И сейчас размышлял о том, что на самом деле подобное чувство "полностью оплаченных векселей" всегда ложно. Цивилизация обмена, сама того не зная, пользуется неоплаченными дарами и паразитирует на людях, сохранивших память о даре, привыкших работать на совесть и поступать по совести.
Но еще важнее, гораздо важнее то, что без готовности и умения дарить невозможна подлинно творческая деятельность. Ведь вдохновение воспринимается творческой личностью как благодать, дар свыше, который ничем ни заменить, ни возместить нельзя. Творческий человек потому и способен к творчеству, что, принимая дар свыше, он так же считает себя обязанным дарить, ибо воспринимает дар как не предназначенный только для себя самого.
Очень родственные размышления есть и у известного французского философа японского происхождения Френсиса Фукуямы, который анализировал, существует ли и нужна ли альтернатива современной западной цивилизации с такими ее изобретениями, как собственность, деньги, рынок? Ведь как-то организовывать общественное производство и интегрировать разделенный труд все-таки нужно?
И Панарин, и Фукуяма считали, что рынок и формально эквивалентный обмен были не всегда. Все общества прошли, а некоторые и сохранили такую форму обмена продуктами разделенного труда, как дарение. Обмен дарами был самым распространенным способом налаживать отношения между соседними племенами. А между родственниками, друзьями, коллегами это и сейчас практикуется. Дарение отличается от купли-продажи принципиальным отказом от сравнения ценности, стоимости дара и ответного дара. Это принципиально неэквивалентный обмен, основанный на доверии и доброжелательности.
Рынок же - тоже неэквивалентный обмен, ибо вычисление стоимости товара невозможно в принципе. Стоимость - мера не труда и материала, вложенного в товар, а мера поощрения производителя покупателем для того, чтобы производитель продолжил делать этот лишний, ненужный для его личного потребления, прибавочный продукт. Наложение этих выражений породило в речевой практике такое условное понятие, как стоимость товара. Стоимость всякого товара, как и товара "рабочая сила", - явление культурное, она вычисляется "от сложившегося", на основе прецедента. А прецедентом как раз и было поощрение к новому, дополнительному производству данного товара.
Взаимное же нарастающее недоверие привело к тому, что поощрение было зафиксировано обычаем как величина, напрямую связанная с качествами товара. Постепенно сложилась практика вычисления зафиксированных величин поощрения на всех переделах, которая и породила понятие "стоимость товара".
Таким образом, рынок как внешне (формально) эквивалентный обмен основан на недоверии и недоброжелательности. И отход от психологии дарения в современном мире порождает массовое дезертирство изо всех сфер, где дарение является внутренне присущим качеством труда - это производительный труд на предприятии, это женский труд в семье, это творческий труд, это инвестиции, наконец. Дезертирство из сфер дарения - это комплекс недоверия обществу. Это недоверие накапливается, растет как снежный ком. Результатом может быть только разрушение всех цивилизационных основ.
Фукуяма писал по этому поводу, что "... люди, не испытывающие доверия друг к другу, смогут взаимодействовать лишь в рамках системы формальных правил и положений, которые нужно постоянно вырабатывать, согласовывать, отстаивать в суде, а потом обеспечивать их соблюдение, в том числе и с помощью мер принуждения. Все эти правовые приемы, заменяющие доверие, приводят к росту того, что экономисты называют "транзакционными издержками". Иначе говоря, преобладание недоверия в обществе равносильно введению дополнительного налога на все формы экономической деятельности, от которого избавлены общества с высоким уровнем доверия".
Тут, подумал Степан, есть два направления для размышлений: с одной стороны надо понять как можно это использовать для создания сюжетов компьютерных игр, а с другой - кто и на каких принципах должен эти игры создавать. А вернее, совершенствовать. Сотрудничество, доверие - блин, да это же как раз то, что характеризует участников команд по разработке программного обеспечения с открытым кодом! Так, так, так... А ведь где-то ему недавно попадалась диссертация именно на эту тему. Воронов запустил поиск и спустя буквально десять секунд комп выдал ему текст, пробежав который взглядом, он понял, что ряд положений из него надо также встроить в свой отчет! Конечно, первые игры мы вынуждены будем создать также с внедренными в них скрытыми способами воздействия на подсознание, но потом... Потом можно будет создать игры, в которых встроенные в них специально разработанные учеными Братства методы повышения эффективности коммуникации геймеров с собственным бессознательным будут описаны! Четко и явно! А сами игры будут с открытым программным кодом! То есть каждый желающий сможет доработать, развить и улучшить программу такой игры, а другие смогут проверить внесенные кем бы то ни было улучшения! Конечно, при этом мы потеряем в прибылях - хотя и здесь все не так просто - вряд ли все те, кому понравятся наши игры, откажутся поддержать разработчиков и инфраструктуру (игровые серверы, оплата трафика и т. д.) скромным ежемесячным взносом. И в этом случае РЕОЛу придется туговато. Ведь в этом случае наши игры будут для геймеров прозрачны и заведомо безопасны, что будет резко контрастировать с играми РЕОЛа! А ведь еще тут можно со временем использовать пиринговые технологии... Степан потер виски и затылок и не без усилия оторвался от кресла. "Надо же - скоро корни пускать начну". Щёлкнул выключателем кофеварки. По комнате поплыл аромат хорошего бразильского кофе. И словно по волшебству именно в этот же момент сменился музыкальный трек: заиграла - точнее, тихонько запела - "Музыка ветра". "Синхронизм, однако", - хмыкнул Степан, наливая в прозрачную чашечку порцию кофе - как ему нравилось, без сливок и сахара. Отхлебнул глоточек и задумался. Точнее, вернулся к третьему пункту.
"Бинарная логика - не просто ловушка для честных, но неискушённых людей и широкое поле деятельности для подлецов, - подумал Воронов, разглядывая электронные репродукции картин, которые компьютер пролистывал в режиме заставки. - Человеку, воспитанному на двоичной системе, очень тяжело понять троичную логику. А также осознать в полной мере факт троичности Бога... Мда, хорошую же свинью подложили нам Древние... Сделать так, чтобы факт троичности лежал вне разумения, заставить спорить об этом, сомневаться. А вслед за сомнением в этом догмате веры неизбежно потянутся и другие. И так мало помалу, веками, под веру человечества создавался "подкоп", финалом которого стало наше общество потребления. Если раньше человек "ходил под Богом", то сейчас ему всеми способами внушается простая мысль: а чем ты хуже Всевышнего? Ты - свободен от опеки свыше, ты сам - Бог! А поскольку подавляющее большинство из нас на бога, даже с маленькой буквы, не тянет, возникает подспудный, не осознаваемый самим человеком комплекс неполноценности. Отсюда и попытка его компенсации путём безудержного потребления или безумного стремления к власти любой ценой... Мать моя женщина! Просто, как всё гениальное, и одновременно цинично до беспредела... Ну, Древние, ну, сукины дети!.."
Степан проглотил остаток кофе и снова открыл Word. Эмоции следовало выплеснуть пока в виде отдельного файла, а потом, остыв, переработать все подготовленные наброски в окончательный вариант.
52. США. Город Тулса, штат Оклахома.
В Тулсе Ли нравилось. Здесь оптимальным для него образом сочетались особенности культуры американского юга, востока и запада. Город был достаточно велик, чтобы иметь все, что нужно искушенному горожанину, но при этом сохранил дружелюбную атмосферу небольших городов. Понемножку он втянулся в эту тихую, неприметную и размеренную жизнь. Даже устроился грузчиком в местный магазин. Хозяин документов не спрашивал, деньги платил по уговору, и на том спасибо. Студент, относившийся к учёбе с явной прохладцей, даже удивлялся его тяге к книгам. "Что, из универа попёрли, да? Нечем было заплатить за следующий курс?" "Вроде того", - уклончиво ответил ему Ли. Впрочем, Стива ответ удовлетворил, и вопросы прекратились. Спасибо и на этом.
