– Вина ее величеству, – зычно потребовал капитан, завидев лакея.

– Сию минуту, милорд.

Над залом взлетел чей-то высокий и ломкий голос:

– Вина ее величеству – пр-рекрасная мысль! Я пр-рисоединяюсь.

Лакей поднес ей напиток, а следом из толпы возник странный человек. Худой и угловатый, одетый в серый дорожный костюм, он смотрелся несуразно, даже жалко среди блестящих дворян. В каждой руке человек держал по бокалу. Манерно скрестив ноги, он поклонился Мире и пролил вино на паркет.

– Кус… к ус-слугам вашего величества, – ломая слова, произнес человек. Он был пьян, как сапожник.

– Кто вы, сударь?

– Виконт Лиам Шелье р-рода Янмэй Милос-сердной. Министр-пр… минист прогресса и путей!

Мира захлопала ресницами. Вот этот пьянчуга – первый помощник Адриана в деле прогресса? Это с ним я пытаюсь встретиться последние недели?!

Капитан Харви шагнул вперед, грудью оттесняя министра:

– Протрезвейте, сударь, прежде чем беспокоить владычицу!

– Погодите, – одернула Мира.

Попойка министра носила оттенок истерии. Слишком нарочита, будто он силится выразить что-то.

– Скажите, виконт, что стряслось?

– Стряс-лось? Ничего, ваше величество! Ж-жизнь прекрасна! Я вернулся из долгой-долгой поездки – целый мес-сяц на морозе. А теперь в тепл-ле, со вкусным вином – прекр-расно! Ваш-ш здор-роовье!

Он попытался хлебнуть из двух бокалов сразу, стекло издало жалобный звон.

– Что за поездка? Инспекция рельсовых путей?

– Инсп-пек-пекц… да, именно так!

– И что же с путями?

– Все пр-рекрасно, ваш велич-чество! Их нет!

– То есть как?..

Вокруг Лиама Шелье собралась уже группа зрителей. Из нее выдвинулся Роберт Ориджин, ухватил виконта под локоть:

– Парень, пойдем-ка отсюда. Простите, ваше величество, солдат не в себе.

– Нет, оставьте его, кайр. Я хочу услышать. Что значит – путей нет?!

– То и значит. Были – и нет! Шесть мостов – ух-ххх…

Шелье сделал жест руками, словно роняя на пол тяжелый груз. Вино плеснуло из бокалов.

– Девять станций – вшшух…

Он изобразил руками полыхающее пламя.

– Сто миль проводов – ф-ффиу!..

Новый жест – будто сорвал веревку со столба.

– Как?.. Куда?..

– Чернь хочет кушать – вот куда. Ук-крадены и проданы. Юг Южного Пути, север Короны – рельсовые дороги тю-тююю…

Шелье расплылся в идиотской улыбке. Позади него послышались шепотки:

– Боги, какой позор!..

– Посмешище…

– Тише, господа, тише… поглядим!..

Мира сумела найти в себе сострадание к этому жалкому человеку:

– Гибель рельсовых дорог так расстроила вас, что вы напились?..

– Нет-нет-нет, вашш велич-чество, напился пото-ом… Сначала пришел во дворец, к казначею… Нужно сто тысяч на ремонт – это я ему сказал. Он в ответ…

Почему-то Шелье обернулся к Роберту Ориджину, а тот почему-то ответил:

– На содержание дорог можно выделить пять тысяч, и ни агаткой больше.

– Пять тысяч!.. Когда нужно – сто!..

Мира нахмурилась. Ситуация стремительно уходила из сферы ее понимания.

– Вы пришли к казначею?.. Казначей еще не назначен! Кайр Роберт, почему вы распоряжаетесь казенными средствами?

– Ваше величество, я назначен две недели назад указом лорда-канцлера, – как ни в чем ни бывало отрапортовал Роберт Ориджин.

– А вы не знали?.. – глаза виконта Шелье полезли на лоб. – Ваше величество даже не знают человека, который раздает ваши деньги?!

Придворные потупились, делая вид, что не слышали последней реплики. Мира почувствовала, как заливается румянцем.

– Это не относится к делу, виконт. Вы требовали денег на дороги, и кайр Роберт выделил, сколько мог. Казна пуста, вы должны понять.

– Казна пуста?! – Шелье чуть не прыснул Мире в лицо. – Новые с-соборы, новые театры, каждый день праздники, балы, с-собачьи бега!.. В казне полно денег! Желаете з-знать, откуда? А то вдруг вы и об этом не ос-с-сведомлены!

Мира не находила слов для ответа, но от нее и не ждали. Виконт Шелье оглядел толпу и вытащил за локоть круглолицего толстячка в раззолоченном камзоле.

– Ступайте сюда, господин Дрейфус!..

– Руки прочь, пьянь, – толстячок оттолкнул виконта.

– Ваше велич-чество, после казначея я встретил вот эт-того субъекта. Я спросил: «Ка-аак, господин Дрейфус Борн – живой? Вас еще не повесили?! Экое упущение!..» Он скорчил такую вот ух-хмылочку: «Лорд-канцлер не повесит своего министра налогов!»

– Министр налогов?!

– Он с-самый, ваше величество. Назначен ук-казом лорда-канцлера. С-сто двадцать тысяч золотых уплачены Борном, взяты лордом-канлером. Хорошая цена завы… за выгодное местечко!

– Тупица, – буркнул Дрейфус Борн и растворился в толпе.

– С-сто двадцать тысяч, – повторил Шелье с горечью. – Но на ремонт нет и пяти! К чертям искру! К чертям рельсы! Зачем они, когда можно пр-рросто веселиться?! Все дело жизни владыки – в помойную яму…

Дворяне брезгливо отворачивались от него. Слышались вопросы:

– Кто его сюда впустил? Неужели не видели?..

– Не з-знаю, зачем впустили! Мне сказали: ее величество вызывали… Я пр-ришел. Вот он я!..

– Простите, ваше величество, это моя вина, – леди Аланис Альмера оказалась рядом. – Я давно знаю виконта Шелье, и велела страже впустить его, несмотря на нетрезвость. Никак не ждала от него подобной выходки. Прошу меня простить.

– Вы велели страже?..

Мира не понимала уже решительно ничего.

– Леди бургомистр!.. – вскричал Шелье и отвесил шутовской поклон леди Аланис. Если бы в его бокалах осталось вино, оно украсило бы собою платье миледи. – Как мило – впустить меня нетрезвым! Как дальновид… видно!.. Кстати, к сведению ваш-шего величества: вот леди-бургомистр Фаунтерры. Назначена не вами, пр-равда?!

Аланис с отвращением отодвинулась подальше, а Шелье продолжал, уже не в силах сдержаться:

– Пьяный министр – это просто пьяный министр. Но пьяный министр перед носом владычицы – позор, конец карьеры! Как мудро, что мне дали повод напиться, а затем при… привели сюда!.. Пожалуй, не стоило пить сегодня… Но что еще делать?..

Он обвел взглядом всех, кто не брезговал смотреть на него, и вскинул вверх руки с бокалами:

– Пейте, господа! За новое время! Пейте!.. За новую власть! Нами правят прекрасные люди!.. Лорд-канцлер – потомок великих и славных предков. Он уничтожит любой прогресс, растопчет будущее, лишь бы вернуться назад – к былой славе!.. И ее величество – Минерва, Несущая Мир. Ни с кем не спорить, ничего не видеть, зажмуриться покрепче – лишь бы мир!.. За здравие наших правителей, господа!..

Кто-нибудь, когда-нибудь должен прервать эту чудовищную сцену! Кажется, она длится много дней. Бесконечно, словно пытка…

Тем, кто прервал ее, оказался северный генерал-полковник Стэтхем. Быстрым ударом в живот он вышиб дух из виконта. Тот стал оседать, генерал поймал его за шиворот, будто котенка, и передал гвардейцам:

– Прочь с глаз.

Кивнул Минерве:

– Ваше величество.

Виконт Шелье извернулся в руках солдат, обернулся к Минерве и прокричал:

– Ах, да, запамятовал!.. Найдено тело владыки! Вы не знали?.. В Альмере, в реке. Владыка Адриан не в лучшей форме. Рыбки, рыбки… кусь-кусь!

Виконта уволокли, генерал ушел на свое место в партере. Следом за ним в мучительной тишине стали расходиться свидетели сцены.

– Конец антракта, милорды и миледи!.. – бархатным голосом возвестил служитель, звоня в колокольчик. – Конец антракта! Начинается третье действие!..

– Отвезите меня домой, – попросила Мира лазурного капитана.

Фаунтерра; рельсовый путь Фаунтерра – Сердце Света

Достойному человеку следует совершенствоваться и расти над собой. В этом смысле помощник шерифа Ферфакс, несомненно, преуспевал. Умение делать важный вид – главное его достоинство – за прошедшие месяцы достигло блистательных вершин. Каменный подбородок торчал утесом над стеною накрахмаленного ворота, орлиный взор окидывал кабинет с высоты начальственного кресла, серебряные нашивки сверкали на безупречной синеве мундира. Красивым жестом Ферфакс смахнул с манжеты пылинку (видимо, специально для того припасенную) и басовито осведомился: