— А где сообщник твой? — раздалось уже практически рядом, и Серёга оторвался от размышлений. Говорил всё тот же неприятный тип и всё тем же тоном. — Расскажи, пожалуйста. Не молчи. Не надо.

Но Юрий не отвечал, мелко трясясь от ужаса и вжавшись спиной в стенку автобуса.

— Так рядом стоит! — проскрипело спереди.

Иванов вскинулся. Похоже, водитель варежку ни к месту открыл — слишком голос похож на тот, что рекомендовал при входе проезд оплачивать

— Они вместе садились, — теперь уже взгляд безошибочно вычленил болтуна. Ну да, точно. Водила. Высунулся вполоборота со своего места и вякает, скотина социально-активная.

— Точно, он, — впряглась и какая-то толстая тётка, сидящая у прохода. — Он меня ещё локтем зацепил, ворюга.

Вот оно, коллективно-бессознательное. Сказали — вор, значит вор. И ведь в голову никому не придёт, что одетый по-городскому, в добротные, дорогие вещи Сергей похож на расхитителя сараев как корова на плазменный телевизор, а смартфон, изредка мелькавший в его руках по ходу поездки, большинству присутствующих не по карману даже в кредит.

А дядька этот, предводитель, теперь уже без сомнений, охранников из военной части — молодец. Вон какую легенду по ходу дела выдумал — не придерёшься. Все верят. И что сейчас не скажи — только во вред обернётся.

Криво усмехнувшись, Иванов ждал развития событий.

— Понятно, — без эмоций в голосе пробубнил главный и громко потребовал. — Заднюю дверь открой. Тут у двоих конечная... — а затем добавил, явно для пассажиров. — В полицию повезём. Для разбирательства...

Народ неодобрительно загудел и он, широко улыбнувшись, поправился:

— Только потом. Сначала с ними поговорим. По-свойски...

Этот вариант понравился присутствующим больше, вызвав на лицах у многих злорадные улыбки. Так и носилось в воздухе:

— Ату их!..

Зашипела, залязгала механизмами дверь и главный, неожиданно ловко схватив Юрия за шиворот, выбросил его из салона прямо в снегопад, а затем спокойно вышел следом. С Серёгой обошлись вежливее — тройка оставшихся мужиков просто надвинулась на него, делая грозные рожи и оттесняя к выходу.

Пришлось подчиниться.

Оказавшись на улице и получив в спину лёгкий тычок от идущих следом, бывший инспектор непроизвольно сделал пару шагов в сторону и нос к носу столкнулся с неприятной физиономией главного.

— Телефон давай, — потребовал тот. — И не вздумай баловать. Поругаемся. Если ты не при делах — на другом рейсе уедешь.

Серёга хмыкнул:

— Меня и этот устраивает.

Стоящий напротив сарказма не оценил, повторив:

— Давай телефон, трепло.

В это время за спиной раздались характерные звуки трогающегося отечественного автобуса, на ходу закрывающего двери. Иванов вздрогнул. Главный нехорошо улыбнулся:

— Да, да... уехал. Ты угадал. И мы сейчас поедем, чего мёрзнуть?

В этот момент Серёгу неожиданно жёстко взяли под локти, заломили руки за спину, и кто-то новый, стоящий сзади, пробасил:

— Ну чё ты такой тупой. Тебе же сказали — телефон давай.

Справа и слева по карманам вразнобой захлопали руки (по всей видимости, охранники не стали ждать, пока он добровольно сдаст требуемое). Главный, по-прежнему невозмутимо, начал обшаривать Иванова спереди.

— Ты в курсе, что это беспредел? — стараясь не выдавать своего волнения, зло поинтересовался Серёга.

— В курсе, — ответил копающийся в карманах мужчина. — Можешь на меня пожаловаться. Я не против.

Наконец, смартфон перекочевал от владельца к досматривающему. Тот сразу снял заднюю крышку, мельком взглянул внутрь и сделал недовольно лицо.

— Чёрт, батарея несъёмная. Жаль... — резкое движение руки — и чудо инженерной мысли полетело без затей в сугроб.

— Вы что творите, идиоты? Меня же искать будут, — в последний раз Иванов попробовал решить дело миром.

— Вполне возможно. Только хрен найдут. В автобусе камер нет, местные о тебе через час и не вспомнят, а если вспомнят, то не признаются. Звонилку свою ты потерял только что. Да и нечего было у людей по сараям лазить, — с некоторой долей веселья в голосе бросил мужчина, а в конце вообще расхохотался, довольный собственной, и, как ему казалось, забавной, шуткой. Стоящие за спиной тоже заржали.

Рассмеялся и четвёртый детина в чёрной куртке, расположившийся чуть поодаль и держащий равнодушного ко всему, покорного Юрия за рукав фуфайки.

— Ты козьи морды мне не строй, не испугаешь. Сейчас вернёмся в тепло, поговорим, откуда ты такой взялся и как давно с нашим Юрой сговорился. Ну и о многом другом тоже пообщаемся. — отсмеявшись, продолжил главный. — Задумка хорошая, только исполнение — говно. Твой подельник одноногого толком связать не смог — тот и освободился, нам сообщил. И убегать на автобусе — ну вы и дебилы... — снова смех. — Неужели машину так сложно найти?

Бывшему инспектору оставалось лишь скрипнуть зубами. Рассказывать о случайности всего происходящего смысла нет. Не поверят. История выглядит настолько шитой белыми нитками, что он сам начал сомневаться в её реальности. По здравому размышлению — сплошной бред третьеклашки, пойманного за курением в школьном туалете и на ходу придумывающего детские, прекрасные в своей первозданной тупости, отмазки.

— Поехали! — между тем скомандовал главный и Серёгу развернуло на девяносто градусов, лицом в сторону, откуда он приехал. Там, буквально метрах в десяти, белела ГАЗель.

Обычная, грузовая, являвшая собой относительно редкий в наши дни цельнометаллический фургон с окном в боковой двери грузового отделения. Видимо, на первом попавшемся транспорте их ловить рванули. Едва первый чернокурточник, увлекая за собой Юру, сделал шаг — автомобиль завёлся, выбросив вперёд из вспыхнувших фар два луча света.

«Пятеро, как минимум, — отметил про себя бывший инспектор, пересчитывая на всякий случай присутствующих здесь охранников. — Четверо тут, на улице, и водила. Последний, возможно, не один».

Ехать в военную часть совершенно не хотелось. Говоривший с ним мужик идиотом не выглядел и явно прекрасно понимал, что делает. А значит, никто, его, Иванова выпускать и не собирается. Посадят в клетку до времени, а потом отправят на юг, к горцам, шлакоблок делать. Или у себя оставят, примерно с теми же целями.

Боковая дверь автомобиля распахнулась и парочка, крепко державшая Серёгу за руки, бодро рванула в ГАЗель, фактически неся парня перед собой.

Главный сел спереди, остальные забрались в грузовой отсек, где в нарушение всех правил вдоль перегородки, отделяющей кабину от грузовой части, имелась самодельная скамейка.

Юрий уже сидел в дальнем углу на грязном, железном полу и безучастно смотрел в собственные колени, поджатые к груди. На нового собрата по несчастью он не обратил ровным счётом никакого внимания, полностью погрузившись в некий транс, помогавший ему хоть как-то мириться с реальностью.

Иванову сесть не дали. Один из мужиков, достав невесть откуда полицейскую дубинку, бросил, недвусмысленно поигрывая демократизатором:

— Укладывайся мордой в пол, на пузо. Руки и ноги по сторонам, головой от нас. Будешь сокращаться не по теме — почки отобью. Всосал?

Ответить бывший инспектор не успел. Кто-то пребольно пнул его в спину и Серёга, потеряв равновесие, смачно приложился об пол, разбив нос и пребольно треснувшись челюстью.

Дверь закрылась, автомобиль дёрнулся, трогаясь с места. Один из сидящих спокойно, точно речь шла о совершенно обыденных вещах, произнёс:

— Вот и ладушки. Хорошо, что в райцентр за ними ехать не пришлось. К ужину успеем. Жаль, из-за погоды телек не работает...

— Ага, футбол сегодня, — отозвался другой. — Жалко...

Не стал отмалчиваться и Иванов, раскинувшийся на полу в форме морской звезды. Он, сквозь сжатые зубы, весело, с невесть откуда взявшейся бесшабашностью, едва слышно пробормотал:

— Ну что же, козлы... Сами виноваты, — а после добавил. — Ну, Фрол Карпович, если это опять твои шуточки — в бороду плюну...

Ехали недолго. Может, из-за того, что водитель не останавливался на каждой остановке и не кланялся каждому столбу, а может попросту лихач за рулём попался. Скорее второе — слишком натужно гудел двигатель, слишком сильно мотало автомобиль на поворотах.