (Чушь! Я пробурчал сам себе: «Мудрость с мудростью сходится», — и больше ничего! — Прим. Фатика.)

Моя прекрасная невеста согласилась!

О, земли моей родины! О, мое перо, ты не в силах… (И хорошо, что не в силах, хватит уже этих описаний! Вычеркните большую часть про озера, леса и реки. — Прим. Ф.)

…И таковы наши озера, леса и реки! А кто говорит, что гномы живут исключительно под горами, несут чушь собачью, простите меня за столь низкое сквернословие. Мы уже давно научились возделывать нивы, а равно и сады, и кормиться их плодами, и каменные дома в наших наземных городах не уступят по красоте домам людей. На землях Зеренги широко практикуются самые разнообразные ремесла, такие, как… (Перечень ремесел лично вычеркнут Фатиком.) Да, подгорное наше царство существует, но сейчас там обитают лишь посменные шахтеры, литейщики и все, кто имеет касательство к добыче руд и минералов и, как я узнал от своего батюшки, там же существует тайная комната алхимиков, запертая на веки вечные от «вонючего проклятия».

(Главная причина, почему гномы не живут в глубоких пещерах постоянно — там сыро и нечего жрать. Сами попробуйте пожить в пещерах, и в этом убедитесь! И если после проживания в пещерах вы будете утверждать, что там неплохо, вы — брутальный идиот! — Прим. Крессинды Доули.)

Итак, царство наше называется Зеренга, и центральный верхний город — Зеренга, и горы, которыми мы владеем, называются горами Зеренги. (Чертовы экономисты! — Прим. Ф.) Мы прибыли в Зеренгу (в город! — Прим. Ф.), и через мою обожаемую невесту снеслись с высшим начальством гномов — Жрицами Рассудка… Но сперва я хочу описать вам наш город… (вычеркнуто рукой Ф.) И канелюры, и волюты, даже пилястры, а местами — и трискели! Однако же никаких особых архитектурных излишеств мы не допускаем!

Мы прибыли в канун нашего великого праздника Бургх дер Гозанштадт, и все вокруг дышало его предчувствием. Готовились бесчисленные яства и пития — ибо в ночь этого праздника гномам-мужчинам дозволяются безмерные возлияния, а также пляски, конкурсы и кулачные поединки… Приученный природой и самою судьбой к телесной умеренности и духовной сдержанности, я решил не идти вечером на это гуляние, в чем меня всемерно поддержала моя невеста. (Поймав его за воротник рубахи, я сказала ему просто: Олник, если ты туда пойдешь, назад можешь не возвращаться — убью. — Прим. К. Д.)

Итак, решив все наши разногласия по части моего присутствия на празднике к обоюдному согласию, мы отправились на переговоры к Жрицам Рассудка в Дом Конгрегации, где как раз завершался последний день Летней Ассамблеи, на которой Жрицы со всех концов Зеренги совещались и совместно вырабатывали законы, кои должны были способствовать улучшению жизни гномов. Я решил для себя, что в другой раз обязательно посещу мамочку и сестер, с некоторых пор поселившихся на окраине города. Ныне же дела большой политики звали меня в дорогу!

Жрицы встретили нас приветливо, и стали еще приветливей, узнав, что Крессинда — Жрица Рассудка из Шляйфергарда. Нашему отряду выделили бесплатные места на постоялом дворе, сказав, что дело наше будет рассмотрено основной Коллегией Жриц сразу же после закрытия Ассамблеи. Внутрь Дома допустили мою невесту, меня и Фатика.

Я слышал, как Фатик сказал Виджи:

— Придется подождать, родная… Уверен, все решится быстро.

Виджи только шикнула, как большая кошка, вот так: пшшшш!

(Хм! — Прим. Виджи Риэль Альтеро.)

Она очень злилась на Фатика за грех с богиней. Впрочем, Фатик имел все права злиться на нее больше, ибо, если бы он только знал, как сильно обманывала его эльфийка!

Дом Конгрегации велик: он занимает три этажа и накрыт золоченым куполом. Центральное пространство дома исполнено в виде амфитеатра с сиденьями, кои поднимаются до самого потолка. Ряды сидений перемежаются балконами на высоте второго и третьего этажа, дабы простые зрители — и мужчины, и женщины могли слушать, о чем говорят на Ассамблее Жрицы Рассудка. Да простится мне эта ретардация о Доме Конгрегации… Через круговую галерею нас привели на один из балконов и сообщили, что Летнюю Ассамблею завершают обычно речи и предложения радикального крыла Жриц.