— Всякая умная женщина начинает с платья, а не с украшений!

Леди Агния вздохнула:

— О, мудрые… Что же выходит, нужно ехать?..

Она посмотрела на кастеляна. Будучи ее вассалом, он мог ответить лишь одно:

— Вам решать, миледи.

Агния перевела несчастный взгляд на командира эскорта. Он был совершенно чужим ей человеком, зато мужчиной, отважным и сильным на вид.

— Так точно, миледи, нужно ехать! — отчеканил воин.

— Значит, на то воля мудрых, — выдохнула леди Агния. Гора упала с ее плеч. — Кастелян, велите слугам собирать вещи. И пусть подадут чай… нет, ханти… нет, лучше горячее вино.

Сборы заняли целые сутки. Молли и Виолетта создали идов хаос. Молли твердила, что нужно быстрее, ведь любимый устанет ждать и рассердится. Виолетта кричала, что не поедет черте-в-чем, как эта неряха Молли. Нужно тщательно выбрать наряд, а лучше — заказать новое платье! Леди Агния велела слугам упаковать все платья Виолетты — выберем по месту, когда увидим наряды остальных гостей.

Теперь все решено? Ах, если бы! Набралось восемь сундуков вещей, их не повезешь верхом, нужен экипаж — а какой? Сейчас сухо, можно ехать на колесах. Но скоро выпадет снег — и что тогда? Как вернуться без саней? Ладно, попросим Избранного выделить сани для обратной дороги. Неловко, но куда деваться.

Теперь уже все? Какое там! Вот новый вопрос: брать ли кайров для эскорта? Молли говорила: зачем они нужны, у любимого в Зеленой бухте целых сто мечей охраны! Виолетта кричала: глупая овца, солдаты твоего муженька — дикари с островов, а я хочу эскорт из кайров! Мы едем в Первую Зиму, нас увидят Ориджины, нужно выглядеть достойно! Несчастная леди Агния рвала на себе волосы, поскольку обе дочки были по-своему правы. А в Беломорье при этом чудовищно не хватало мечей. Один батальон забрал Бенедикт, другой — Осмунд, в городе осталось две сотни солдат, но повышенную боеготовность никто не отменял! Если взять хотя бы роту, город станет беззащитен, муж этого не простит. Но не взять — посрамить себя перед Избранным и знатными гостями. Агния терзалась решением, а дочки только все усложняли, крича наперебой. Молли: пора уже ехать, любимый не выдержит столько ждать! Виолетта: а зачем ты его оставила? Сама виновата!

Решение посоветовал славный воин из эскорта Молли. Под защитой людей Велентайна дамы могут доехать почти до самой Первой Зимы — вплоть до кольца блокады. Там они встретят Осмунда Флеминга, который задействован в блокаде. Но война к тому дню кончится, и Осмунд даст своих кайров для почетного эскорта… Леди Агния была чуть жива от усталости, как тут младшая дочь придумала новый вопрос:

— Маменька, а вы-то в чем поедете?

Нервы графини не выдержали:

— Ну какое тебе дело, кровопийца? Всю душу вымотала! Сама выбери мне что угодно!..

После всех нечеловеческих мучений, наконец, женщины покинули замок, и леди Агния тут же забылась сном.

Спросонья она не сразу поняла, какие странные вещи происходят. Экипажи стояли на дороге, ведущей в Зеленую бухту. Путь преграждал отряд всадников с лордом Велентайном во главе. Это логично, а странно было вот что: лорд Велентайн улыбался. После двух дней ожидания под открытым небом, у холодного моря, он встречал жену с улыбкой на устах!

— Любимая, наконец-то! Я так скучал по тебе! — в его голосе звучала радость и нечто еще, похожее на облегчение.

Лорд Граненых островов спешился, чтобы открыть дверцы карет и помочь сойти наземь леди Агнии с Виолеттой. Затем он раскрыл объятия супруге. Молли не ожидала такого и боязливо втянула голову в плечи. А Велентайн горячо ее обнял и нежно похлопал по спине. Он изменился к лучшему, — подумала Агния, — вот как действует сила любви!

От Беломорья до Зеленой бухты женщин сопровождал кастелян с дюжиною кайров. Он спросил о дальнейших распоряжениях, и Велентайн твердо ответил:

— Можете быть свободны. Дамы теперь под моей защитой.

— Да, да, слушайте его! — подтвердила Агния, счастливая оказаться возле властного лорда.

Кастелян снабдил ее напутствиями, передал поздравления графу Бенедикту, лорду Осмунду и их вассалам, после чего пустился в обратный путь к Беломорью. Вскоре кайры скрылись за поворотом дороги.

— Ну, что теперь?.. — странно спросил лорд Велентайн.

Надеюсь, он обратился не ко мне, — подумала графиня. Кто-то из отряда Велентайна бросил нечто неразборчивое. Всадники пришли в движение, разделились, двумя группами окружили кареты. Теперь стала заметна еще одна странность: они исполнили маневр уверенно, как опытные наездники. Но на Граненых островах сроду не было кавалерии! Острова малы и каменисты, кони служат лишь для транспорта, а воины сражаются пешком.

— Я вижу много хороших перемен, милорд, — похвалила леди Агния.

— Неужели? — спросил один из воинов, откинув капюшон.

Леди Агния схватилась за сердце. Виолетта воскликнула:

— Лорд Эрвин София, какая перспектива — видеть вас в плену! Лорд Велентайн, поздравляю, вы поймали славную добычу!

Герцог Ориджин отбросил полу плаща, показав черненую рукоять Гласа Зимы.

— Отчасти вы правы, Виолетта: кто-то кого-то взял в плен.

Начало ноября 1775 г. от Сошествия

Лид, герцогство Ориджин

— На этих землях всегда воевали, как пить дать. Бились на славу, не так, как сейчас. Без Перстов этих окаянных, и без лишних полчищ — всему знали меру. Держал наш граф шестьсот мечей — то бишь, кайров, значит. Были еще греи, вольные стрелки, конюхи, повара, землекопы — эти все звались «чудь», их никто не считал. Воины — только двуцветные…

Джоакин мало что видел вокруг себя, а понимал еще меньше. Пол-лица опухло, глаз заплыл, на коже вздулись волдыри. Корка синяков и ожогов отгородила его от мира. Внутри себя он чувствовал ясно: здесь шатается, тут жжет, там свербит; лежишь в строго выверенной позе, пошевелишься на дюйм — проснется боль. Но внешний мир покрывался туманом, голоса звучали глухо, фигуры расплывались. Из тумана возникала старуха и принималась вещать:

— Каждой весною, как снег сойдет, так и пора воевать. Двести кайров оставались стеречь город, а четыреста шли куда-нибудь: или в Майн, или в Стил, или в Первую Зиму. Иногда в Беломорье, но это редко. Вот идет наш лорд с четырьмя сотнями, и тут навстречу ихний лорд, а с ним полтысячи двуцветных. В замках-то не любили сидеть, коли войска хватало — выходили в поле…

Джоакин силился вникнуть: что за старуха? Откуда взялась, зачем нужна? Морщинистая, как сушеное яблоко, древняя, как фундамент под лидским замком. Голосом так скрипит, что кажется, вот-вот протрет себе глотку словами и окочурится на месте. Но куда там! Не думает она помирать, все бродит вокруг джоакиновой койки и болтает без умолку, не заткнешь:

— Встретятся, значит, четыре наших сотни против ихних пяти. Съедутся лорды и решают, как дальше. Сперва скажут, за что воюют. Один говорит: «Возьму с тебя бочку серебра», а другой: «Нет, это я у тебя возьму младшую дочку, мне племянника женить». Потом обсудят положение. Скажет один: у меня позиция лучше, обход туда-сюда, холмик так, река этак. И тот может согласиться: верно говоришь, признаю твою победу. А может ответить: зато у меня кайры лучше. Тогда, значит, надо сравнить…

Джоакину говорить не хотелось: опухоль на роже мешала открывать рот. Только ради питания он готов был напрячься и раздвинуть челюсти. Но в данный момент его как раз кормили из ложки, а коль уж все равно рот раскрылся, то можно и спросить:

— Ты кто, бабка? Откуда взялась?

— Енто ты взялся сынок, а я тут всегда была. Своим молоком старого графа вскормила. Не того графа, что теперь, а егойного отца…

— Что ты здесь делаешь?

Путевец задал вопрос — и только тут сообразил: ложка-то не сама ему в рот попадает. Ее-то, ложку, подносит старушечья рука. А еще совсем недавно кто-то умыл его влажной тряпкой. Тоже, поди, тряпка не сама собой в воду окунулась. По всем признакам получается, странная старуха ухаживает за ним. Молодец, Джоакин, сделал правильный вывод!