– По закону… Юлианин кодекс, раздел шестой, статья семьдесят вторая… суд может пересмотреть свое решение после дополнительного следствия. А оно может быть назначено в случае подачи апелляции… Ваше величество, будьте великодушны, подпишите ее!

– Ее?..

– Апелляцию, ваше величество. Прошение о том, чтобы протекция провела дополнительное следствие и проверила доказательства вашей вины. Это даст суду формальный повод изменить решение. Иначе мы не можем…

– И все? – удивилась Мира.

– Это прошение, ваше величество… Вы не приказываете, а просите протекцию и суд провести повторное разбирательство дела. Я ходил к лорду-канцлеру… он сказал, что скорее выйдет на парад в исподнем, чем станет уговаривать кучку недоумков исправлять их же ошибки. Его слова… А следующему, кто придет с подобной идеей, отрежут уши. Слова кайра Джемиса…

Логично. Герцога Ориджина в высшей степени устраивает скомпрометированный суд. Любое неугодное решение северянин теперь сможет оспорить на основании былого прецедента. А в крайнем случае и поставить на голосование роспуск суда – Ориджины ведь тоже заседают в Палате.

– Сударь, я согласна с лордом-канцлером: подобная просьба никому не делает чести. Достойный человек сам исправляет свои ошибки, не ожидая, пока его попросят.

Она помедлила, сурово сведя брови.

– Однако, раз вы ручаетесь в благородстве судей…

– Ручаюсь головой, ваше величество!

– …и раз они готовы верно служить мне, как служили владыке Телуриану…

– Они вовек будут вам преданы!

– …то я готова подписать. Апелляция при вас?

Секретарь выхватил бумагу из папки и подал на подпись, кланяясь в пояс. Мира вывела: «Минерва р. Янмэй», чувствуя удовольствие от каждой буквы. Секретарь промокнул чернила, бережно вложил апелляцию в папку.

– Нижайше благодарю ваше величество!

– В качестве благодарности, сударь, дайте мне правовую консультацию.

– Я весь внимание, ваше величество.

Следовать плану, помнить о цели. Иногда это сложно, а иногда обстоятельства помогают тебе, как попутный ветер.

– Каковы законные способы устранить священнослужителя?

– Убить, ваше величество?

– Разумеется, нет. Лишить сана, снять с занимаемого места. Каким образом – законно – можно это сделать?

– О священнике какого ранга идет речь?

– Высокого, сударь.

Судейский нахмурился.

– Это скверно, ваше величество. Духовенство рангом от епископа и выше не подлежит мирскому суду. Каковы бы ни были прегрешения этого человека, их будет рассматривать церковный капитул. Даже если мирское следствие обнаружило явные доказательства вины епископа, они все равно будут переданы капитулу, и только он сможет вынести приговор. При всем нашем желании посодействовать вашему величеству, закон связывает нам руки.

– И даже император не может наказать священника высокого ранга?

– Напрямую – нет. Но я рад указать вам, что рукоположение во все высшие церковные чины благословляется владыкой, как высочайшим из потомков Прародителей. Вы можете отказать неугодному священнику в благословении, и он никогда не продвинется по иерархии.

– Имеются ли другие возможности?

– Известны редкие прецеденты, когда священник допускал опрометчивость в адрес владыки. Отказывал в исповеди или духовном покровительстве, проявлял сомнения в святости императорского рода, богоизбранности наследника престола, могуществе Праматери Янмэй и ее Предметов. Эти действия прямо подпадают под сто шестнадцатую статью Эврианова закона – «Оскорбление его (ее) величества». Но, в виду неподсудности высшего духовенства, император ограничивался тем, что предлагал священнику пожизненно уйти в монастырь. Такого рода предложения никогда не отклонялись.

– Премного благодарю, сударь.

Секретарь помедлил и, движимый желанием помочь, добавил:

– Если речь идет о Галларде Альмера, то его преосвященство не только архиепископ, но и герцог – ваш вассал. Законы вассалитета имеют преимущество над иными, когда вступают в противоречие. Если будет установлена вина, вы сможете судить его.

Мира небрежно отмахнулась:

– Нет, сударь, речь вовсе не о нем. Мой интерес носил теоретический характер. И снова-таки из чистого любопытства: каковы шансы осудить министра?

Секретарь просиял от возможности порадовать владычицу:

– О, здесь все в руках вашего величества! По закону вы в любой момент можете как снять министра с должности, так и инициировать проверку его деятельности протекцией. В случае, если обнаружены признаки служебных преступлений, дело без отлагательств передается в суд. Наказанием, в зависимости от тяжести преступления, является конфискация имущества либо разные сроки каторжных работ. Что особенно приятно, вступая на государственную службу, чиновник добровольно отказывается от юрисдикции законов вассалитета. Иными словами, в отношении чиновника ваше величество не связаны нормами чести сюзерена и обязанностью защищать своих вассалов. Вы всевластны над любым чиновником аппарата.

– Однако моего слова недостаточно для судебного обвинения?

– К великому сожалению, нет. Согласно Юлианину кодексу, для обвинения требуются весомые доказательства. Скверный закон, ваше величество. От него масса волокиты и проволочек в судопроизводстве, но увы, закон есть закон.

– Что может служить достаточными доказательствами служебного преступления?

– Показания независимых свидетелей (не менее трех), подкрепленные материальными уликами, как то: поддельные расходные ведомости, ошибки в ведении учета, наличие у чиновника средств, источник которых не определен. Однако, – секретарь торжествующе вскинул палец, – покаяние преступника и публичное признание вины всегда считается абсолютным доказательством! Оно должно быть получено в письменном виде и повторено во всеуслышание в зале суда, при отсутствии давления на обвиняемого.

– Благодарю, вы успокоили меня, сударь.

– О, конечно! Я убежден, ваше величество: вам достаточно лично обратиться к преступнику и воззвать к его совести, как он немедленно раскается в злодеяниях. Иначе и быть не может!

Север Земель Короны, путь на Фаунтерру

– Не нравится мне это, – сказал Рука Додж.

– Нутром гробочки чую, – кивнул Весельчак.

Джоакину тоже не нравилось то, что видел. Однако он предпочел помолчать.

Подошел Салем. Подъехал и Зуб. Этот парень всегда старался держаться головы колонны, будто он, а не Салем, вел всех за собой. А за Зубом тенью подскочил и писарь.

– Что тут, братцы? – спросил Салем.

Писарь вгляделся повнимательней в ложбину, куда спускалась дорога, и с важным видом заговорил.

Семь веков назад, еще до Багряной Смуты, вся Империя была размером с четыре нынешних герцогства. Земли Короны не были тогда едины, а дробились на десяток карликовых графств, меж которыми точились неугасимые кровавые междоусобицы. Это так сказал писарь. По границам каждого графства на каждой дороге располагались сторожевые заставы – маленькие форты, в которых несли вахту отчаянные храбрецы. Потому отчаянные, что когда приходил враг с большим войском, то в считанные дни брал заставу штурмом, и все дозорные принимали геройскую смерть. Но успевали послать нескольких гонцов, и те несли весть в родную землю: враг пришел! Тогда лорд поднимал свою дружину и доблестно отражал вероломное нападение соседа. Это тоже сказал писарь. Сейчас-то от тех застав сохранилась лишь славная память да красивые легенды, а камни сточили ветра и дожди… Но кое-где стоят еще благородные руины, как память о бурном прошлом. Одни из них, судари, мы и видим перед собою. И это тоже сказал писарь.

Зачем он вещал о том, что и так очевидно? Наверное, просто потому, что любил поговорить. «Руины бурного прошлого» лежали впереди, как на ладони. Как только авангард повстанцев въехал на холм, так и увидел: дорога идет вниз, изгибаясь дугой, и через полмили упирается в каменную постройку – кусок стены с двумя башнями по бокам. Дорога проходила сквозь проем в стене. Вместо ворот путь преграждала баррикада из бревен – по всей видимости, новая. И стояла застава в очень, тьма сожри, выгодном месте: слева лес, справа овраг – черта с два обойдешь.