— Что ж, вы временно наденете сей головной убор. Получите час славы и насладитесь им. Затем…

— Я не выйду за вас. Я не отдам государство в ваши лапы. И вы не тронете Фаунтерру.

Губ герцога коснулась тень усмешки.

— Как твердо сказано!.. Я восхищен. Полагаю, вы репетировали у зеркала. Как на счет аргументации? Вы припасли несколько громких доводов?

— Три.

Мира вынула из муфты зеркальную ладонь.

Будто порыв холодного ветра влетел в комнату. Склонил людей вперед, а затем оттолкнул назад. Герцог и воины подались к Мире, ошеломленные зрелищем… И отшатнулись, едва поняли, что именно видят.

Герцог побелел, глотнул воздух раскрытым ртом. Один из воинов сотворил священную спираль, другой схватился за меч. Мира повела ладонью в его сторону, и воин замер.

— Перчатка Янмэй?.. — прошептал Ориджин.

Мира показала три пальца. Божественный металл идеально обтекал их, повторял каждую морщинку, даже заусеницу на безымянном.

— Мои три довода, милорд. Один. За секунду я могу убить вас. Возможно, потом ваши кайры сумеют убить меня, в чем сильно сомневаюсь. Возможно, ваше войско перейдет Ханай и выполнит ваши угрозы. Но вы будете мертвы, милорд. И ни вас, ни леди Иону не утешит сожженная столица.

Она загнула второй палец.

— Два. Я — не Адриан, это верно. Но я — Янмэй. Убьете меня — придет другая Янмэй, за нею — третья. Север любит Агату, но Юг и Центр хотят видеть Янмэй на троне. А Запад не хочет на троне никого. Как долго Север выстоит против целого мира?

Мира согнула третий палец, и тут герцог очнулся от наваждения. Встряхнул головой, сверкнул глазами. Взгляд прояснился — холодные агатовские огоньки, как у леди Ионы.

— Мне думается, миледи, вы лжете. Вы не умеете говорить с Перчаткой. Как-то убедили хранителей отдать ее вам и с помощью дешевого трюка нацепили на ладонь, но говорить с нею вы не сможете. Если бы могли — не шли бы сюда. Одним мановением руки взломали бы лед на Ханае и не дали Стэтхему переправиться.

Она издала смешок.

— Прекрасно, Минерва, удалось!.. Простите, милорд, если сказала это вслух. Конечно, я не говорю с Предметами! Точно так же, как не говорил Адриан! Я видела владыку перед смертью, и он не передал мне секрета Предметов — поскольку не знал его! Но он сказал то, о чем я и раньше догадывалась: не он сжег Эвергард, не он построил форт в Запределье, не он хозяин Перстов. Очнитесь! Если ваш главный враг — властелин божественного оружия, то почему, тьма сожри, вы до сих пор живы?! Почему вас ни разу не атаковали, не обстреляли Перстами?! Вы слепы, милорд. И мне вас жаль.

Герцог поморщился от злости.

— Тогда к чему эта комедия? Вы не владеете Перстами, Адриан не владел Перстами, у вас нет ни шанса на победу. Сложите оружие, примите мои условия. И спрячьте руку в муфту — глаза режет.

— Вы тоже не владеете Перстами, и даже не представляете, кто владеет. Я поняла это, когда вы поверили в мой трюк с Перчаткой. А теперь — мой третий довод. Я по-прежнему могу убить вас. Все, что мне нужно, — не выйти отсюда еще двадцать минут. Тогда истечет назначенный срок, и генерал Алексис пойдет на штурм. Три полка, считаем за полтора… Против ваших двухсот полуживых мумий — вполне достаточно. Вы даже не сможете сбежать: мы растопили лед за островом. Правда, вы можете убить меня прямо сейчас. А я вас — немножко позже. И наши войска продолжат грызть глотки друг другу, пока не останутся одни клочки. Да, это будут клочки вашей армии, от моей и пыли не останется… Но скажите, милорд, что потом ваш славный кузен Роберт станет делать с настоящим хозяином Перстов?

Мира дала Ориджину время обдумать сказанное, затем добавила:

— Агата громогласно обещала трон Янмэй. Агата даже сочинила пьеску, которую уже видели полстраны. Агата не просто нарушит слово, а убьет Янмэй на переговорах. После этого никто не поможет Агате. Когда тот, кто ждет в засаде, выйдет из тени — Агата останется одна против него. Милорд, спросите совета у Светлой Праматери — что она скажет?

Ориджин долго молчал, закрыв глаза руками. У него было полно седых волос, и отчего-то этот факт вселял надежду. Впалые щеки, черные мешки под глазами, трясущиеся пальцы, седина… Ему лет пятьдесят, не меньше. Есть надежда, что герцогу хватит мудрости на правильный ответ.

— Ваши условия, миледи, — сказал Ориджин, отняв от лица ладони.

— Я не выйду за вас. Не сейчас и никогда, как бы ни повернулась история мира. Я не распущу свои войска. Пускай их мало, но они останутся в столице. Я не прекращу искровые реформы Адриана. Его жизнь имела цель, и я буду идти к этой цели. Ради его памяти. Ради страны. Ради своей гордости. Ради того, чтобы тоже иметь цель. …Но я восстановлю Палату, как вы хотите, и признаю прежнюю власть Великих Домов. Вы получите любой титул, какой пожелаете, и сохраните все завоеванные вами земли.

— Этого мало, миледи. Я стерплю на троне вас, но не кого-либо еще. Вы выйдете замуж лишь тогда, когда я позволю, и лишь за того, кого я одобрю.

— Я вовсе не собираюсь замуж, милорд.

— Это меня устроит. Кроме того, я буду контролировать вашу дипломатию. Вы не заключите ни одного договора с Великими Домами без моего одобрения. Если вам потребуется союзник — у вас буду я. Понадобятся мечи — это будут мои мечи.

— Допустим, милорд. Я поступлюсь этой частью свободы.

— Наконец. Я останусь при дворе. Мои войска в угодном мне количестве будут со мною.

— В этом я и не сомневалась.

Герцог Ориджин поднялся и протянул ей руку:

— Словом внука Светлой Агаты скрепляю договор.

Она сжала его кисть своей зеркальной ладонью:

— Словом леди рода Янмэй подтверждаю.

Разорвав рукопожатие, Ориджин отошел к окну. Недолго постоял, опершись на подоконник. Вдруг усмехнулся и позвал:

— Подойдите, миледи. Взгляните.

Она сделала несколько шагов и глянула в стекло. Снаружи уже стемнело. Майор Бэкфилд продолжал обстрел — пылающие бочки взлетали в небо и рушились на лед за островом. Словно дождь красных метеоров сыпался с неба, вспарывая темень. На льду вспыхивали огни, горели, пляшущим заревом отражаясь в низких облаках. Пламя на земле, пламя в небе, между ними ночь и вспышки комет.

— Фейерверк в честь вашей коронации, — сказал герцог Ориджин. — Вы — владычица Империи Полари. Радуйтесь, ваше величество.

© Роман Суржиков, 2018

ISBN 978-5-4493-4135-8

Декабрь 1774г. – январь 1775г. от Сошествия

Север герцогства Ориджин

Кто это?! Кто говорит?..

Боже!.. Это ты?! Ты же бог, да?! Фуф! Конечно, ты бог! Вот так чудо!

Ой!.. Фух… Ты это, прости меня… Не знаю, как себя вести. Понимаешь, я же никогда с богами не говорил. Ну, в смысле, молился, конечно… Но не так, как с тобой, понимаешь? Потому если что не так скажу, ты не серчай, ладно? Это я только по глупости и с непривычки, а не от недостатка уважения. И если вдруг ты меня не видишь, а только слышишь, то скажу: я сейчас стою на коленях. И женка моя тоже… Опустись, дуреха! Что торчишь, как сосна!.. Вот, она тоже на коленях.

Что сказать тебе, боже? Святые Праматери, я прямо и не знаю!.. Очень счастлив, что ты меня почтил и благословил. И женка тоже – оба мы счастливы. Благодарны от всей души и бьем поклоны челом о землю. Это я тоже говорю на случай, если ты нас не видишь.

Поверь, боже: мы – хорошие люди! Мы с женкой живем по заповедям… ну, тем, которые помним. Усердно трудимся, значит. Чужого не берем, кровь не льем, радости от страданий не получаем. Полагаемся только на свои силы. За здоровьем следим… Кха-кха. Ну, в смысле, если можно не болеть, то стараемся. А если уж доводится захворать – то что тогда поделаешь… В общем, мы, боже, почти не грешим. Честно тебе говорю.