Лорд Десмонд выдержал паузу и медленно, отчетливо выговорил:

– Скажу главное. Мы в тебя верим.

Слова были прекрасно слышны, но леди София Джессика сочла нужным перевести:

– Скажу главное. Мы в тебя верим.

Одним махом уничтожив все впечатление, альтесса-тревога прошептала на ухо Эрвину:

– Вот видишь: они тоже.

* * *

Иона пришла к брату после полуночи.

– У тебя свет в окне. Ведь ты меня ждал?

– Совмещал ожидание с чтением. Давеча в библиотеке нашел прелюбопытную книгу.

Он показал сестре обложку, Иона удивленно хмыкнула:

– «Вопросы полководца»?.. Но это же отцовское сочинение! Ты должен бы знать наизусть. Даже нам в Елене-у-Озера преподавали…

– Вот-вот, – кивнул Эрвин. – Я нашел здесь кое-что занятное, чего прежде не замечал. Скажи-ка, раз уж преподавали: как следует действовать, вступив на вражескую землю?

Иона нахмурилась, напрягая память.

– Закрепиться. Занять опорные пункты, наладить твердое сообщение с родной землею, взять контроль над дорогами.

– Следует ли спешить, развивать быстрое наступление?

– Бывают редкие случаи, когда это выгодно. А чаще, быстро идущая армия подвержена опасности.

– Почему?

– Противник хорошо знает твое положение, ведь ты на его земле. Ты же знаешь о нем мало. Если идешь быстро и без оглядки, он окружит тебя и ударит в спину.

– Ага, ага… А что говорится о взятии крепостей? Когда предпочтителен штурм, когда – осада?

Иона отняла у брата книгу, уселась на стол перед ним.

– Ты будто наставница Франческа! Скучнейшее существо в подлунном мире.

Эрвин усмехнулся:

– Я уже услышал все, что хотел. На том и кончим экзамен. Отчего ты так поздно? Я ждал раньше.

– А я ждала, что ты позовешь.

– Третьего дня я сказал, что хочу видеть вас – тебя и Виттора – в Уэймаре.

– Сказал. За столом, при всех. Я ждала, когда наедине.

– А я ждал, когда ты придешь излить возмущение.

Она покачала головой:

– Я все понимаю. Уэймару нужны лорд и леди. И девушке не место на войне…

– Печаль. Печаль в твоих словах, не понимание.

– Мне следует быть в Уэймаре, тебе – в Южном Пути. Понимаю, что так нужно. Потому и печально.

– А теперь – смирение напоказ. Мне на зло?

Иона спрыгнула, обошла его сзади, шепнула на ухо – как давешняя тревога, но тепло:

– Ты слишком много воображаешь, братец! Иногда случается и так, что я думаю не о тебе. Представь, какое чудо!

– И о ком же, с позволения спросить?

– Я – замужняя женщина, сударь. Мой лорд-муж, по счастью, такой же интриган, как и мой самовлюбленный братец. Так что скучать не приходится.

– Виттор рассказал тебе?

– О вашем плане? Да. Он даже сказал: «Не думаю, что Эрвин посвятил тебя в это, душенька. Эрвин – человек чести, он не стал бы вмешивать девушку… Но у меня от тебя нет секретов!» Представляешь? Так и сказал: «душенька». Так и сказал: «нет секретов». Так и сказал: «Эрвин – человек чести»! Хорош человек чести: скрывает от родной сестры все самое занятное!

– Итак, ты знаешь, каковы дела в Уэймаре?

– У моего лорда-мужа от меня нет секретов, – Иона показала кончик языка.

– Твой лорд-муж воображает, что главное поручено ему.

– Конечно, нет. Главная роль – моя. Я все ждала, когда ты об этом скажешь. Три дня, знаешь ли…

– Я доверяю графу Шейланду…

– Именно поэтому я должна проследить, чтобы он сделал то, что должен сделать. Сестры бывают понятливы, даже если братья не говорят с ними.

– Я доверяю графу, поэтому пошлю с тобой всего сорок мечей, а не целый батальон. Но, по меркам Уэймарского замка, сорок мечей – хорошая сила. Если вдруг Виттор расстроит тебя…

– Он – не – по – сме – ет!.. – нараспев произнесла Иона. И сделалась серьезной: – Уэймар – твой. Не сомневайся.

Эрвин сжал ее ладонь.

Попытались поговорить о чем-то еще – не заладилось, все казалось пустым и неважным. Вместе помолчали – тишина вышла тоскливой. Слишком ясно Эрвин ощущал ночь – последнюю. И невидимую тревогу, сидящую у ног.

– Тебе нужно спать, – сказала Иона. – Хотя бы изредка. Постарайся.

Она нехотя собралась уходить. Слова висели у Эрвина на языке, он не мог ни выдавить их, ни сглотнуть. Давился молчанием.

– Иона… – запнулся.

Сестра заглянула ему в глаза:

– Ты боишься?

– Да. Очень. Никогда в жизни так не было. Даже за Рекой, даже на мысу… Кажется, я тону в болоте. Вокруг черно… и засасывает. Захлебываюсь. Страшно. Холодно.

Иона взяла брата за плечи. Помедлила, ища слов.

– Если хочешь сказать, что веришь в меня или гордишься, или что-нибудь еще… Отец и мать сказали все это. Не помогло.

– По-прежнему страшно?

– Да.

– Последний день?

– Да.

– Впереди только тьма?

– Именно.

Иона влепила ему пощечину.

Хлесткую – аж в ушах зазвенело!

– Мирная жизнь – кошмар. Так говорил герцог Ориджин. Завтра начнется война – сразу станет веселее.

5—6 сентября 1774г. от Сошествия

Западная Альмера

Джоакин видел сон. Кругом было светло: ясные солнечные лучи заливали комнату. Озаренная солнцем, будто ореолом, в лучах двигалась девушка. Боги сновидений не давали Джоакину рассмотреть ее лицо, но фигура девушки была совершенна: тонкая талия, крутые бедра, длинные стройные ноги, восхитительная грудь… Девушка была нагая. Она двигалась с такой грацией, что парень готов был век не просыпаться, а только лежать и смотреть на нее сквозь закрытые веки. Девушка что-то искала, что-то переносила – хлопотала вокруг него. Когда наклонялась или приседала, у парня вырывался глубокий вздох. Пожалуй, она готовила завтрак. Когда Джоакин проснется, она присядет около и станет кормить – как есть, обнаженная. А потом принесет чаю… с медом. Непременно с медом!.. Он облизнул губы и протянул руки к силуэту, пытаясь поймать.

– Иди ко мне… крошка… – прошептал сквозь сон.

Она подошла и склонилась к нему. Джо различил капельки пота на ее груди. Уловил запах ее кожи – терпкий и сладкий. Не в силах сдерживаться, подался к ней всем телом…

И вдруг ощутил на шее пчелиный укус.

– Ай!..

Он открыл глаза.

Герцогиня Аланис Альмера сидела над ним, одетая в шерстяное платье для верховой езды. Лицо укрывал платок, повязанный на манер пустынных всадников: на виду лишь глаза и лоб. Ее кожа, действительно, источала запах, но не сладкого вина, а медицинского зелья. Искровый кинжал в руке миледи упирался острием под кадык Джоакину. Пальчик девушки лежал на лепестке – именно том, что соответствовал заряженному оку.

– Вы, собственно, кто? – спросила герцогиня.

Голос звучал болезненно глухо.

– Эммм… эээ… я ваш верный…

Она слегка придавила клинок.

– Кто?

– Джоакин Ив Ханна с Печального Холма…

– Какого рода?

Соблазн был велик, но лгать при первой же встрече показалось Джоакину слишком унизительным.

– Я не первородный, миледи.

Переносица герцогини так презрительно сморщилась, что парень счел нужным тут же добавить:

– Но я – сын рыцаря!

Слова не произвели должного впечатления.

– Печальный Холм – это что, деревня какая-то?..

– Ленное владение моего отца, – со всей гордостью отчеканил Джоакин.

Леди Аланис нахмурилась – видимо, перебирала в уме земли своих вассалов. Парень счел нужным уточнить:

– Печальный Холм в Южном Пути.

– Так вы иноземец?..

– Южный Путь, миледи, – с обидой ответил Джоакин, – столь же древняя земля, как…

Она оборвала:

– Почему вы спите под одной крышей со мною?

Крышей являлась груда прогнившей соломы над корявой, давно покинутой каким-то крестьянином мазанкой. Вчера, бежав из замка Блэкмор, они скакали пару часов, старательно путая следы. Миновали поле, лесок, новое поле, речушку, по руслу которой Джоакин проделал полмили, чтобы сбить с толку преследователей. А затем, на опушке новой рощицы, нашли эту хибару. Она была явно заброшенной и совершенно незаметной от реки, потому парень счел ее подходящим местом для ночлега. Миледи не возражала: от усталости уснула еще на лошади. Джоакин бережно отнес ее в домик, уложил на груду сена, найденную в углу, укрыл своим плащом. Он попытался рассмотреть ее лицо, столь долго скрываемое от его взглядов. Но окошки были крохотны, лунный свет едва пробивался внутрь, а девушка беспокойно вздрагивала всякий раз, как он прикасался к платку, так что Джоакин оставил это дело и устроился на ночь в соседнем углу.