— Ты готов, дружище. Я могу представить тебя к посвящению.

— Представить — кому? — спросил тот.

На пятьсот миль вокруг не нашлось бы ни одного северного лорда, чтобы вручить Флайту двуцветный плащ.

— Выпишу бумагу и отпущу в Первую Зиму. Попробуешь к Ориджинам…

— А вам что, больше не нужен помощник?

Беренгар пожал ему руку:

— Тогда — к черту Ориджинов.

— К черту, сир.

Один звался Комендантом или сиром, никогда — кайром. Второй — Сквайром или каптенармусом, а греем — ни за что. Оба имели все основания слать к черту Великий Дом Ориджин. Подобным образом подкидыш посылает во тьму бросившую его мать.

— К вам гости, сир, — доложил часовой у ворот крепости.

— Славно, я как раз купил сервиз. Гляди.

— Полная дрянь, сир, — признал часовой.

— Вот именно! — улыбнулся Комендант. — Что за гости?

— Кайр лейтенант Фитцджеральд с двумя подчиненными кайрами.

— Из эскорта этой пустынницы?

— Так точно.

— Хорошо, что не проверка, — сказал Сквайр.

Комендант хмыкнул. Они прошагали через двор. Всюду царил идеальный порядок. Блестели камни мостовой, блестели шлемы на часовых, смазанные двери открывались без скрипа, топорщились катапульты, накрытые чехлами. Катапульты в полной исправности, как и все вокруг. Каждый вторник Комендант проводит стрельбы.

С одной стороны, и правда, хорошо, что не проверка. Форпост собирает портовую подать с кораблей, идущих в Ориджин, на эти средства и существует, не получая от герцогов ни агатки. Первая Зима вспоминает о крепости, когда сама нуждается в деньгах. Казначей Роберт Ориджин присылает гонцов изъять половину дохода, а заодно глянуть, порядок ли тут. Эти гонцы — самодовольные сукины дети. Бахвалятся, задирают носы: мол, возьмем деньги и уедем, а вы и дальше сидите в дыре. Треснуть бы их чашкой по лбу. Чайником с Мать-мельницами.

Но с другой стороны, проверяющих не было больше года. За все время правления герцога Эрвина не явился ни один. Говорят, казна герцогства наполнилась путевским серебром. Говорят, Роберт Ориджин теперь служит не в Первой Зиме, а в самой Фаунтерре. Великий Дом оставил доходы форпоста в его полном распоряжении, и вроде бы, это неплохо… Но именно теперь — гораздо чаще, чем прежде — Комендант стал говорить: «К черту Ориджинов». Судя по новостям, его пожелание сбывалось.

Комендант отдал дежурному сервиз и послал за чаем. Скинул светское платье, в котором ходил в город, надел мундир с гербами, опоясался мечом, накинул красно-черный плащ, застегнул серебряной фибулой в форме нетопыря. При полном параде вошел в трапезную, где ожидали гости.

— Желаю здравия, кайры. Добро пожаловать в Звезду Заката. Как зовут вашу леди, и чем я могу ей помочь?

На глазах у Коменданта субординация грубо нарушилась. Лейтенант кайров промолчал и покосился на подчиненных. Вместо командира ответил рядовой — худой и хмурый мечник:

— Фейрис — дрянной город. Всюду пошлятина и тоска. Как вы здесь выдерживаете?

— Хм, — обронил Комендант. Мысленно он был согласен, но не собирался вступать в полемику с тем, чьего имени не знал.

— Правда, в остальном Поларисе теперь идова тьма. Подлецы воскресают, герои гибнут, зверей и убийц провозглашают святыми. Черное приказано называть белым.

— Хм, — повторил Комендант. Он и теперь был согласен, но черт возьми, эти парни совсем забыли устав! Если продолжат в том же духе, придется призвать их к порядку.

— В такое паскудное время, — сказал худой кайр, — многие хотели бы отсидеться в стороне, в какой-нибудь крепости на самом краю света. Как считаете, лейтенант Беренгар?

Это уже походило на выпад, и Комендант не стал сдерживаться:

— Я здесь не по своей воле, черт возьми. В моем гарнизоне нет бойца, который не мечтал бы о схватке. А вы забыли воинскую честь, если так говорите со старшим по званию.

— Ах да, мои манеры…

Худой молодчик как-то странно усмехнулся и откинул плащ, открыв рукоять меча. Комендант не поверил счастью. Чужой кайр напрашивается на поединок?! Наконец-то! Первая достойная драка за много лет!

Но затем Комендант нахмурился: меч наглеца выглядел странно знакомым. И если разобраться, то и сам этот молодчик напоминал кого-то… Стальные глаза, резко очерченные скулы, надменный подбородок… Откуда он…

Комендант онемел, когда понял — откуда. Так и застыл с разинутым ртом, а гость произнес:

— Я — Эрвин София Джессика рода Агаты. Хватит вам сидеть без дела. Идем на войну.

Сентябрь 1775 г. от Сошествия

Лисий Дол (графство Нортвуд)

Стоял прекрасный теплый день. Солнечные лучи пронизывали рощу, играли в узорах ветвей. Ветерок оглаживал листву, издавая ласковый шорох. В созвучии с щебетом птиц гомонили детские голоса:

— Он здесь, я поймала! Я первая!

— Марта, ну почему снова ты? Нечестно! Я так не играю…

— Где, где он был, а? Дядя Вит, ну где вы были?..

Шестеро ребятишек собрались вокруг высокого мужчины. Девочка в зеленом платьице крепко держала его за палец, будто трофей.

— Я первая поймала! Дядя Вит, правда я?

— Да, моя милая.

Мужчина потрепал ее по макушке. Серебристые доспехи покрывали тело мужчины, придавая ему облик сказочного рыцаря. Металл, похоже, был теплым и мягким наощупь — так радостно дети льнули к бронированным ногам. Внимательным взглядом можно было заметить еще более странное: латы не имели сочленений, накладок, шарниров. Казалось, это и не латы вовсе, а серебряная ткань, тонкая, как шелк. Ребятишки не могли отвести глаз от чудо-воина.

— Дядя Вит, ну пожалуйста, давайте еще раз!

— С удовольствием, родные мои. Готовы? Все показали мне спины, закрыли глазки и считаем до восьми. Ра-ааз…

Дети отвернулись и принялись толкаться, стараясь занять место поближе к чудесному рыцарю. Двое мальчишек оттеснили Марту далеко вбок: «Ты и так выигрываешь!» Наконец, все зажали ладошками глаза.

— Четыре… Пять…

При счете «восемь» мужчина исчез. Бесследно растворился в воздухе. Дети открыли глазенки, глянули в то место:

— Ага, уже спрятался!

И пустились на поиски. Марта зашагала по ветру, принюхиваясь. Двое старших сорванцов действовали сообща: один побежал влево, другой — вправо, заглядывая за деревья и обмениваясь сигналами в виде криков совы. Рыжая девчушка и младший мальчуган раскручивали круги, уткнув носы в землю.

— Лиса, гляди, я нашел гриб!

А паренек в жилете, кажется, собрался заплакать:

— Ну так не честно… Где он пропал… Почему все время Марта…

Без надежды на успех мальчик просто слонялся меж деревьев и пинал листья папоротника.

— Говорю тебе: он тупой! — сказал Мартин Шейланд, толкнув в бок Джоакина Ив Ханну. — Думает, Вит залез под папоротник? Ну и болван!

— Нельзя так о ребенке, — проворчал Джо.

— Чего нельзя? Дети всякие бывают. Вон двое филинов — молодцы, зеленая Марта — тоже ничего. А этот — чистый идиот!

— Нужно всех детей любить одинаково.

Мартин заметил обиду в голосе приятеля:

— Вот оно что, твоих братьев больше любили? Ты был самый дурной в семье, да?

— Милорд, попрошу как-нибудь с уважением!

— Ну, будет тебе. У меня такая же беда… Давай лучше пари: ставлю глорию на филинов!

— Нельзя ставить на детей. Это ж не кони.

— Тьфу…

Пока остальные дети обшаривали лес, Марта применила интуицию. Покрутилась на месте, понюхала ветер, покачала травинкой перед носом. По ей одной известным приметам решила: надо идти влево. Пошла туда, но на десятом шагу под правым башмачком хрустнула ветка. Девочка повернула направо и сделала еще десять шагов. Остановилась под высохшей сосной, кивнула сама себе и принялась ждать. Граф Виттор Шейланд возник прямо перед Мартой.

— Я первая! Он здесь!..

— Ура! — закричали сорванцы и со всех ног бросились туда. — Дядя Вит, вот вы где!.. Смотрите, мы грибы нашли!