«Каррр!..» – ответила давешняя птица. Нет, яснее не стало. Марк не вытерпел и спросил Деда:

– Что, тьма сожри, ты имеешь в виду?

– Ты же сам просил не пояснять.

– Просил, но сейчас – особый случай!

– И все ж подумай своим умом. Не зря же он тебе дан.

– Ты хочешь сказать своей байкой, что нужно глянуть на дело с обратной стороны? Черт, да я уже по-всякому смотрел! Столько сторон перебрал – от какой из них считать обратную? Или ты о том, что наша пташка все время была на виду? У нас на виду две пташки, и ни одна не подходит. Герцога я уже подозревал, ты сам опроверг. А императрица не могла украсть Предметы, все время была под надзором: сперва у леди Ионы, потом у гвардейцев.

Марк почесал затылок.

– Или намекаешь, что нам поможет абсурдное решение? Это запросто! Плюнем на все, развернемся и поскачем в Шиммери – в морях купаться, девушек тискать! Что об этом скажет твой сюзерен?

Дед хмыкнул в усы.

– Насколько знаю лорда Эрвина, он бы и сам не отказался от моря с девицами. Но чувство невыполненного долга омрачает сладость утех. Потому, Ворон, Предметы все же надо найти.

– Ты знаешь, как?

– Нет, – ответил Дед и остановил коня.

Деревья расступились, кольцом обжав забор, что огораживал поляну. Над распахнутыми воротами болталась вывеска: «Джек Баклер». За воротами чернели огарки бревен. Прибыли…

В мертвом молчании отряд заехал во двор. С каждым шагом лошадей из тумана проступали очертания предметов. Будка пса, сиротливый огрызок цепи… Колодец с «журавлем», ведро на крюке… Поленница под навесом у стены сарая… Обгорелый остов конюшни… Черные балки – скелет бывшего дома…

Марк спешился. Постоял, вдыхая едкий, до сих пор ощутимый запах пожарища. Побрел вдоль ряда палок, торчащих из земли. К каждой крепилась круглая табличка с грубо вырезанной священной спиралью. На трех табличках поверх спиралей вписаны имена: Четт Баклер, Логот Баклер, Парочка.

Марк вздрогнул – так внезапно прозвучал голос Деда:

– Я знал одного Парочку… Видно, другого. Этот – часовщик, а тот был – убийца и каторжник.

Марк прошел ряд табличек до конца. На остальных не значилось имен. Всего табличек было семь.

Он огляделся.

– Вот восьмая, – громким шепотом сказал Внучок.

Она торчала особняком, в стороне от руин дома. На ней тоже была спираль, а кроме нее: «Да защитят боги твою душу».

– Тот самый?.. – спросил Внучок. Никто не ответил.

Марк еще раз обошел двор. Заглянул в конюшню, потеребил цепь от собаки, зачем-то наклонил «журавля» – тот скрипнул…

– Неправильно, – выронил Марк.

– Что?

– Все. Не убили пса и лошадей. Не сожгли сарай и конюшню. Упустили трех постояльцев. В прошлых местах было иначе…

Марк подошел к восьмой палке.

– Я думаю, план злодеев дал какой-то сбой. Я думаю…

– Каррр, – кашлянула вдали ворона.

– …под этой палкой лежит прах одного из бандитов.

Дед подошел, теребя ус.

– Постояльцы смогли убить одного? Почему ты так думаешь?

– Я так чувствую. Случилось нечто, чего бандиты не ожидали.

Внучок потрогал знак на палке, провел пальцем по спирали.

– И ты веришь, что его сожгли в пепел?..

– Верю. Он лежал в стороне от руин. Будь под руинами – его бы не нашли. Но если труп лежал в стороне от пожарища – то как он мог сгореть?

– Каррр!

– Думаешь, его облили маслом и?..

От собственной мысли Марка пробрал холодок.

– О, нет, отнюдь не маслом. Его сожгли совершенно иным способом.

Он взял Деда за плечо.

– Боюсь, я соврал твоему сюзерену, когда сказал…

– Каррр! Каррр! – прорвала туман ворона.

– Да заткнись уже, чертова птица!

– Марк, она не просто так каркает, – странным голосом сказал Дед.

– Еще бы. Орет, как очумелая!..

Марк осекся, заметив выражение на лице северянина. Безмятежность покинула Деда – впервые за все время знакомства. Марк оцепенел, поняв, что происходит.

– Святые боги! Они здесь!

За воротами – в какой-то сотне ярдов – отчетливо заржал конь.

Земли Короны, от Излучины до Хэмптона

Этот парень пришел после Излучины.

Армия Подснежников уже перевалила за тридцать тысяч копий и пополнялась каждый день. Весть о них разносилась на десятки миль вокруг: Подснежники идут! В столицу, к ее величеству! За честный налог! Сотни и тысячи человек срывались с мест, чтобы примкнуть к походу. Как и предсказывал Джо, больше половины повстанцев теперь составляли горожане.

Подснежники имели деньги. Часть от трофеев, взятых на заставе; часть принесли с собой новобранцы; часть пожертвовали люди, разделявшие цели похода. О проблемах с провиантом речь уже не шла: торговцы тянулись хвостом за Подснежниками, как за настоящей армией, и продавали что угодно – только заплати.

Но этот парень не был обычным торговцем. Хотя на первый взгляд напоминал: круглолицый, хитроглазый, небедно одетый. При себе имел стражника – громилу с мечом и дубинкой на поясе. Громила нес подмышкой сундучок.

– Я хочу увидеть ваших вождей, – сказал парень молодчикам на часах. – Скажите, что пришел Бакли. Могер Бакли.

Имя никому ни о чем не говорило, но названо было таким значительным тоном, что молодчики сразу доложили Руке Доджу. Тот отрапортовал Зубу, и Зуб соизволил принять. Могер Бакли с громилой вошли в шатер зубного лекаря.

– Очень хорошо вы устроились, – не то с лестью, не то с насмешкой сказал Бакли. – Ковры, печурка… Повстанцы не бедствуют, а?

– Мы не повстанцы, а Подснежники, борцы за справедливость! – отчеканил Рука Додж. – Ты кто таков будешь?

– Могер Бакли, как вам уже доложили. А вы кто, господа?

– Генерал Зуб и майор Рука Додж!

– Генерал?.. Майор?.. Надо же!.. – Издевка стала отчетливей. – Но я не вижу главного героя – Салема из Саммерсвита. Где он?

– Мы отвечаем за все вопросы касательно…

– Рад за вас, – оборвал Бакли. – Салем – голова восстания. Хочу говорить с ним.

Сержант-майор обменялся взглядами с генералом-лекарем. Зуб сказал, разведя руки:

– Ладно, приятели, хотите Салема – получите Салема. Ума не приложу, на кой он вам сдался, но сейчас пошлю за ним.

– Вот и прекрасно. А я пока выпил бы чаю. Да, еще. У Салема есть дружки – бывший пивовар и трехпалый дворянчик. Позовите и их заодно.

Неясно, что убедило Зуба: значительный ли тон Могера Бакли, или редкая осведомленность об иерархии Подснежников. Так или иначе, он кивнул и позвал всех.

И вот собрались в шатре главари восстания, Джоакин с Бродягой и этот самый Бакли со своим громилой. Бакли пил чай, закусывая сахаром. Громила поставил ларец на пол и возвышался над ним, скрестив руки, будто каменный исполин.

– Здравствуй, Могер Бакли, – сказал вождь. – Я – Салем. Какое у тебя ко мне дело?

Гость оглядел вождя, будто снял глазами некую мерку. И заговорил совсем другим тоном – Зуб и Додж не могли не заметить перемену:

– Здравствуй, Салем. Я много слышал о тебе. И о твоей доброте, и о светлых целях, к которым идешь, и о военных успехах. Для меня честь – засвидетельствовать тебе свое уважение.

Он поднялся и отвесил Салему поклон. Рыжебородый смущенно протянул руку:

– Да чего уж…

Бакли крепко пожал.

– Давай-ка присядем, вождь. Как ты уже понял, имею к тебе разговор. Я очень уважаю твои дела, но это неважно, ведь я – человек маленький. Важно другое: те, кто прислал меня, тоже тебя уважают. Мои хозяева – большие люди, и им близки твои цели. Справедливость – это им по душе, честный налог – тоже по нраву. Чтобы всем жилось хорошо, чтобы каждый имел что намазать на хлеб, чтобы никто не голодал – мои хозяева говорят, что ты будто прочел их мысли. Взял идею из их головы и произнес вслух – вот что ты сделал, Салем.

– Да ладно…

– Не ладно, а – да! Так и есть! Ты – мудрец! Сама Глория Заступница писала, что лучшие мудрецы родятся не во дворцах, а в избах. Вот ты – таков, и хозяева это знают.