Сидящий позади Женька не дал свалиться обратно на землю. При такой скорости, боюсь, простыми кувырками не отделаешься. Организму до начала распада ещё ой как далеко, но для восстановления всё равно нужно время. Я бросил взгляд на правую ногу, где ещё недавно торчала кость, и с удивлением обнаружил маленькую ступню. Прошлый раз регенерация шла не так быстро. Намудрили что-то корфу с дозировкой и составом, как бы из-за этого не развалиться раньше срока. А ведь ещё надо успеть добраться до «Вояджера»!

Не знаю, как Самерх умудрялся так маневрировать, но турели ни разу не попали по глайдеру. Фонтанчики от пуль раз за разом оставались сбоку. Мы петляли словно бешеные. Хорошо ещё, у меня отличный вестибулярный аппарат, ведь на столь маленьком летательном аппарате, да ещё вдобавок открытом всем ветрам, никакой гравикомпенсации не было. Держись крепче, а ещё лучше, наконец, пристегнись! Наверное, только это и спасло Женьку: оглянувшись, я увидел, как он безвольно болтается на ремнях, потеряв сознание от перегрузок. А Самерху на такие броски из стороны в сторону было откровенно плевать, он радовался словно маленький ребёнок. Потомку древних мадрибских птиц можно простить. Мы, приматы, в отличие от них в воздухе не летали. Ну только если разочек с обрыва и вниз. Но такие экспериментаторы обычно не дают потомства.

До станции оставалось совсем ничего, я снова посмотрел назад, проверить состояние Евгения. Тот всё ещё болтался, как тряпичная кукла, но при такой дозе введённого препарата никакой опасности эта тряска не представляла. В отличие от другого. Корфу, поняв тщетность усилий по дистанционному уничтожению одного слишком ретивого глайдера, решили всё же устроить погоню. Флаг им в руки, мы уже остановились около «Жемчужины», попробуй найти нас внутри.

— Надеюсь, у тебя есть план станции, — сообщил я Самерху, отстёгивая только-только приходящего в сознание Женьку. Маленькая босая нога несколько мешала мне при этом, но не так уж сильно. А через несколько секунд Евгений и сам смог двигаться самостоятельно, и вроде как полностью себя контролировал.

— Зачем план, если корабль с моей помощью может и сам оттуда вылезти? Только надо подойти поближе для захвата управления. А для этого у меня есть маячок! — Самерх хохотнул и вбежал в пролом, сделанный, скорее всего, корфу.

Мы последовали за мадрибцем. Новый раунд переговоров немного откладывался. Я мельком взглянул на Женьку: на его лице читалась дальнейшая судьба бывшего капитана «Гончей». Если что, препятствовать не буду, а пока — вперёд!

За прошедший год с нашего последнего визита станция изнутри «несколько» изменилась. От былого лоска не осталось и следа. Грязь, пыль, мусор, разбитые стёкла, встречались даже граффити, но разобрать, что хотел изобразить неизвестный художник, не смог даже Самерх.

К изначально печальному состоянию добавились следы от вмешательства корфу. Ящеры времени зря не теряли, а занимались зачисткой. Обгоревшая внутренняя обшивка, от которой до сих пор исходил запах гари, проломы в стенах и потолках от взрывов гранат или мин, дырки от пуль и оплавленные отверстия после залпов энергетического оружия. Ну и самое главное — запёкшаяся кровь, где много, где чуть-чуть. Следы от волочения и отпечатки ладоней. Но ни одного трупа, вместо них островки серого пепла.

— Сразу утилизируют, — зло прокомментировал Самерх. — Быстро и практично. Теперь им всё можно.

С другой стороны, вряд ли местные обитатели встретили бы нас с распростёртыми объятьями, вторгнись мы сюда сразу после падения станции. В лучшем случае выстрел в лицо, в худшем — просто попадаем в хорошо замаскированную западню. И никто даже не поинтересуется, откуда такие гости пожаловали. Ни я, ни Женька не могли судить о расставленных ловушках, но капитан с уверенностью показывал результаты их работы или места установки. Опыт у мадрибца имелся, в этом мы убедились немного раньше. Корфу большинство «закладок» уже обезвредили: или подрывом, или дезактивировали вручную. И хорошо, а то мы с Женькой только похожи на неуничтожимые машины, на самом деле вряд ли соберёмся обратно воедино после хорошенького взрыва.

Мы прошли уже достаточно долго вслед за Менахом Самерхом. Мадрибец будто знал путь к кораблю, а если где и путался, то доставал из кармана небольшую коробочку и смотрел на экран. Потом несколько секунд кривил свою птичью морду, размышляя или только делая вид, а затем продолжал путь. В отличие от нас, сохранивших из устройств и снаряжения только планшет Гарзы и пару Женькиных пистолетов — трофейные автоматы благополучно посеяны во время бешеных вихляний глайдера, — Самерх не потерял почти ничего, даже маску чумного доктора. Объяснялось это просто: мадрибец переложил всё, кроме оружия, в сумки, которые прикрепил к глайдеру. Корфу же по какой-то причине досматривать захваченный транспорт не спешили. Конечно, из-за погони глайдер и часть вещей пришлось бросить, но в основном, как пояснил мадрибец, там были мелочи, не стоящие того, чтобы убиваться из-за них.

— Самерх, тебя не удивляет, что техника работает, оружие тоже? — мне было интересно мнение мадрибца насчёт электронных и «убийственных» устройств.

— Немного, — ответил капитан не оборачиваясь. — Но с момента твоего появления у меня в доме на диване, всё снова пошло наперекосяк, поэтому беспокоюсь не слишком. Этому есть разумное объяснение, я уверен.

— Может, ты просто не заметил, что разрушительное действие давно закончилось, и жил с привычной верой в подыхающие аккумуляторы и разлагающиеся автоматы?

— Наверное, ты прав, — согласился мадрибец, — Только полностью закончилось оно ровно с твоим приходом.

— Хм.

— Вот именно, — Самерх остановился, что-то проверил в своём гаджете и лишь затем продолжил: — Совпадение? Не думаю.

— Никаких мыслей на этот счёт.

— Уж совсем никаких, — усмехнулся мадрибец. — Вы оба знаете больше, чем говорите.

— Так и ты у нас не святая Фария, — вмешался Женька.

— Уж точно! — хохотнул Самерх, а потом выругался: — Помёт фарха!

— Только не говори, что не помнишь этого места, — мне показалось, мы здесь уже проходили.

— Ладно, признаю, — сокрушённо произнёс мадрибец, — моя игрушка не работает. Точнее, не так: с ней-то всё в порядке, а вот корабля будто и нет.

— Вообще-то, твой друг Рагнер хорошенько так покопался внутри «Веясандара», пока нас держали взаперти, — сообщил я.

— Он не мой друг, — капитан огрызнулся. — Иначе и не ставил бы управление. Не мог он ничего найти. Я в этом деле профессионал.

— Тогда в чём причина?

— Да всё в том же, что и раньше: полный тотальный энергетический сбой.

— Могу с уверенностью сказать, такого быть не может, — ответил я. — «Веясандар» защищён от внешних воздействий почти абсолютно. Изнутри — да, слабоват, о чём ты и так знаешь. Да и ты же видишь, что освещение, пусть и аварийное, но до сих пор работает. Какой уж тут сбой.

— Ну, тогда полное и тотальное разрушение, — предложил новую версию Самерх. — И вообще, попробуйте сами связаться, я же видел, как Евгений доставал планшет.

— О, нет, — заявил Женька. — Спасибо, больше не хочется получать по голове с орбиты. Как-нибудь потом, или в крайнем случае, если уж совсем станет плохо.

— А сейчас хорошо, что ли? — с издёвкой спросил бывший капитан «Гончей».

— Неплохо, — сказал я. — Живы-здоровы, чего ещё желать?

— Наверное, подлечиться? — неожиданно заявил Самерх. — Вас чем-то облучили корфу, посмотрите на кожу.

Пустота! С этими гуляниями мы совсем не следили за своим состоянием. А оно никак не улучшалось. Да, мы не получали, как я в прошлый раз, сильных повреждений, которые могли значительно ускорить распад, однако процесс от этого отнюдь не прекращался. Регенерация пока компенсировала потери, но выступившая кровь не предвещала ничего хорошего. Одна радость, что Самерх признался в неисправности своего жучка сейчас, а не через пару часов, когда даже самый тупой землянин об этом догадался бы. Но было бы уже поздно.