– Пусть только попробуют. Я им живо кости пересчитаю!

Крестьянин снова бродил кругами и снова приставал с вопросом:

– А точно в бой не полезут, да?

– Они должны понимать, – авторитетно пробасил Джоакин, – что это не в их интересах. Если устроят бой, то им не сдобровать.

– Ты это наверное знаешь?..

Снайп поймал Вихря за рукав:

– Сядь и умолкни, а то пришибу.

Вихорь на какое-то время унялся.

Хармон-торговец не приставал ни к кому с разговорами. Не потому, что не хотелось, а для того, чтобы люди не слышали, как дрожит его голос.

Призвав на помощь всю рассудительность, Хармон пытался себя успокоить. Чего он боится? Что могут предпринять монахи? План с «письмом от герцога» был рассчитан идеально. Он отсекал монахам все возможные лазейки.

Просто не отдавать Предмет? Тогда воины Лабелина перероют монастырь, а затем сровняют его с землей. Уж в этом не приходится сомневаться, если хоть немного знаешь повадки великих лордов.

Связаться с герцогом и проверить, он ли послал рыцарей в монастырь? Попытаться убедить его в чем-то, уговорить на уступку? Но Лабелин вчера отбыл в столицу и находится сейчас в вагоне поезда. Связаться с ним нельзя никак.

Поговорить со шпионом, который, очевидно, есть у монахов в замке барона Деррила? Он подтвердит, что герцог, действительно, купил у Хармона фальшивку, сразу не распознав ее. Что делал герцог впоследствии – об этом шпион знать не должен.

Увезти Сферу прочь, спрятать в другом месте? Ну, что ж, если монахи готовы сохранить ее, но потерять обитель и доброе имя, сделаться жертвами постоянного преследования – лишь тогда они могут пойти на это.

И, наконец, самый дурацкий из вариантов: напасть на рыцарей герцога в развалинах крепости и перебить. Это принесет куда худшие последствия, чем простое бегство. За нападение на своих вассалов герцог расплатится кровью – даже с монахами.

По всем рассуждениям выходило, что бояться Хармону нечего. Если монахи поверили ночному представлению и письму, то нечего бояться. А они, по всей видимости, поверили – иначе Джоакин просто не вернулся бы с ночной вылазки! Так что – бояться нечего!

Но все же в мысли Хармона снова, снова вторгался Молчаливый Джек. Торговец начинал чувствовать спиной холодную каменную кладку; свет в комнате становился тусклее. Живот болезненно сводило. Надо было похоронить его! – пришло на ум торговцу. Не пожалеть времени, вынуть кости из камеры и закопать, нанять священника, чтобы молитву прочел. Так было бы правильно. Отчего же я не подумал раньше? Теперь Праматери вновь лишат меня помощи! В два счета я вновь окажусь рядом с бывшим своим сокамерником, которого так предательски позабыл!.. Нет, молю вас, нет! Святые матушки, простите и дайте немного времени! Клянусь вам, едва только опасность пройдет, непременно позабочусь о Джеке! Я ему устрою самые пышные похороны, в центральном соборе Лабелина закажу песнопения! Или даже еще лучше – найму людей, пускай доставят его в Первую Зиму, ведь там родная земля Джека! Обещаю, все сделаю как надо, больше не оступлюсь – только дайте мне…

– Эй, есть здесь кто?! – раздался снизу звучный голос.

– Поднимайтесь! – крикнул Джоакин.

По ступеням затопотали каблуки.

Людей оказалось семеро. На них были кожаные дублеты с железными бляшками, из вооружения трое имели мечи, остальные – булавы и кинжалы. У нескольких за плечами висели луки. Вот тебе и монахи! Цепные псы, а не святые отцы!

Впрочем, один из них точно принадлежал к монастырской братии: то был брат Людвиг, давешний тюремщик, что допрашивал Хармона и дал ему полфунта сухарей. При виде Людвига торговец сжался. Монах метнул в него недобрый взгляд и процедил:

– Нужно было тебя прирезать. Зря я сжалился.

Хармон вздрогнул. Вот тебе и начало беседы!

Джоакин рявкнул, привстав из-за стола:

– Кто такие?

– Максимиановские братья, – ответил Людвиг. – А вы, значит, сир Десмонд Илона Аланис.

Он не спрашивал, но утверждал – вероятно, ночью в монастыре уже видел «герцогских посланцев». Но в имени допустил ошибку – случайно ли?..

– Десмонд Иона! – жестко поправил Джоакин. – Где аббат?

– Его преподобие остался в монастыре.

– С чего вдруг?

– Не было указания, чтобы он приехал.

Джоакин нахмурился. Чем грозит им отсутствие аббата? Вроде бы, ничем…

– Вы опоздали, – бросил воин.

– Не без этого, – пожал плечами брат Людвиг. Он не слишком-то робел.

Джоакин помедлил, прикинув, стоит ли возмущаться. Решил не терять времени.

– Вещь при вас?

– Точно.

Джоакин не стерпел:

– Тебя как звать?

– Меня-то?

– Тебя, пузатая куча гноя.

Монах исказился в лице, с трудом овладел собой.

– Я брат Людвиг.

– А я – сир Десмонд Иона Аланис рода Агаты. Сир Десмонд, понял? Не забывай этого!

– Да, сир.

Джоакин перевел взгляд на Снайпа и слегка кивнул, словно говоря соратнику: «Видал, каков наглец!» Снайп поморщился и сплюнул краем рта. Хороши!

– Итак, – Джоакин повернулся к брату Людвигу, – вы привезли товар?

– Да, сир.

– На стол.

Людвиг медлил. Похоже, он имел от аббата указание: присмотреться, оценить, проверить. Если появятся малейшие сомнения, не отдавать Предмет.

Хармон затаил дыхание. Джоакин осведомился:

– Чего ждешь? Не можешь найти стол? Я покажу.

Весьма быстрым движением – свистнул воздух, сверкнула сталь – Джоакин выхватил кинжал и вогнал в столешницу. Нож не качнулся, когда воин выпустил его из руки, – острие глубоко вошло в дерево. В рукояти алыми огнями сверкали очи.

Брат Людвиг раскрыл суму на поясе и вынул бархатистый сверток. Положил на стол и отступил – всего на шаг. Быстрота и уверенность «сира Десмонда» впечатлили монаха, но не напугали. Внезапно Хармон понял, почему прибыл брат Людвиг, а не аббат: настоятель труслив, чего не скажешь про Людвига.

Джоакин неторопливо, будто с ленцой откинул тряпицу. Два прозрачных кольца одно в другом, с воздушным зазором. Воин поднял их, оглядел с разных сторон, поманил пальцем Хармона:

– Проверь.

Торговец, хромая, подбежал к столу. Едва пальцы коснулись колец, он уже знал: Предмет подлинный. Благословенное тепло разлилось по руке. На всякий случай, Хармон прощупал зазор: никакого намека на оси. Меньшее кольцо, как ему и подобает, висело в воздухе.

– Нас… – Хармон закашлялся, – нас… настоящий!

– На глаз судишь, дурак? – обронил Джоакин. – А ну, крутани!

Торговец поставил Сферу на стол и щелкнул. Гладкое, небесно-голубое сияние влилось из окон, впиталось в Предмет и расцвело, как бутон розы. Снайп и Вихорь разинули рты, кто-то из братии ахнул, другой шумно выдохнул. Однако Джоакин сумел удержать на лице маску хладнокровного презрения. Отлично играет, стервец! Будто таким и родился!

– Вроде, подлинная… – процедил Джоакин. – Что думаешь, торгаш?

– Воистину подлинная, сир Десмонд.

– Ладно… Во дворце по книге еще проверим, – он поднял глаза на брата Людвига. – Ты же понимаешь, шельма, что с тобой будет, если Предмет не сойдется с книгой?

– Да, сир.

– Заверни.

Хармон остановил Сферу и бережно укутал в материю. Потянулся было сунуть сверток за пазуху и тут же проклял себя за дурной порыв. Джоакин прикрикнул:

– Ку-удаа! Мне давай, скотина.

Хармон отдернул сверток от своей груди, будто тот горел. Снайп хохотнул. Джоакин протянул руку Людвигу:

– Дай суму.

Монах нехотя отцепил суму и отдал «рыцарю», тот приладил ее на пояс и положил внутрь Предмет.

– Вроде, все? – Джоакин глянул на Снайпа.

– Велено покарать Людвига, – бесстрашно заявил дезертир.

Монахи напряглись, потянули руки к оружию. Хармон спешно отступил в угол.

– Не нам велено, – отрезал Джоакин. – Монахи во власти своего настоятеля. Пускай аббат судит, позже мы проверим.

Он поднялся и выдернул нож из столешницы.

– Хотя жаль, что не велено. Уж я бы…