– А ведь ты прав: меж вами нет ничего общего… Зато у меня и матушки, и Роберта много сходства с тобой – но нас Предмет не выбрал… – Иона задумалась. – Постой-ка. Ты, Гвенда и Луис – вы были в Запределье.

– И кайр Джемис был, но не понравился Предмету.

– Тогда, возможно, ему нравятся белые вороны? Ты, Луис и Гвенда – вы все… прости меня… со странностью.

– Отличная мысль! – Эрвин чмокнул сестру в щеку. – Нужно проверить. Нам требуется странный парень… или девушка. Привлекательный, но особенный. Такой, что не находит понимания и замыкается в себе. Такой, за кого цепляется взгляд, как за черную овцу среди белой отары!

– Не знаю, подходит ли к ней твоя метафора, но… Есть еще одна девушка, избранная Предметами.

– Тьма сожри! Точно! Мастер Надевания Странных Перчаток – вот кто нам нужен!

Южная ветка Е. И. В. рельсовых дорог герцогства Надежда

Личный поезд ее императорского величества состоял из семи вагонов. Первый и последний занимали отряды лазурной гвардии. Второй предназначался для лошадей, третий – для слуг. Четвертый отводился особо важным гостям, буде владычица удостоит кого-либо приглашения сопроводить ее в путешествии. Пятый представлял собою двухэтажную трапезную с обеденным залом внизу и чайным салоном наверху, в светлой мансарде. Предпоследний вагон занимали августейшие покои. Здесь имелась спальня с огромным ложем под вишневым балдахином; кабинет со всеми принадлежностями; небольшая библиотека; игровая комната со столом для стратем; чайная; туалетная; гардероб; ванная. В кабинете имелись в наличии карты всех земель, справочники по финансовому и военному делу, родословные Домов, подшивки «Голоса Короны». В хвосте вагона располагалась крохотная голубятня и приемная точка волны – уникальное устройство, пока что единственное в Империи, позволяющее принимать и посылать сообщения на ходу. Владыка мог управлять государством, не покидая состава.

В этом вагоне – а точнее, в комнате для стратем – рассеянно двигая фишки, глядя в окно на мартовские черные с прозеленью луга, Минерва впервые ощутила свою власть. Земли тянулись и тянулись за стеклом – бескрайние просторы, усыпанные деревеньками и городками, просыпающиеся от зимы, расцветающие мирной трудолюбивой жизнью…

Это все – мое?

Минерва не была настолько глупа, чтобы думать так. Конечно, не мое. Этим правят бароны и графы, лебезящие, заискивающие перед лордом-канцлером, не смеющие чихнуть без его позволения… Но по крайней мере, поезд – лично мой. Целый состав – чудо искровой техники, самый быстрый транспорт на свете. Это не Империя и не одна земля, и даже не городишко. Но зато он – в моей безраздельной власти.

Имелась и еще одна причина для особых ощущений. Вечный Эфес – священный кинжал императоров Династии – наконец был подобающим образом очищен и передан Минерве. Всего лишь вещь, символ – но с ним она чувствовала себя намного уверенней. Его носил на поясе Адриан… и Телуриан, и Эвриан Расширитель Границ, и Юлиана Великая, и Ольгард Основатель. На протяжении веков Эфес носил каждый великий правитель! Впрочем, носили и те, кто не стоил и бархатной подушки на троне.

Южнее Оруэлла Мира увидела в окно цветущий луг. Она колебалась несколько минут, затем дернула шнур и сказала гвардейцу, вбежавшему на зов:

– Прикажите остановить.

Спустя минуту поезд встал.

Для нее опустили лесенку, поставили приступку. Мира сошла на каменную насыпь. Опираясь на руку капитана, спустилась по камням, ступила на мягкую, едва пробившуюся травку. Вдохнула запах сырого ветра, влажной почвы, цветения. Первый вдох весны… Оглянулась. За спиною блестел стеклом и бронзой состав – громадный, как крепостная стена. Послушный ее воле.

Мира наклонилась и сорвала ландыш. Прошла пару шагов и выбрала другой – красивей и белее прежнего. Сорвала его, а первый бросила под ноги. Вокруг было множество ландышей – целый акр трепетных белых колокольчиков. Все они также принадлежали ей – в той же мере, что и состав. Цветы и поезд – пусть не Империя, но уже что-то.

Когда Мира наклонилась за третьим цветком, ее окликнул низкий мужской голос:

– Позвольте спросить, ваше величество: зачем вы это делаете?

Хмурый воин в двуцветном плаще следил за нею, скрестив на груди руки. Кайр Джемис Лиллидей – ручной волк герцога Ориджина.

– Я девушка, – сказала Мира. – Я люблю цветы.

– Желаете показать свою власть? Но кому? Гвардейцы и так преданны вам, а я здесь – только гость. Демонстрация власти для собственного удовольствия вашего величества?

Капитан напрягся, но Мира жестом успокоила его.

– Кайр Джемис, я разделяю ваше желание побеседовать, но не одета для долгих прогулок. Пройдемте же в чайный салон…

– Прикажете продолжить путь? – уточнил капитан, когда владычица двинулась назад к вагону.

– Не сразу. Сперва соберите для меня букет, – Мира развела ладони, – вот такого размера.

Они уселись через стол, как для стратемной дуэли. Кайр беззастенчиво разглядывал Миру, она – его. То был жесткий, закаленный, всего повидавший головорез. Сквозь угрюмую опытность вояки проглядывала некая чертовщинка: озорной огонек, лихая дерзость юноши. Эта искорка притягивала интерес Минервы.

– Как я вижу, кайр, вы не очень жалуете власть имущих?

– Только тех, ваше величество, кто выставляет власть напоказ.

– В чем же причина ваших чувств? В том ли, что к своим годам вы все еще не достигли власти?

– Я видел много славных парней, погибших из-за дурацких приказов. Власть – ответственность и бремя. Не люблю тех, кто думает иначе.

– Вы весьма откровенны.

– А вы предпочитаете трусость или ложь?

Мира сменила тему.

– Где ваш грей, кайр? Разве не всюду грей сопровождает хозяина?

– Сейчас у меня нет грея, ваше величество. За прошлый год я потерял троих.

– Соболезную.

– Не стоит. Они погибли потому, что были глупы и неуклюжи.

– Вовсе не из-за дурных приказов хозяина?

– Я не даю дурных приказов.

Прозвучало как упрек в адрес Миры. Или показалось?..

– Насколько я помню, кайр, у вас имеется пес. Почему вы его не взяли?

– Шаваны пристрелили бы его. Шаваны сделают все, чтобы разозлить и унизить нас. Они любят дрянные выходки. Убить собаку. Напугать коней. Посмеяться над возрастом посла… или ростом…

Джемис глянул в стену выше макушки Минервы. Беседа все отчетливей напоминала поединок. Что ж, коль желаете сеанс фехтования – извольте.

– Кайр, меня волнует одно противоречие, не поможете ли? Когда я сообщила герцогу о будущих переговорах с Мораном, он советовал выбрать малоценного человека на роль посла, ибо, скорее всего, тот будет убит. Затем я попросила дать мне в провожатые кайра – и герцог дал вас. Говорят, вы – один из самых дорогих ему вассалов. Неужели ошибаются?

– Милорд не посылал меня. Я вызвался сам. Он был против, но уступил моей просьбе.

– Вы напросились на переговоры? Зачем?

– Из любопытства, ваше величество.

– Из любопытства к Морану?

Джемис издал смешок.

– Моран – обычный лошадник, не интересней прочих. Мне любопытны вы.

– Отчего же?

– Все уважаемые мною люди имеют разное мнение о вас. Я захотел составить собственное.

– И каково оно?

– Пока что я заметил одно: вы любите спрашивать, но не отвечать.

Мира развела руками:

– Справедливо. Спрашивайте.

– На что вы надеетесь, ваше величество?

– На Янмэй Милосердную, на свой ум и немножко – обаяние.

– Это в целом. А в данном конкретном случае? Откуда вера, что Моран склонит пред вами колено, а не нанижет на пику вашу голову?

Мира изобразила милейшую улыбку.

– А разве это не романтично: грозный дикарь-кочевник склоняет колено перед хрупкой девушкой? Он не сможет противиться красоте контраста! Тем более, я буду в красивом платье и с букетом цветов.