Дальше мы нарисовали новый план. Лейтенант знал, где у немцев пулемёты, посты, отметил их, а дальше прорабатывали саму операцию с прорывом. Оказалось, у того почти семьдесят активных штыков осталось, около пятнадцати ранены, но он, как и я, забирает всех.

Шаблин со своими ушёл, им ещё простреливаемые участки надо было проскочить. Я отдал несколько приказов старшине. Готовились и формировались группы, носильщики, которые раненых понесут. Бросать своих – это верная смерть, а тут шанс есть. Искали в казармах шинели, одеяла, на них и понесут раненых. Я просил себе гимнастёрку – принесли, старшина сам нарезал, сделал бандану. Мне и фуражку принесли, околышек треснут, мятая, но не страшно. Это моя, фамилия внутри написана.

Я так и не уснул, да и до начала операции несколько часов оставалось. Правда, пару штурмов выдержали, отбились благодаря пулемёту. Наше количество сократилось, зато оружия трофейного добыли. А чуть позже начали прибывать бойцы с разных этажей казармы. Пошёл слух, что мы готовимся уйти на прорыв. Прибыло три десятка красноармейцев при двух младших командирах – а вот и носильщикам помощь.

Когда стемнело, двинули в сторону Буга, обходя пожарища, чтобы не подсветили. Первый пост, похоже, уже сняли, тут мы влились в колонну бойцов НКВД. Встали у стены какого-то здания. Ждали, когда сработают умельцы, почти три часа, пока сигнальный огонёк на той стороне реки не загорелся. Вошли в воду, поплыли.

Я тут сам плыл. Хоть напился от души. Да и шёл почти сам, боец один помогал, закинув мою руку себе на плечо. Прыгал, но шёл. Скрипел от боли зубами, три перелома, но звука не издал, хотя у некоторых стоны прорывались, только тихие. Бойцы сдерживали себя. Так и плыли. Как уже сказал, сам плыл. Фуражку я крепко насадил на голову, бинты прикрыл. Главное, под фуражкой документы сухие.

Когда забрались на кручу с той стороны, Шаблин командовал. Стали уходить от реки, как вдруг в стороне заработал миномёт, видимо, по заявке тех, кто окружал крепость. Ну или беспокоящий огонь по часам. У меня наручных часов не было, а время примерно часа два ночи. Батальонный работал, мы о нём и не знали. Я же подумал, как бы попросить у Шаблина добыть пленных, не вызывая удивления. Он хотел провести вырвавшихся из крепости бойцов и командиров тихо. А, чёрт, послал связного, и тот привёл лейтенанта, вот прямо и попросил Шаблина:

– Мне нужны пленные. Видишь, там командир расчёта фонариком грузовик подсветил? Мне нужен грузовик и пленные. Нужно взять всех живых, очень прошу. Потом отблагодарю. Немцев повязать – и в грузовик. Последний разгрузить. Немцев связать хорошо, не просто щиколотки и кисти, а и колени, и локти ещё. Используйте их форму на верёвки. Чем больше наберёте, тем лучше. Меня в кабину грузовика. Есть идея, как добыть продовольствия. Я отъеду, а вы к реке. Там вас найду. Не переходите без меня. Если светать начнёт, тогда можно. Значит, у меня ничего не вышло и можно не ждать.

– Дима, ты уверен?

– Да.

Пришлось почти час подождать, но миномётчиков взяли. Просто навалились – и забили, наших больше было. Связали. Грузовик с минами разгрузили. Ровно двенадцать немцев в кузов закинули. Все живые. Оказалось, заминка была из-за того, что ещё трое на мотоцикле приехали. А так восемь в расчёте – водила грузовика и трое с мотоцикла, вот и набралось. Для меня просто отлично. Уже сапоги сняли, всё ценное, оружие. Наши и запасы продовольствия прибрали. Я велел на меня не оставлять.

Пить не хотелось, да тут все напились, пока плыли, у меня у самого живот вздулся. Как бы то ни было, меня усадили в грузовик. Сложно действовать одной рукой и одной ногой, но я смог запустить двигатель стартером, да тут и не сложно, тем более Шаблин подсветил трофейным фонариком. Включил я фары, выехал на тропинку и покатил прочь. Остальные уходили.

А вот зачем мне немцы, вскоре узнаете. Впрочем, скажу. А для призыва ментального демона и оплаты его услуг. А что вы думаете, демонология – это редкое и сложное искусство, изучал я её не так и долго, но вполне потяну основное. Сергей, кстати, о моём интересе к этому направлению не знал. Он далеко не всё о себе сообщал, скотина, и я тоже сильно не откровенничал. Хотя со стороны могло показаться по-другому.

Уехал я недалеко, куда мне в таком состоянии кататься? Выехал на дорогу, километра два проехал и свернул к рощице. Тут обнаружил пустую стоянку. Похоже, войска, что тут стояли, ушли на ту сторону реки.

Самое главное, тут был утрамбованный плац. Я как раз проехал между деревьями посадки, выехал к нему и остановился. Выключил фары, оставив подфарники – глаза к темноте привыкли, вполне видел. Внимание чужих не хотел привлекать светом фар. Взял лежавшую на сиденье рядом пехотную лопатку (бойцы нашли, немецкая) и, осмотрев плац, довольно кивнул.

Дальше похромал, глянул, как там немцы. Порядок – кто-то шевелился, но все тут. После этого вернулся к передку машины и, сгибаясь в поясе со стонами и матом, начал прорезать канавки в плотном грунте утрамбованной земли. Я-то думал, дёрн придётся срезать, трамбовать, резать пентаграмму, а тут вон какая хорошая находка!

Я на грани сознания плавал от болей, но упорно резал канавки – неглубокие, тут всё на скорую руку. Час заняло, пока не закончил. Потом прошел к заднему борту машины, снял ведро, открыл борт и, приметив самого здорового, полного такого немца, подтянул его к себе, скрипя зубами от боли. Дальше без тени сомнений вскрыл ему горло штыком – артерию – и стал сливать кровь в ведро.

С одного тела мало, нужен ещё один бурдюк с кровью, так что, как течь перестало, второго подрезал. Немцы, которые видели это, мычали в ужасе, но я сливал. Полведра набралось с двух тел. Впрочем, второй ещё жив, он мне для призыва нужен. Экономил на телах, а то и так для оплаты мало. Что ж, пойдёт.

Залил канавки кровью, веточкой разогнал, чтобы всё заполнили, без разрывов. Дальше развернул грузовик, подъехав к пентаграмме задом, и скинул тело того, второго, положив так, чтобы он в пентаграмме был, а я нет. А потом перерезал ему горло от уха до уха, на старом языке демонов вызывая нужного. Пришёл. Душа того немца, что участвовал в призыве, как батарейка была мной использована.

– Слушаю тебя, человек, – сказал демон на русском.

Кто демона призывает, на языке того он и общается. Ничего удивительного, это же диалог ментального направления. Я этого демона ранее уже раз пять призывал.

– Полное исцеление.

Это, конечно, не его направление, но он умел подобное делать.

– Три души, – сразу отреагировал демон.

Выглядел демон как скорпион, только вместо тела торс мужчины с головой льва. А вместо рта – жвала, как у жуков. Размером он был с небольшую козу.

– Одна чужая. Я цены знаю.

– Хорошо, одна, – легко согласился тот.

Цену я правильную назвал, но с демонами так и надо, только торговля поможет. А так он и тысячу душ может запросить.

Нужно поторапливаться, заряда пентаграммы хватит на минуту, долго демон тут не пробудет – некомфортно ему в этом мире – и отправится обратно. Батарейка из того немца слаба, но я на долгий диалог и не рассчитывал. Поэтому, направившись к борту грузовика (от него до края пентаграммы метр, хватало), я ухватился за шиворот френча того немца, что свисал наружу. Я у него первого кровь сливал, мёртв. Душа в теле после смерти держится ещё двадцать минут, а прошло минут пятнадцать, так что могу им расплатиться с демоном.

Вот так, издав рык, я швырнул тело в пентаграмму. Аж осел от слабости – и тут же вскочил, проверяя собственное тело. Крутил руками, поднимал ноги. Всё цело – кости, зубы, да всё. Правда, есть просто жуть как хочется, но потерплю.

– Мне нужна иллюзия того, что было ранее, на месяц. Чужую душу даю.

– Хорошо.

Швырнул следующего немца. Этот из живых, отчаянно извивался. Не хотел на корм демону, но и тут: секунда – и от его тела мумия осталась.

– Время не терпит. Хочу видеть иллюзию своей души со всеми слоями. Чужую душу даю.