Ни на первый стук, ни на второй отклика не последовало. Итан взял у нее молоток и заколотил, что было силы, морщась от собственной грубости. Итог был тем же – никакого ответа. Итан потянул створку двери. Тяжко скрипнув, она отворилась. Внутри стоял полумрак. Вверх уходили ступени, застеленные бурым ковром. Темная обивка стен поглощала те немногие лучи, что проникали в узкие окна. Мира не сразу заметила человека. Лохматый мужик, возрастом ближе к деду, лежал на топчане в углу холла, сбоку от парадных ступеней. На нем был сюртук того сорта, какие носят привратники на службе. Сюртук был расстегнут, открывая взорам волосатую грудь.

– Чего стучите?… Открыто же, – вяло проворчал мужик.

– С… странно ты служишь, – удивился Итан. – Разве не т… тебе полагается открывать дверь?

– А зачем? Кто свой – сам войдет. А чужие нам не нужны.

– Н… не нужны гости? Разве это – не доходный дом?

– Он, да… – согласился мужик. – Дом господина Харриса. Хотя не такой уж и доходный… Что вы тут забыли?

– А если мы желаем нанять квартиру?.. – поинтересовалась Мира.

– Что, прям-таки желаете?.. – с сильным недоверием проворчал мужик.

– Н… ну, не совсем, – ответил Итан.

– Вот видите… Шли бы вы лучше, – посоветовал привратник и улегся на спину.

– Мы желаем поговорить с хозяином, – сказала Мира.

– А он с вами хочет говорить?.. – буркнул мужик, не поднимаясь.

Мира подошла поближе, чтобы он мог разглядеть дорогое платье, и швырнула пол-агатки.

– Захочет, не сомневайся.

С неожиданной прытью мужик подобрал монетку и убежал по лестнице. Мира с Итаном ждали в сумрачном холле, вдыхая запах пыли, въевшейся в обивку.

– Не удивлюсь, если окажется, что здесь квартируются только призраки. Они наняли мрачного гнома спать у входа, чтобы тот отпугивал живых гостей.

– Ж… жаль, миледи, что на в… вас это не подействовало.

На лестнице появился хозяин доходного дома. Он не походил на призрака – скорее, на того, кто только проснулся и едва соображает от жары и похмелья. Шаркая подошвами, сошел по ступеням. Запахнул поплотнее халат, плюнул на ладонь и пригладил волосы. Придав себе, как ему казалось, подобающий вид, хозяин спросил:

– Чем могу служить милорду и миледи?

Он масляно улыбался, и золотой зуб, сверкающий посреди рта, придавал улыбке кровожадный вид.

– Мы хотим разыскать одну даму. Она жила у вас некогда, а может быть, живет и поныне.

– Даму, значит?.. Э… хм… да, бывают у нас…

– Ее зовут Лейла Агнес Франческа, леди Тальмир.

– У-ууу… – хозяин почесал грудь и больше ничего не сказал.

– Вы не знаете такую?

– Думаю… Припоминаю… – хозяин даже скривился от усилия. – Нет, никак. Не помню такую.

– Н… но она должна быть записана в ваших книгах, – подсказал Итан.

– О, верно! – хозяин просиял. – Идемте со мной… только, эээ…

Он замялся, будто забыл что-то в холле. Итан вложил ему в ладонь монетку.

– Да, верно, в книгах записана! Идемте!

Старые учетные книги хранились в самом неподходящем для них помещении: сыром подвале. Искрового освещения не было и в мечтах. Хозяин дома шаркал вниз по узким влажным ступеням, неся канделябр на три свечи. Рука дрожала, и огоньки отплясывали судорожную пляску. Мира держалась за локоть Итана, поскольку больше держаться было не за что: лишь стены из скользкого, замшелого камня.

– У вас нет ощущения, – шепнула девушка, – что мы спускаемся в усыпальницу?

– М… миледи… – вымолвил Итан. Ему удалось вложить в единственное слово максимум заботливой укоризны.

Мира не так уж погрешила против истины: подземная комната, где они очутились, была усыпальницей учетных книг. Сложенные стопками вдоль стен, они лоснились от влаги и плесени.

– Смотрите книги, – любезно предложил хозяин, – в одной из них есть леди Лейла.

– Не подскажете ли, в какой? – осведомилась Мира, зная ответ наперед.

– В какой-то!.. – хозяин улыбнулся и ушел, поставив канделябр на бочку соленых огурцов.

Чего не сделаешь ради истины! – сказала себе Мира и взяла платочком первую книгу. Она тут же рассыпалась: обложка осталась в руке, страницы ляпнулись на пол сырым комком. Мертвая плоть… да уж.

Они провели в могильнике добрый час. Здесь не было и подобия порядка: алфавитного или какого-либо другого. Треть записей превратились в синие чернильные пятна, скоро такой же цвет приобрел платочек Миры, а затем и пальцы. Радовало одно: каждая книга относилась к определенному году. Девушка отобрала те, что велись в год Шутовского заговора, предыдущий и последующий. Вдвоем принялись внимательно просматривать их, страницу за страницей, в поисках упоминания леди Лейлы. Корявый почерк со множеством ошибок принадлежал малограмотному человеку. Огоньки дрожали и чуть не задыхались в сыром воздухе. Приходилось едва ли не касаться носом страниц, чтобы разглядеть буквы. И все же Мира предпочла дважды проверить книги, каждый лист.

Нет, ошибки не было: леди Лейла Тальмир никогда не проживала в этом доме.

– К… как жалко, миледи… – с сочувствием промолвил Итан. – К сожалению, придется…

– Лицемер! – отрезала Мира. – Не торжествуйте раньше времени: еще есть надежда на кабак и башмачную. Возможно, один из тех домов прежде принадлежал леди Тальмир.

Они вернули хозяину канделябр с огарками свечей и на всякий случай еще раз спросили, не вспомнил ли он леди Лейлу. Нет, он не смог припомнить не только ее, но даже никого похожего. Ни Леонора, ни Елена, ни Лиола не останавливались в доме. Как жаль, миледи. Он сверкнул золотым зубом на прощанье.

На выходе у Миры возникла мысль, девушка бросилась обратно в здание.

– Подождите меня на улице, Итан! Я всего на минуту.

Догнав хозяина, он спросила:

– А не знаете ли, кому принадлежал тот дом, что сгорел? Слева от церкви, второй после башмачной.

– Отчего же не знать, миледи? Это шумная история была. Там жила ведьма!

– Неужели?

– Именно, ведьма. Она поселилась тут вместе с женихом. То был славный парень – рыцарь, гвардеец. Только ведьма его своротила на черные дела: стал заговорщиком, пошел против самого владыки!

– И чем же все закончилось?

– Ну, известно, чем. Гвардейца казнили, как и всех переворотчиков… не то казнили, не то замучили на дыбе – словом, не позавидуешь ему. А с ведьмой народ решил поквитаться: взяли да и подожгли ей дом. Правда, там внутри ее не оказалось – сбежала накануне, предчувствовала! Темный Идо своим нашептывает…

– А как звали эту ведьму?

– Да кто ее упомнит… кажись, как-то на Л… из благородных была, во как.

У хозяина не возникло даже мысли, что ведьмой и была искомая леди Лейла. Чтобы такая миловидная барышня, как Мира, интересовалась исчадьем тьмы – быть не может.

– Не остался ли в живых кто-то из слуг ведьмы? – осторожно полыбопытствовала Мира.

– А вам-то зачем, миледи? Думаете, они что-то про вашу Лейлу знают? Откуда бы им знать!

– Я хочу расспросить о ведьме. Любопытная история, очень мне такие по душе.

– Нехорошо таким любопытствовать… не к добру это… – Мира вложила в ладонь хозяина агатку, тот не сменил тона, даже не запнулся: – Был у меня один слуга – он прежде у ведьмы служил мажордомом… Звать его Эшби. Высокий, только на старости лет сгорбатился. Он хорошо всю историю знает.

– Могу с ним поговорить?

– Ну, миледи, если не околел, то можете. Он в госпитале святой Терезы лежал – знаете, три квартала в сторону реки?

– И давно он там?

– С тех самых пор, как захворал… Полгода уже будет, или больше.

– А чем хворает?

– Да обычная старческая хворь. Руки-ноги не гнутся, ходить не ходит, а только кряхтит. Но язык, вроде, еще шевелился. Так что, может, и поговорите…

Итан с тревогой встретил предложение Миры:

– М… миледи, нам не следует!.. Это плохое место для вас. Г… госпиталь Терезы – богадельня, нищие калеки доживают там свои дни. Страшно представить, что вы войдете туда!