— Поздравляю и вас, славный воин. Надеюсь, герцог Эрвин отметит доблесть вашего брата.

— Еще бы! — Сеймур просиял. — Братец уже получил чин капитана. Благодарю вас, миледи!

Я продолжала вспоминать тебя и бал, и Адриана с Вечным Эфесом, и огни на вечернем Ханае. Уселась на место, с видом полного блаженства допила свой кофе.

Сеймур сиял, не подозревая подвоха. Джейн выглядела разочарованной. На личике Ионы сплетались штук шесть эмоций, самой заметной из которых был интерес — пронзительный, горячий настолько, насколько что-то может быть горячим в этой снежной кукле.

— Простите, леди Минерва, мою бестактность. Я ожидала, что новость опечалит вас… отчего же вышло иначе?

— Вы рассчитывали меня опечалить, потому с улыбкой сообщили новость. Как мило!..

Иона пожала плечами:

— Я чувствую счастье, потому выражаю счастье. Я с вами честна, потому рассказываю все. Ответная искренность очень порадовала бы меня.

— Почту за честь доставить вам удовольствие, миледи. Я рада, что битва вышла бескровной. Особенно рада за выживших путевцев, ведь пехота Лабелина — это простые крестьяне. Представляю, как им было бы страшно умирать от кайровских мечей. Признаю за вашим братом долю храбрости и милосердия, что тоже не может не радовать.

Иона приподняла тонкие брови и протянула:

— Однако?.. О чем вы умалчиваете?

Вот в ту минуту я поняла, что за интерес она питает ко мне. Это было неожиданно, даже ошарашило. Вместо ответа я спросила:

— Скажите честно, леди Иона: вы действительно считаете меня умной?

— Конечно. Не питаю ни малейших сомнений.

— И вам непонятно, отчего же умная, рассудительная девушка сочувствует такому тирану, как владыка Адриан? По вашей с братом логике, Адриан заслуживает смерти, как последний мерзавец. Всякому разумному человеку это должно быть ясно. Однако я умна, и я считаю иначе. Я, вроде как, живое опровержение вашей логики. Это вызывает ваш интерес?

Иона усмехнулась:

— Есть очевидное объяснение: вы влюблены в Адриана, потому и сочувствуете. Предмет моего любопытства в другом. Согласно вашим мечтам, император подавляет мятеж и берет вас в жены. Ведь вы — Минерва Стагфорт, это ваше имя он назвал на летних играх Но прежде, как вы помните, первой невестою императора была леди Аланис Альмера. И вот вопрос, что не дает покоя: вас не смущает роль невесты человека, который сжег заживо свою прошлую невесту? Совершенно не смущает, ни капельки?..

А вот в эту минуту мне тоже стало интересно: как рассуждает Иона? Какою логикой пользуется? Каким путем идет к своей цели?.. До сих пор мне представлялось, что дом сумасшедший дом — наилучшее место для блаженной Ионы. Но сейчас сверкнула в ней пресловутая агатовская проницательность. Это, по правде, было куда хуже.

— Отчего вы стараетесь меня понять? — спросила я.

— Вы умны, — ответила Иона, — и совершенно непохожи на меня. Интересно было бы понять вас. К тому же…

Она осеклась, но я угадала продолжение. К тому же, я мыслю так, как Адриан. Понять меня — значит, понять его.

— Не питайте надежд, леди Иона: мне очень далеко до владыки. На его месте, я бы послала армию в помощь Лабелину, ведь это так логично.

— А как поступит Адриан?.. — спросил кайр Сеймур. Я улыбнулась в ответ.

— Император нанесет удар в день, когда герцог Эрвин не будет этого ждать. Не раньше, но и не позже.

Улыбки слетели с их лиц.

Я говорила тебе, что мысли у меня скачут? Иона, Джейн и Сеймур молчали. Несколько секунд я радовалась их замешательству. Потом грызла себя: до чего же ты тщеславна, Минерва! Просто неисправима! Тебя на три года в подземный монастырь, а не на три месяца — и то было бы мало! Потом думала: подземелье… свидания в подземелье… что за странный выбор места? Как только пришла такая идея Линдси и ее кавалеру?!

А потом голос Ионы ворвался в дебри моих мыслей:

— Пожалуй, ваша преданность Адриану будет кстати. Мы с Джейн хотели предложить вам одно забавное развлечение.

Она хихикнула и добавила:

— Девичье, с позволения сказать.

— Девичье?.. — удивилась я. — Примерка платьев и критика результатов оной?.. Чтение вслух любовного романа?..

— Я умею гадать! — воскликнула Джейн.

— Гадать?!

— Завтра ночь близкой Луны. Луна окажется ровно на полпути между Звездой и Землей. Это лучшее время для гадания!

Я уточнила:

— Гадать — в смысле, предсказывать будущее на основании мелких и случайных явлений, никак на будущее не влияющих?..

Джейн свела брови. Кажется, она не поняла вопроса. Иона кивнула:

— Именно так. Присоединяйтесь, будет увлекательно! Разве не хотите узнать, чем окончится война?

Хм. Прежде мне думалось, что на гадания собираются закадычные подруженьки. Сплетничают о знакомых парнях, жгут свечи, раскладывают карты, пророчат друг другу скорое замужество со старыми уродами, а после кидаются подушками. В чем из этого я бы поучаствовала с Северной Принцессой?.. Пожалуй, идея с подушками неплоха…

— С удовольствием присоединюсь, миледи.

— Вот и прекрасно! Завтра за полчаса до полуночи в игровой комнате.

Пока длился миг чего-то вроде перемирия между нами, я сказала:

— Позвольте одну просьбу, леди Иона. Могу ли я побывать в темнице замка Уэймар?

— Не вижу препятствий, но зачем?

— Ах, леди Иона, при любом исходе войны велика вероятность того, что я кончу свои дни в темнице. Хочу иметь представление о своём будущем. Знаете, для меня это вроде гадания…

Иона просияла.

— О, конечно! Мне близка ваша мысль! В юности я обращалась к отцу с такою же просьбой!

Выше я писала, что заметила в Ионе проблеск здравого рассудка. Видимо, то был мираж.

* * *

Ты бывала в подземельях? Полагаю, да. У тебя есть родовой замок, а во всяком достойном замке имеется темница. Но в Стагфорте ее нет. Если отцу доводилось наказывать кого-нибудь, он всегда присуждал розги. Привселюдно объявлял, кто и за что наказан, и велел тут же исполнить приговор, чтобы скорее покончить с неприятным. Отец очень не любил наказывать. Полагаю, будь у нас темница, он все равно никого не сажал бы туда.

Так что мое знакомство с подземельями состоялось в монастыре Ульяны. Первую неделю было так скверно, что я не сомневалась в скорой смерти. А во вторую неделю поняла: все гораздо хуже — я не умерла и теперь обречена жить в гробу. Меж тем сейчас, вспоминая монастырь, чувствую двойственность. Была тяжесть обреченности, мучительная несвобода, темень, голод и холод… однако была и благость молитв, и успокаивающий методичный труд, и отточенная меткость редких слов… и даже красота, как ни странно. Темница Уэймара лишена всего светлого. Это — могила. Холодная тьма.

Иона дала в провожатые моего знакомца — похоронного мастера Сайруса. Выяснилось, он же числится смотрителем подземелья. «Ведь подземелье, барышня, суть пристанище смерти. А кто заведует всеми проявлениями смерти в Уэймаре? Я и заведую, хе-хе. Кто же еще!»

Мы постучались в малоприметную дверцу у основания центральной башни, нам отпер часовой и без лишней болтовни пропустил вниз. Я представила, как Линдси спускалась этими крутыми, скользкими от сырости ступенями, задевала плечами холодные камни стен, лампадка чадила в ее руке… Нужно очень любить человека, чтобы ради него пойти в такое местечко. Или очень бояться.

Подземелье состоит из двух кругов. Верхний круг — каменный лабиринт, проложенный прямо в фундаменте замка. Коридоры узки и темны, камеры крохотны, а камни жутко массивны. Кажется, они сдавливают тебя, расплющивают. Хочется сжаться, уменьшиться, стать мышью — иначе не проскользнешь в щель меж камней, и они раскрошат твои кости. Единственное сравнительно большое помещение — караулка у входа. Она имеет шагов пять в ширину, это много по здешним меркам. Двое часовых рубились в кости при свете масляной лампы. Говорили они громко, эхо разносилось по всем закоулкам. Я могла их понять. Я бы даже поняла, закричи они во весь голос.