(Он орал: «Нужно сбросить давление, козел! Иначе жахнет Котел Благорастворителя, а за ним и цистерны!» — Прим. Ф.)

Отрывок, случайно не прошедший литературную обработку Университета.

Он крчал:

— Сейчас оно жбахнет!

Мы скатались па схудням. Фтик вренулся в Штоб и на плчах винес маю несесту и Моей. (У него возмутительная манера — хватать невинных девушек за самые мягкие места! — Прим. К. Д.) Он крчал чта взрыф и будет жпа из Штога когда. Я тож крчал что будет жпа и взры! Маи сотеч… саватеч… саматечестменники стали выпрыгать из акон и атпалзать и крчать что жпа уже вот и канец света и бздец. Я тож упал и стал атпалзать с невестой! (Дурак, это я тебя тащила! — Прим. К. Д.) Фтик не дшал и тщил Льбо и Скамреди, а птом Монга тащил тож. А мой папчка Джк кричал чт надо открть винтили, а то бдет жбах, но Фтик его не пстил и слмал ему нс. Птом он крчал чтбы все атпалзли или бдет жпа патму чт елей жбахнет Котел, то после жбахнет весь уркакамбас чт мы нагнали там много, и Штоп весь разревет. Я тож стал крчать что жбахнет когда елей и жпа и караул и конец света. И мы все стал отбигать и ползт от жпы. А оно как жбахнуло!

Не представляю, как в дымовальной машине могло поместиться столько гномов. Я вам клянусь, их было там не меньше трех дюжин! Они сыпались из окон как бородатые горошины, скатывались по пандусу (руки-ноги-голова-голова-ноги-руки-голова-задница и выпученные глаза), и отползали, сверкая малоаппетитными подробностями из-под килтов. Как известно, гномы не носят под килтами нижнего белья, выражая таким образов свое презрение к Жрицам Рассудка.[46] Некоторые отбегали резвым галопом. И все без исключения кашляли, рыдали и чихали, хотя один, видимо, самый толковый, мчался с воплем «Чтоооо случилоооось?».

Над головой ярился гром.

Одной рукой, дыша сквозь стиснутые зубы и обливаясь горючими слезами (бодрячком покойник едва не лишил меня жизни), я тащил сомлевшую от чудовищного запаха Имоен, другой — Джока Репоголового, который что-то вопил сквозь брызги крови из разбитого носа. Никогда бы не подумал, что обычный, гм, ординарный гном может рождать такие проникновенные поэтические идиомы, сравнивая старину Фатика с… Неважно. Бедняге остро не хватало лиры и лаврового венка поэта.

От машины приливной волной катила острая алхимическая вонь. Гномы устойчивы к запахам, но аромат покойника пронял даже самых хмельных, так что расползались они весьма быстро. Некоторые выказывали чудеса ловкости, умудряясь то бежать на своих двоих, то мчаться на четвереньках, и все это — одновременно кашляя, матерясь, рыдая и рыгая.

Десяток самых устойчивых гномов тащили членов моей команды. Кажется, это я, отбегая от машины, успел отдать приказ нести всех не гномов рядом со мной. Олников брат-близнец в одиночку, как муравей гусеницу, волочил связанного Альбо, а самого Олника тянула на могучих плечах Крессинда. Мне казалось, что бывший мой напарник может ковылять на своих двоих (больно резво он перебирал в воздухе ногами), однако Крессинда, напрягая бычью выю, предпочитала тащить его на закорках… Ох, женская душа — потемки!

Я на миг остановился передохнуть, и заметил, что инстинкт ведет меня к холму с повешенным Траучем. Гритт! И нет времени менять направление — только вперед, ибо машина скоро взорвется.

Фиолетовая туча нависла, багровые молнии, ветвясь, вспарывали ее распухшее чрево. В лицо подул шамански направленный ветер, гнавший тучу в сторону войск Фрайтора. Он отвел чудовищный запах, и я, наконец, смог вдохнуть полной грудью.

У магов Рондины что-то пошло не так. Вернее, совсем не пошло. Пошло пошло, я бы сказал. Ветра-противодействия, который бы не допустил тучу на позиции Фрайтора, не было.

Скверно. Но еще более скверным мне представлялось то, что я не сумел отвести атаку кроутеров.

Дернула меня нелегкая сунуть бодрячком покойника в корявки пьяного гнома! Теперь-то ясно, от кого у Олника, уронившего зерно Бога-в-Себе, такая ловкость!

У подошвы холма я наконец-то выпустил подопечных. Поблизости валялись наши двойники — дурацкие пугала в крестьянской одежде. Все же, гномы — сметливые ребята. Только им невдомек, что пугало даже издалека сложно принять за человека, если ты вооружен подзорной трубой.

Я обернулся.

Элефантерия по-прежнему ждала сигнала к атаке. За ней темнели квадраты войск Фрайтора. Отдельно стоят фракции Багдбора, Кракелюра, Фаерано и сатрапа (кто бы подсказал мне его имя)…

Ветра-противодействия не было.

И показалось мне тут, что в опустевшем от войск лагере сатрапа, среди остроклювых шатров и палаток, происходит какое-то слишком уж явное шевеление. Гритт, я бы много дал, чтобы заполучить сейчас подзорную трубу!

Дымовальная машина застыла в двухстах ярдах от нас.

Олник попытался мне что-то сказать:

— А…

…Сперва взорвался Котел Благорастворителя внутри машины, и это было не очень громко на фоне оглушительных раскатов. Такой себе «Бум!» с легким скрежетом, и все.

Затем взорвались цистерны с уракамбасом.

Трубы (одна из них по-прежнему плевалась копотным дымом), легко отделились от общей конструкции машины и, вращаясь, взмыли в воздух. Мгновение — и на месте гномского Штаба вспух, разбрасывая сверкающие осколки, огненный шар. Поверх него поднимался, закручиваясь столбом, смерч, похожий на рой чумазых пчел — содержимое дымовой коробки, разнесенной взрывом Благорастворителя, мох шанге, истолченный в пыль…

Конец всему…

Грохот взрыва долетел, как сквозь вату.

Тут-то со стороны лагеря Фрайтора подул ветер. Не тот устойчивый, могучий борей, что мог отогнать шамански направленную тучу, а одинокий мятущийся вихрь. Кажется — а что еще я мог сделать, кроме предположений? — кто-то потревожил магов Рондины, и они выпали из конвергентного склонения, не достроив шаманского камлания на полный ветер, не направив его. Или?.. Что там происходит, в ставке сатрапа? Проклятие, отсюда, как ни напрягайся, — не разглядеть!

Вихрь был, похоже, пьян. Сначала он ударил мне в лицо, едва не опрокинув на землю, затем, тряхнув вздернутого Трауча и сорвав в полет многочисленные стебли травы, унесся к месту взрыва. Там он, кружа, разбил черный смерч, подхватил его в горсть, будто это и правда был рой пчел, и метнул к нам, но у самого холма взмыл ввысь, и проволочил пыль длинным шлейфом над нашими головами. Частицы шанге так пропитались запахом эссенции, что меня едва не стошнило.

Джок Репоголовый рыдал и вопил что-то о попранной мужской солидарности.

Огненная стена на месте Штаба медленно оседала.

Неподалеку, врывшись краем в почву, упал кусок вороненой обшивки.

Стена осела… На месте взрыва осталось горелое пятно, усыпанное обломками Штаба.

Аркония! Я бросился вверх по косогору. Трауч поприветствовал меня пустыми глазницами.

Кроутеров уже спустили в атаку. Ящеры бежали ровной линией, смешно подпрыгивая, косолапя и раскрыв ярко-красные воротники с загнутыми костяными иглами.

До них было примерно с полмили, и расстояние быстро сокращалось… Нас они не заденут, их цель — элефанты. Мне остается только смотреть, скрежеща зубами от бессилия. А потом — бежать с поля вон, посыпая голову пеплом позора.

Я пригляделся к тварям и ахнул.

Великая Торба! Бестии были размером с лошадь! Матовые чешуи нагрудных пластин сияли, как надраенные доспехи, когтистые лапищи отбрасывали комья земли, ядовито-пунцовые воротники — срежь их и насади на палку, как зонт, могли укрыть от дождя пяток человек, а нижние клыки, выпиравшие из отвислой пасти, способны были насквозь пронзить человека.

Я бывал в Тавматург-Академии Талестры, но только в административной ее части. В виварий чужаков не пускали, да я и не особо туда стремился (хотя и осмотрел в павильоне у входа знаменитую мумию дракона Торока и узрел явление знаменитого Прыгающего чародея). Видимо, зря. А то бы увидел, чем пичкают кроутеров. Наверняка в их жратву подмешивали какие-то алхимические снадобья для роста.