Джоакин нахмурился:

— В замке была горстка стражи. Как они смогли уложить ханида?

— Трупы вчерашние, — со знанием дела сказал Мартин. — Погибли еще до замка. Видать, в лесной засаде.

— Дрянь дело…

Армия Избранного не встречала сопротивления. Рыцари Нортвуда ушли за Крейгом штурмовать столицу графства, а кайры Десмонда Ориджина избегали сражений и непрерывно отступали. Но там, где прошли двуцветные, оставались ловушки всех возможных видов. На узких дорогах оказывались ямы с кольями, мосты рушились под ногами шейландцев, сухостой вспыхивал. Отряды фуражиров попадали в засады и уничтожались. На холмах прятались северные стрелки и, сделав пару быстрых залпов, убегали. А уж отравлено могло быть что угодно — от родников и колодцев до ягод малины на кустах. Бороться со всем этим было крайне затруднительно. Вокруг стояли нортвудские леса — идеальное место для засад. Если граф посылал солдат на зачистку местности, они пополняли собой списки потерь. Если ускорял ход, чтобы настичь подлого врага, то обозы отставали от армии и подвергались набегам. Даже Персты Вильгельма не слишком помогали в лесу.

Граф не хотел тревожить воинов. С его слов засады северян казались комариными укусами, но Джоакин был посвящен в истинное число потерь. Из армии выбыло убитыми и ранеными уже четыреста двадцать человек. И это — без единого крупного боя! Чтобы защитить своих солдат, граф принял жесткое, но верное решение: послал вперед шаванов Гной-ганты. Пауль проявил своеволие — теперь его люди расплачивались за это. Так что шаванские погребальные костры не были редким зрелищем. Но чтобы в случайной засаде погиб перстоносец!..

— Ай, как плохо, — расстроилась Лаура. — Боя не было, а мы теряем солдат.

Мартин успокоил ее:

— Миледи, ничего особенного! Когда травишь крупного зверя, можешь потерять собаку-другую, но в итоге все равно… Ого, глядите: медведь!

Впереди, на площадке у городских ворот, собралась группа солдат. Видное место занимал барон Доркастер с лютней. Он не играл мелодию, а просто лупил пальцами по струнам: брень-брень-брень. Остальные воины во главе со Льдом и Флемингом ритмично хлопали в ладоши. Под их аккомпанемент плясал бурый медведь. Стоя на задних лапах, увалень смешно притопывал, кружился на месте и кивал головой. От усердия он высунул язык и пыхтел в ритм лютни: уф-уф-уф.

— Какой милый!.. — ахнула Лаура и устремилась туда.

Подъехав к хищнику, она слегка оробела. Медведь был огромен: ростом почти не уступал верховой девушке. Передние лапы, которыми он так забавно лупил себя в грудь, блестели жутких размеров когтями. К тому же, медведь линял, и клочья старой шерсти придавали ему лихой разбойничий вид.

— Осторожней, миледи, держитесь в стороне, — посоветовал Джо, на всякий случай приготовив Перст.

— О, не бойтесь, — засмеялся Доркастер, — это же Маверик, ученый медведь графини Нортвуд! Знаете, из песни: как-то леди танцевала… брень-брень-брень… и сбежались посмотреть… кто-то там, не помню.

— Откуда он здесь?

— Оттуда же, что и я: из нортвудской столицы!

Лед пояснил:

— Убегая от войск Крейга Нортвуда, барон Доркастер покрал медведя.

— Лорд Рихард, в ваших устах это звучит как-то постыдно… брень-брень-брень… На самом деле, я спас его!

Доркастер дернул струны еще пару раз и опустил лютню. Маверик раскланялся на четыре стороны. Солдаты захохотали, с городской стены донеслись похвальные крики. Барон достал откуда-то и бросил медведю кусок колбасы.

— За пазухой носили, у самого сердца? — спросил Лед.

Он был не в духе, в отличие от Доркастера. Барон, хоть и устал в долгой дороге, но весь лучился самодовольством.

— Лорд Мартин, леди Лаура, сир Джоакин! Пока бурый танцор отдыхает, послушайте сказание о моих успехах!

Джо знал о приключениях барона из обрывчатых голубиных лент, потому стал слушать с интересом. Еще в начале лета Виттор Шейланд послал Доркастера в Клык Медведя, и не одного, а с отрядом опытных воинов и Элиасом Нортвудом в придачу. Седой граф не имел желания куда-либо ехать и всю дорогу норовил то сбежать, то умереть. Однако был успешно доставлен в фамильный замок Нортвудов, и более того — объявлен истинным правителем графства. Верные Крейгу Нортвуду люди оказали сопротивление, но их было мало, и Доркастер легко перебил их с помощью Перста. Взял гарнизон под свой контроль, приставил к старику лекаря с запасом успокоительных капель, и разослал по всем городам Нортвуда голубей с известием: славный граф Элиас вернул законную власть, бунтаря Крейга ожидает петля!

Упомянутый Крейг Нортвуд узнал об этом, когда вел полки в Уэймар, на помощь Десмонду Ориджину. Генерал Стэтхем, бывший рядом, сразу распознал уловку. Но Крейг Нортвуд — мудрец, многократно битый булавой по шлему, — даже слушать не стал. Он просто забрал свои полки и увел к Клыку Медведя. Меж тем, Десмонд Ориджин весьма рассчитывал на помощь Крейга. Именно медвежьи полки должны были заблокировать все бухты окрест Уэймара, чтобы не дать Паулю причалить и ударить кайрам в тыл. Крейг ушел, армия Гной-ганты спокойно высадилась на берег. Разведка доложила об этом Десмонду, и тот принял решение: отступить. Только подумать, как он кусал локти! Ведь Уэймар, лишенный пищи и воды, стоял на грани катастрофы. Еще два дня — и город пал бы! Но Десмонд не имел двух дней. Под угрозой окружения он снял с Уэймара осаду.

Тем временем гений стратегии Крейг Нортвуд подвел войско к Клыку Медведя. Доркастер вывел на стену старого графа Элиаса, от имени коего предложил Крейгу переговоры. Тот лишь рассвирепел:

— Если не откроете ворота, я всех перебью!

— Не перебьешь, осел, — возразил Доркастер. — Это же твоя собственная столица.

Крейг дал залп из арбалетов и послал к воротам таран. Доркастер спалил таран Перстом. Клыкастый Рыцарь разозлился еще больше и пригрозил поджечь весь город — стены-то деревянные! Старик Элиас попытался убить себя, спрыгнув с башни. Доркастер вовремя поймал его и связал, а Крейгу заявил:

— Да пожалуйста, хочешь — сжигай. Только я уплыву кораблем, а остальные суда потоплю. Ты лишишься и порта, и флота.

Лишь тогда Крейг уразумел всю сложность положения и начал переговоры. В течение двух недель барон морочил ему голову, предлагая варианты раздела власти. Пускай Элиас управляет графством, а Крейг — войсками. Не подходит? Ладно, тогда старику флот, а сыну — суша. Тоже нет? Тогда проведем черту: земли Элиаса — от Лисьего Дола на север, а остальное — земли Крейга. Что, неравноценно? Ладно, сдвинем на десяток миль…

Барон получал все новости из Уэймара. Прибыл Пауль, снял осаду, отдал Виттору Абсолют. Граф обрел бессмертие и стал Избранным, и выступил в поход, чтобы объединить мир под своей властью. Когда юг Нортвуда уже покорился Виттору, барон Доркастер решил, что довольно наигрался. Именем Элиаса Нортвуда (чуть живого от успокоительных капель) барон принял условия Крейга и отдал Клык Медведя. Взял свой отряд, прихватил Маверика и умчал в сторону Лисьего Дола, навстречу сюзерену.

— И вот я здесь! — подытожил он рассказ. — Живой, невредимый и с косолапым трофеем. Правда, Крейг Нортвуд уже сообразил, как его надули, и очень злой скачет сюда.

— Войско медведей в трех днях пути, — сказал Лед. — Что ведет к вопросу: где граф Виттор?

— Избранный, — поправил Мартин. — Мой брат избран богами!

— Ага, чуть не забыл. Так где же он?

— Играет в прятки.

Все переглянулись.

— Играет в прятки?

— Играет в прятки.

— С кем?

— С детьми.

— Холодная тьма! Мы должны принять стратегическое решение, а он жмурится?!

— Прячется, милорд.

— Сир путевец, езжайте-ка за ним еще раз.

Барон Доркастер возразил:

— Сир Джоакин, не нужно ехать. Мой сюзерен — гений интриг и банковского дела, но вовсе не полководец. Не помню случая, чтобы он проявлял к войне особый интерес. Я полагаю, граф будет благодарен, если мы сами выработаем план, а ему лишь дадим на утверждение.

То была чистая правда, граф Виттор говаривал: «У каждого свой талант. Не хочу торговать тем, чего не имею». Рихард осознал свою выгоду: