— Здравствуй, — чуть хрипло произнёс я и соврал, — не хотел тебя напугать, прости.

— Что ты тут делаешь, Артемьев? На полу, в темноте?!

— Жду. Может быть тебя, — улыбнулся я. Она нахмурилась, затем зарделась.

— Дурак!

Звякнула машина. Ого. Я просидел здесь почти час! Медленно поднявшись, я открыл дверцу, вытаскивая оттуда горячее и уже подсушенное бельё. Девушка не уходила. Она мялась где-то на периферии зрения, и будто бы вела с собой какой-то жаркий спор.

— Что ты хотела, Инга? — память услужливо подбросила её имя. Вроде бы это бывшая подружка убитой мною Лены.

— Артемьев, — начала было она, но тряхнула головкой недовольно, — то есть Илья. Илья, да. Мне нужна твоя помощь! Ты же стал одарённым?

— Моя помощь будет дорого стоить, — собрав одежду, я встал напротив неё, откровенно забавляясь.

— У меня нет денег, — растерянно произнесла Инга.

Я молчал, улыбаясь. Фигурка у неё была что надо. Но, конечно, не мой возраст. Слишком юна, пусть даже и не невинна.

— Почему ты так улыбаешься? — не поняла девушка. Скрестила руки на груди, приосанившись.

— Просто так, — не ответил я. — Хорошее настроение. Сила прямо бурлит во мне, не знаю куда её и деть.

— Ты общаешься с Фесенко, — выпалила Инга. — Она приворожила моего парня! Сделай так, чтобы она сняла приворот! Он мой! Только мой!

Какая милая дурость.

— Плата? — спросил я невинно.

— Прости о чём хочешь, — выпалила она. Я шагнул ближе, и она чуть отшатнулась, хлопая огромными васильковыми глазами, но не отступила.

— О чём хочу?

Между нами было несколько сантиметров.

— Артемьев… Илья… Я… — она стала почти пунцовой, но бегством спасаться не спешила.

— Уверена? — тихо уточнил я. О, какие демоны сражались в её душе. Какие страсти там кипели!

Она, наконец-то, коротко и чуть обречённо кивнула.

— Погладь тогда, пожалуйста, — сунул я ей в руки свою одежду и вышел из прачечной, насвистывая.

Инга, прижав к груди ещё сырую одежду, молча проводила меня взглядом.

К Васе я идти изначально не планировал, но после такого забавного разговора даже не удержался. Этот суровый и страшный мир подростков, запертых друг с другом в одном месте. С интригами благородных родов не сравнятся, но сколько в них эмоций! Сколько чувств!

Мне нравилось за ними наблюдать.

Дверь к ведьме отворилась почти сразу после стука.

— Чего тебе? — буркнула Василиса.

— Разговор есть, — широко улыбнулся я. — Пустишь, или мне на весь коридор возопить о ситуации? Хотя, думаю, проблем от этого не будет, потому что и так каждая паршивая собака знает о твоих увлечениях. О грязных, постыдных, чудовищных увлечениях!

С каждым словосочетанием мои слова звучали всё громче и громче.

Ведьма торопливо распахнула дверь:

— Быстрее, — прошипела она.

— Хороший ты человек, Вася, — сказал я, едва дверь закрылась. Нашёл уже знакомый стул, уселся и закинул ногу на ногу. — Известный!

— Чего ты хотел? — сухо поинтересовалась Фесенко.

— Что там за приворот на суженного-ряженного для Инги?

Брови Василисы поползли вверх.

— Я только за сегодня от двоих человек узнал, что ты ведьма. От разных! — я покачал головой. — Ты не опасаешься за свою жизнь?

— До экзаменов неделя. После них я отсюда выйду и всё. Никто меня не найдёт, — поморщилась она. — А про Ингу откуда… Эта дура что, к тебе пришла?

— Да. Про нашу связь тоже все, оказывается, в курсе. Что может нетривиальным образом подмочить мою репутацию, когда тебя на дыбе будут иноки Первой Церкви растягивать.

— Опять за своё?

— Прости, не удержался. Ты это, и вправду, сними приворот.

— Да какой приворот-то? Это дурак сам за мною ходит. Делать мне больше нечего, чтобы таких баранов чаровать. Тьфу.

Вела она себя так, будто бы лет пятьдесят проторчала в лесной хижине, из тех что на курьих ножках по рощам бегают.

— Что ж ты злая-то такая, Василиса? Кто обидел тебя так?

— Что-то ещё хотел? — не ответила та.

— Мне нужен знак от тебя, для Инги. Она мне тут услугу одну делает, некрасиво будет если зря.

— Я тут причем?

— Притом, что есть одно местечко у меня на примете, с ресурсной зоной через дорогу. С августа будет свободно для аренды. Как мне думается очень славно было бы кому-нибудь с ведьмовским даром там поселиться. Кому-нибудь отзывчивому! Желающему помочь ближнему, — широко улыбаясь, я наблюдал за насупившейся ведьмой. Ну и правда, вроде бы семнадцать лет, а ведёт себя так, будто бы уже сто триллионов миллиардов лет проживает на триллионах и триллионах таких же планет, как Земля.

— Это ты одарённый, Артемьев. Я простой человек, мне ближайшие годы только койка в общежитии доступна, — пробурчала Василиса. Прошла к своему столику, на котором стояла большая вязаная сумка.

— Ну здесь я могу помочь. Ты же помнишь, что я обещал о тебе позаботиться? — по правде говоря денег у меня сейчас было немного, но ситуация могла в корне измениться уже на днях. Поэтому можно было и щедростью блеснуть.

Она недоверчиво посмотрела на меня через плечо. Руки замерли в брюхе сумки, а затем медленно ожили, начиная выгружать оттуда всяческие женские богатства. Как только лезет туда всё это?

Образ бездонной сумки натолкнул на простую, но отчего-то не реализованную до сих пор мысль. Мне нужен дипломат. Что-нибудь неброское, небольшое, деловое, куда я перетащу свой пространственный карман, а то ну неудобно было с ним. Какой-нибудь чёрный, кожаный с замочками позолоченными. Да, будет здорово.

— Вот. Передай Инге, скажи чтобы сожгла, — Василиса вытащила из сумки соломенную фигурку. — Пусть кровью перед этим польёт.

— Поможет?

— Кровь-то? — усмехнулась ведьма. — Нет, не поможет, но серьёзности обряду добавит. Сам понимаешь, это важно, когда к делу относятся серьёзно.

— Так что, Инга права была про приворот? — я взял фигурку в руку. — Её суженный, да? Смоченный в чём-нибудь таком, что привораживает…

Я осёкся, глядя на соломенного человечка с ужасом и брезгливостью. Чуть не выронил. Читал я, как привораживают. Тьфу, мерзость.

— Мыслишь верно, — закивала ведьма. — Но нет. Эта заготовка. Не пригодилась. Так что, чтобы уж точно подействовало и клиент был доволен — дойди до её суженного сам и объясни доходчиво, что ко мне лезть не надо. Меня он не слушает, а после того что ты с Мишей сделал — вес твоих слов вырос многократно.

— Как он, кстати? — изобразил сочувствие я, хотя парень её заслужил то что получил.

— Это уже не моё дело, — буркнула она. — Иди, спасай свою Ингу.

— Рад был помочь, — саркастично сказал я. — Кто такой её суженый-то? Он хотя бы… — я сделал страшные глаза, — существует?!

— Тарасов Роман, Артемьев, бугай наш туповатый, — снисходительно объяснила она и добавила едко. — Тарасов тоже не очень умный.

— Язык ведьмы очень ценный ингредиент, — заметил в ответ я. — Надеюсь, нужда не заставит меня его искать. А то, может, это решит мои финансовые проблемы.

Она ядовито улыбнулась, я в ответ нарочито подмигнул, а затем вышел из покоев Василисы. Так… Дела «приворожённых» можно оставить и на потом. Сначала тренировка. После неё, наверное, дойду ка я сам до автобуса и доеду до города. Сэкономлю на проезде, а то прямо как зачастил на такси кататься. Никаких денег не хватит на такую роскошь. Но что поделать — надо заглянуть к Анфисе и показать ей то, что удалось вытащить из трупа портального демона. Плюс тот кровавый камень из тайника убийцы.

Так, отставить оставить дела влюбленных «на потом». Моя одежда у Инги. Эх. Ладно. Раз-два-три-четыре-пять, я иду тебя искать. Сначала — Тарасов. И только потом уже блондинка. Чтобы точно успела погладить!

Я знал, где искать Тарасова. Да что там говорить, все знали о Чёртовой Беседке. Роман и ему подобные облюбовали себе самый тёмный уголок, за глухой стеной хозяйственного корпуса. Никто не мешает, никто не наблюдает, что ещё нужно трудному подростку? Из подгнившей беседки с замшелой крышей открывался вид на решётку забора и густые заросли ивняка да рябины. К забору вела тропинка, прямиком к месту, где прутья раздвинули ломом так, чтобы мог протиснуться даже взрослый человек.