— Но у вас нет шансов в суде. Владычица не желает вас казнить, но ей придется, если суд приговорит!

Менсон поднялся и резким движением стряхнул с головы колпак.

— Думаешь, харизму это испугает?

* * *

Эрвин не успел обдумать случившееся — да и когда? Они с Минервой, ошарашенные, только и смогли, что молча допить кофе. Затем Эрвин вернулся в купе, где кайр Джемис вручил ему кусок хлеба и куриную ножку:

— Подкрепитесь, милорд. Вас приглашают на обед.

— Мне одному слышится парадокс в этих словах?

— Уточню, милорд: вас зовут на обед к болотникам.

Эрвин проглотил хлеб и мясо, запил водою. Немного подумал и — возможно, то не было лучшим решением — взял с собою чашку, накрытую блюдцем. Внутри нее по-прежнему лежал тот диковинный стручок.

В тамбуре их с Джемисом встретил асассин — тот особенный, что плыл в одной лодке с королевой. Прочих ему подобных выселили в третий поезд, но этого Леди-во-Тьме оставила при себе. Джемис кивнул ему, асассин молча повел гостей за собою. Неприятная была у него походка: на полусогнутых, украдкою, звериная.

А в императорских покоях царила благодать. За роскошно накрытым столом восседали Леди-во-Тьме и Франциск-Илиан, увлеченные беседою. Когда Эрвин вошел, лица обоих озарились улыбками.

— Наши приветствия, милорд. Вы подарили нам счастье, приняв приглашение, и осчастливите вдвойне, разделив с нами трапезу.

— Благодарю, ваше величество, я не голоден. Я поздно позавтракал или рано пообедал — возможно двойное толкование.

— В таком случае, мы присоединимся к вам.

Болотница и пророк вместе поднялись, как по команде, и перешли к малому столику, на котором было лишь вино, бокалы и одинокий цветок. Лакеи ринулись убирать большой стол, но Леди-во-Тьме хлопнула в ладоши:

— Не нужно суеты. После.

Комната мигом опустела, лишь два телохранителя остались подле лордов.

— Прошу и вас, — сказала старуха асассину. Тот скользнул, вытек в коридор.

— Джемис, будьте добры, — попросил Эрвин. По правде, он не чувствовал желания остаться без защиты. Тревога, похожая на те две бурые полоски на бумаге, росла в его душе.

— Я за дверью, милорд, — сказал кайр и вышел.

Франциск-Илиан любезно предложил Эрвину кресло. Тот сел, поставил перед собою чашку, накрытую блюдцем.

— Вы принесли собственный чай? Любопытный северный обычай. Признаюсь, в Шиммери так не делается.

— Ваше величество, — Эрвин не назвал Леди-во-Тьме по имени, но знал, она поймет, — нынешней ночью я получил странный подарок. Буду весьма признателен, если выскажете мнение о нем.

Сухая ладонь королевы протянулась к чашке, огладила ее, легла сверху на блюдце.

— Милорд, для меня радость — помочь вам. Но с вашего позволения, пока оставим это. Скажите, что вы думаете о моем цветке?

Не прикасаясь к растению, Эрвин нагнулся ближе, присмотрелся — и ахнул от удивления. Цветок имел невероятный окрас. Три лепестка: черный, красный и синий.

— Он поразителен, ваше величество!

— Это одна из жемчужин моего цветника, милорд. Он создан так недавно, что еще не получил названия. Хочу, чтобы он украшал ваш дом.

— Благодарю, ваше величество.

— Он носит одежды северного дворянства, о также и цвета Блистательной Династии. Мне видится это добрым знаком. Кроме того, он показывает, что нет невозможных сочетаний в подлунном мире. Самые нежданные сущности могут слиться в одном соцветии.

Тревога усилилась, когда Эрвин уловил намек.

— Ваше величество, позвольте спросить: отчего владычица Минерва не приглашена на нашу встречу?

Вместо ответа Леди-во-Тьме погладила цветок. Точность движений поражала: слепая королева обвела пальцем самый край лепестков, не согнув, не заломив ни один.

Заговорил шиммериец:

— Лорд Эрвин, мы были приятно удивлены той игрою, которую вы предложили вчера. Мы поняли, что выдумка принадлежит именно вам, а не владычице. Идея очень изящна. Ваш намек был столь же тонок, сколь и красноречив: вы не станете играть в намеки, а будете говорить только прямо — либо никак. Ваша позиция достойна уважения.

— Благодарю вас, — Эрвин не мог отвести взгляда от пальца Леди-во-Тьме: он все еще гладил краешек лепестка с почти любовною нежностью.

— Для нас, милорд, будет большим удовольствием поговорить с вами на вашем языке прямоты и благородства. Мы выскажем наши мысли без прикрас и намеков.

Франциск-Илиан сделал паузу, чтобы наполнить три бокала. Эрвин не притронулся к посуде.

— Я жду с нетерпением, ваше величество.

Пророк выпил вино. Чуткая ладонь Леди-во-Тьме легла на хрусталь — и замерла, будто впитывая вкус кончиками пальцев.

— Лорд Эрвин, — сказал шиммериец, — к великому сожалению, мы не видим будущего за ее величеством Минервой. Она мягка, подвержена слабостям, неуместно тщеславна, излишне поблажлива к себе самой. Мы верим, что государство требует правителя более твердого, чем ее величество.

Если и были мысли в голове Эрвина — они умерли от слов пророка. Все, что мог теперь герцог Ориджин, — выпученными глазами глядеть на шиммерийского короля. А тот продолжал:

— Если ее величество мирно отойдет на Звезду вследствие хвори, поражающей легкие, — никто не будет удивлен, ведь леди-мать ее величества погибла от чахотки. Лорд Менсон с равным успехом может как лишиться головы по приговору суда, так и быть признан безумцем и выслан на дальние окраины. Мы находим предпочтительным второе — это не создаст лишнего шума, какой будет сопутствовать судебному процессу. Также допустима и смерть лорда Менсона вследствие трагического случая при движении поезда.

— И трон унаследует… Леди-во-Тьме?

— Совершенно верно, милорд. Ее величество Маделин займет престол и совершит правление Империей в течение стольких лет, сколько ей отпущено. Когда Ульяна Печальная уведет ее величество, трон достанется вам, милорд. Тем самым вы получите вознаграждение за вашу благосклонность ко всем описанным выше событиям. Для придания законности такому ходу престолонаследия ее величество Маделин окажет милость своей дочери Мирей и позволит вернуться в земли Полариса. Леди Мирей вступит в брак с вами, милорд, что и гарантирует ваше воцарение как императора. Также от вас потребуется крохотная услуга в мою пользу. Мой сын Гектор, вероятно, не выкажет желания вернуть мне законную власть в Шиммери. Я прошу вас убедить его любыми доступными вам способами.

Эрвин обнаружил, что забыл дышать. Хватил воздуха разинутым ртом, похлопал глазами.

— Вы предлагаете мне… устранить Минерву?

— Вполне достаточно будет, если вы просто не окажете вмешательства, а после ее ухода проявите подобающую печаль и воздержитесь от лишнего интереса.

— Мои войска…

— Будут в высшей степени полезны как в столице, так и в Лаэме. Мы будем признательны, если вы сочтете возможным разделить их на два корпуса.

— Тьма…

Тихий голос Леди-во-Тьме влился в беседу:

— Тьма остается позади, милорд. Империя, подобно древу, растет ввысь, устремляясь к свету. Мы не видим пользы в многовластии дворянства: один садовник взрастит великий сад, семеро садовников погубят его. Но и рубящие взмахи дровосека, какие совершал Адриан, дают скорбные результаты. Мы одобряем ваше стремление возродить Палату Представителей. Вы обеспечите предсказуемость решений Ориджина, Нортвуда, Шейланда и Южного Пути, мы же возьмем на себя Земли Короны, Шиммери, Дарквотер и Литленд. Таким образом, принятие любых законов будет предопределено, а в наших руках соберется должный уровень власти. Мы оставим в наследие детям и внукам цветущий ухоженный сад, а не разнотравье сорняков.

Эрвин с трудом восстановил дыхание. Чуть не хлебнул вина — до того пересохло во рту. Спохватился, отставил бокал, облизал губы шершавым языком.

— И ч… чего вы ожидаете от меня?

— Простого согласия, милорд. Мы верим в ваш ум и дальновидность.

И вот теперь — как странно, что лишь теперь — он вспомнил о Кукловоде. Леди-во-Тьме хочет носить корону до своей смерти. Как же удачно для нее будет — не умереть никогда! Легко и просто, без новой войны, без риска. Всего один сговор, два убийства — и все цели достигнуты: вечная жизнь, вечная власть. Почему он раньше не подозревал болотницу?!