Со временем шхуна сжалась в крупинку и пропала из виду. Радость беглецов была очень слабой: ее затмила жажда. Все трое легли на дно — вроде бы, так переносится легче. Уставились в небо, высматривая грозовые тучи. Над головами царила слепящая безоблачная синь. Солнце ползло вверх, набирая мощи.

Дороти спросила: который час? Нави откуда-то знал время: было девять. Дороти не видела облаков даже на горизонте. В одиннадцать дождь не пойдет никак. Даже если все боги дождей постараются.

— Нави, почему ты сказал именно одиннадцать?

— Я округлил. На самом деле, имел в виду одиннадцать часов шестнадцать минут.

— А что будет в одиннадцать — шестнадцать?

— Достигнет максимума вероятность нашего спасения.

— А потом?

— Очевидно же — будет падать. Максимум потому и зовется максимумом.

— Милый, если я тебя стукну, как это повлияет на вероятность?

Он взял время, чтобы прикинуть в уме.

— Никак.

Дороти пихнула его в бок.

Леди Карен, доселе хранившая долгое молчание, подала голос:

— Миледи, позвольте вопрос. Откуда вы знаете, что он все еще меня любит?

Дороти помедлила, оттягивая неприятную минуту.

— Я не знаю, миледи. Просто выстрелила наугад…

Карен издала сдавленный звук — не то шипение, не то хрип. Порывисто села, горя от гнева. Но, подняв голову, она увидела такое, что мигом забыла о Дороти.

— Смотрите!

Они сели, взглянули вдоль ее руки — на северо-запад. Майорская шхуна возникла на горизонте.

— Тьма сожри! Возвращаются!

Женщины прикипели глазами к судну, будто взгляды могли его остановить.

— Идут не к нам, — заметила Карен.

— Рыщут разными курсами, высматривают.

— Боюсь, высмотрят.

Солнце взошло уже высоко, ничто не мешало подзорным трубам преследователей.

— Может быть, если грести очень быстро… Если я помогу вам, миледи…

— Безнадежно. Ветер западный, для них — почти попутный.

Паруса шхуны надувались тугими белыми буграми — как на картинках в детских книгах. Судно нагонит беглецов за два часа, если только немного сменит курс.

— Успокойтесь, — как-то буднично бросил Нави, — нас пока не видят.

— Как ты знаешь?

— Мы слишком мелкие, нас скрывает горизонт.

— Но ты сказал: пока не видят.

— Через полчаса шхуна приблизится достаточно, чтобы заметить нас.

— Полчаса?

Дороти вдруг сообразила, что через полчаса как раз наступит заветный одиннадцатый час.

— Холодная тьма! Так вот что ты имел в виду! В одиннадцать нас догонят, возьмут в плен и напоят водой!

Она схватила его за грудки:

— Вот, значит, какая вероятность спасения! Вот каково верить безумцу!

Дороти встряхнула его и зло отшвырнула, Нави шлепнулся спиной на дно. Она взяла весла, со всею силой гнева вспорола воду.

— Ну, пусть еще догонят, стервецы! Еще посмотрим, кто быстрее!

Вода вспенилась под лопастями, лодка закачалась, становясь поперек волны.

— Дороти, ты меня обидела…

— Что? Еще смеешь говорить со мной?!

— Я же твой друг, а ты меня ударила…

Она гребла, отвернувшись от него.

— Я только хотел сказать…

— Одно слово — и выкину за борт!

— Только два слова: греби туда.

Он указал на юг.

Дороти взглянула.

Ахнула, выронила весла.

Схватила вновь и заработала с удвоенной, утроенной силой, в кровь стирая ладони.

С юга, сияя соцветьем парусов, шло другое судно. Оно не принадлежало янмэйцам. На фор-марселе золотился лев с лапою на шаре.

— Шиммерийский чаеторговец, — сказал Нави. — В одиннадцать часов шестнадцать минут мы окажемся на борту, нас напоят и накормят. Я говорил. Ты снова не поверила…

* * *

Капитан Лу-Арамон носил халат — роскошный, шелковый, вишнево-золотой, подпоясанный широким кушаком. Только богач у себя дома станет ходить в таком халате. Собственно, так и обстояли дела: Лу-Арамон на жаловался на бедность, а его домом была «Белая пантера».

— Мои дорогие гости, позвольте еще раз — теперь уж без спешки — поприветствовать вас и поздравить со спасением!

Сперва Лу-Арамон встретил их на палубе, но имел достаточно такта, чтобы не мучить долгими речами. Беглецов отвели в капитанскую каюту, накормили и напоили, дамам предложили одежду взамен порванных платьев. Теперь, когда трое утолили голод и жажду, капитан вновь обратился к ним.

— Я несказанно рад, что именно мне выпала честь спасти вас от гибели. Считаю это божьим благословением. Найти в море даже одного терпящего бедствие — великая удача. Но встретить троих, средь которых две прекрасные барышни, — истинное чудо!

Карен и Дороти ответили самыми изысканными комплиментами, на какие были способны. Карен впечатлила капитана тонкостью манер, Дороти — внешностью.

— Я не смею, любезные гости, досаждать вам лишними расспросами. Лучшее, что могу предложить, — это вино, покой и мягкую постель. Однако один вопрос все же требует ясности в ближайшее время. Сударь…

Капитан повернулся к Нави.

— Чтобы не утруждать усталых дам, будьте так добры и ответьте мне: как вы оказались в открытом море?

— Капитан, я уже говорил вам на палубе. Наверное, от жажды мои слова звучали сбивчиво… На нас напали пираты, взяли на абордаж и убили большую часть команды, а я успел спустить шлюпку и увезти барышень. В ходе боя судно загорелось, дым помешал пиратам заметить наше бегство.

— Верно, сударь, все это вы сказали на палубе, и достаточно отчетливо, чтобы достичь моего разумения. Теперь я желаю узнать больше подробностей. Простите мне навязчивые расспросы, я ни в коем случае не ставлю ваши слова под сомнение. Но если в здешних морях рыщут пираты, я должен суметь избежать встречи с ними, а для этого нужна осведомленность.

— Отвечу на любые вопросы, капитан, — кивнул Нави.

Лу-Арамон присмотрелся к нему и слегка нахмурился.

— Будьте добры, скажите название вашего судна и порт назначения, а также ваши имена.

— Капитан, перед вами леди Дороти из Лисьего Дола, рода Сьюзен, и леди Карен из Сердца Света, рода Елены. Мы шли на шхуне «Аттадора» из Леонгарда в Уиндли, где дамы должны были пересесть в конный экипаж и отправиться в Нортвуд с визитом к семье леди Дороти.

Лу-Арамон кивнул:

— Благодарю, юноша. Но я не услышал вашего имени.

— Я — Нави.

— Нави, сударь? А ваш род, имена родителей?

— Я — Нави, — повторил паренек.

Капитан хмыкнул:

— Судя по одежде, годам и прозвищу, вы служите юнгой. Не думаю, что сможете ответить на вопросы о курсе вашего и пиратского судна…

Нави поднял палец:

— Вы ошиблись, капитан. Я служил на «Аттадоре» навигатором.

Лу-Арамон мягко улыбнулся:

— Понимаю ваше желание впечатлить столь прекрасных дам, но лгать мне все-таки не следует. Ваша ложь немедленно вскроется, едва я попрошу назвать…

— Было шесть часов пятнадцать минут утра, дул юго-западный ветер. Мы шли на северо-северо-восток курсом пятнадцать — двадцать шесть со скоростью около четырех узлов. Пираты вышли на перехват из-за острова Фарадея-Райли курсом восемьдесят восемь — тридцать со скоростью шесть узлов. Точка столкновения лежит в семи милях северо-восточнее острова. Если желаете, укажу на карте.

Это заставило капитана взять минуту на проверку. Он извлек из шкафа карту, расстелил на столе. Взял линейку и карандаш, прочертил названные юношей отрезки курсов, хмыкнул, крякнул. Подозвал своего штурмана.

Штурман «Белой пантеры» расхохотался, едва Лу-Арамон пересказал ему случившееся.

— Этот птенец? Помилуйте, капитан, я живот надорву! Не бывает навигаторов моложе тридцати. И я не встречал парня, кто мог бы на глаз определить курс корабля с точностью до градуса!

— Мы сейчас идем курсом девять — ноль шесть, — невозмутимо отметил Нави. — Правда, пока я ел, «Белая пантера» зачем-то вильнула и взяла на пять градусов восточней. Теперь вернулась к прежнему курсу.

Штурман перестал смеяться:

— Хочешь сказать, цыпленок, ты умеешь водить корабли?! Да провалиться мне на месте!