В таком ракурсе эпопея Гашковых-Охольских смахивала на мыльную оперу с затянутым сюжетом, и Иванов, отхлебнув чаю, выбросил её из головы как отработанный материал, напоследок заметив:

— Про то, что Карпович артефактик в могиле проморгал, помалкивай. Иначе сгноит за уязвлённое самолюбие.

— Однозначно, — Антон поднял вверх указательный палец, поворачиваясь в сторону кладовой. — У тебя там... имелось на крайний случай. Угостишь? Дамы в термосе только пустоту оставили, да и ту трижды выжали. А как врали! Пригубили, расслабились… Они нам с тобой ещё и фору дадут в этом деле.

— Легко, — подмигнул хозяин квартиры. — Пока Машки нет, найду.

Едва он встал с табурета, из-за холодильника выпорхнула довольная, почти трезвая кицунэ со смартфоном в руке.

— Мальчики! Лана с Фёдором в гости зовут. Поехали! Будет много вкусного и жидкого.

Новость взбодрила друзей, а Швец, не сдерживаясь, проорал:

— Ура! Едем! Заодно поговорим, как правильно закрылки с лонжеронами подрезать, чтобы никто никуда не улетел!

(*) Ронин — деклассированный воин феодального периода Японии (1185–1868), потерявший покровительство своего сюзерена, либо не сумевший уберечь его от смерти.

(**) Схема связей — лист формата, как правило, А3, на который полицейскими наносится условная схема связей (родственных, дружеских и т.д.) и взаимоотношений потерпевшего или разыскиваемого преступника.

Очередную встречу Фрол Карпович назначил в парке, чему инспекторы только порадовались.

Сентябрьская оттепель, балующая горожан последними погожими деньками и золотой листвой, согласно прогнозам синоптиков, должна была прекратиться вот-вот, уступая первенство дождям, изморози по утрам, слякоти да осеннему насморку.

В помещении сидеть не хотелось, тянуло на воздух, под ласковые солнечные лучики, успеть отдать должное прощальному щебету птиц.

У памятника известному поэту с африканскими корнями друзья долго не могли высмотреть шефа, постоянно отвлекаясь на соблазнительные формы прогуливающихся прелестниц, регулярно останавливающихся ради селфи на фоне красиво увядающих деревьев. Впрочем, высокое начальство предавалось тому же занятию, хотя и с несколько иной точкой зрения.

— Ранее за такие наряды вожжами бы выпороли, — авторитетно заметил боярин, появляясь из боковой аллеи. По обыкновению представительный, в костюме, с лакированным портфелем в правой руке. — Соблазн один.

— Соблазн, — согласился Швец, втайне горячо одобряя современную моду. — Здравствуйте.

От обилия обнажённых ножек работать сотрудникам департамента не хотелось совершенно.

— Но красиво, — вздохнул Серёга, предвидя окончание представления и смену локации с уютного парка на очередную окровавленную квартиру или заштатный посёлок.

— Умеют, мерзавки, — беззлобно буркнул начальник, выбирая свободную скамеечку и грузно устраиваясь на ней. — Присаживайтесь. После на голые телеса облизываться будете.

В последнее оба инспектора не поверили, но спорить не стали.

Из портфеля появился электронный планшет, зазвучал поставленный, командный голос Фрола Карповича:

— Позавчера, в соседнем губернском центре, охранник со складов надавал по шеям трём охальникам. Пьяным дурням вздумалось ночью ломиться к нему в сторожку, чего-нибудь покрасть. Мужик оказался не робкого десятка, да ещё при исполнении. Наряд вызвал, а после сам-один вышел и морды им почистил. Да перестарался от усердия. Когда полиция приехала, двоих из трёх в больничку повезли. Пустяшные раны... Охранника забрали до выяснения, прихватили и его личный ноутбук, чтобы не спёрли. Так вот. В том ноутбуке мой агент покопался от безделья да рассказишко нашёл про то, как богатея убили из специально запрограммированной пушки, спрятанной в машине, а после всё взорвали. Ни концов, ни краёв...

— Недавно в новостях похожее писали, — вклинился Иванов, мигом проведя параллели с мировыми событиями последних месяцев. — Иранского физика-ядерщика вроде как Моссад аналогичным способом устранил.

— Было, — кивнул шеф. — Мой человек тоже этот случай припомнил. Полез читать дальше, а там... — экран планшета активировался, демонстрируя обычный текстовый файл. — Читайте.

Сидевшие слева от руководства напарники повернули головы, всматриваясь в буквы:

«... Двое оперов стояли напротив обезъяноподобного, чёрного голема.

— Дай ствол, — сказал Сергей, протягивая руку к товарищу.

— На, — ответил тот, делясь блестящим, крупным револьвером времён освоения Дикого Запада. — На три... Три!

Забухали выстрелы. Голем остановился, осмотрел куски вырванной из его туловища глины. На нечеловеческой роже отобразилась улыбка. Пули ему не нанесли существенного вреда.

Револьверы бесполезным хламом полетели в грязь.

— Эй, ты! Земляное чучело! — крикнул Сергей. — Чего замер?! Ложись на землю, руки за голову!

Голем, самовосстанавливаясь, пошёл навстречу, переваливаясь на коротковатых ногах...»

Дальше файл обрывался, ограниченный размерами экрана.

Потрясённые инспекторы уставились на Фрола Карповича.

— Это что? — медленно проговаривая слова, с трудом выдавил из себя Антон.

— Кусок. Сценка. И подобных ошмётков у того охранника полно. Без начала и конца. Он их как задумки для побасенок использует. Ваяет, как говаривают всякие борзописцы, в стол. Книжек не печатает, на всякие сайты со своими сказками не лезет. Чудинка у мужика такая, помогает службу коротать. Занимательно иное. Записи этой без малого три года, в свойствах документа отмечено.

— Погодите, — придрался к хронологии Иванов. — Но дело по Тоучу, беглецу из Ада, лишь пару лет назад расследовали!

— Дошло? — покровительственно уточнил боярин, убирая планшет обратно в портфель. — Писано до тех событий. И многое другое тоже писано до, а не после.

— Пророк? Оракул? — начал сыпать вариантами Швец. — А что ещё он нацарапал?

— Про то тебе знать не надобно. — Только много там занимательного. Я передал копии, кому положено, но про охранника умолчал. Сами дознание проведём. После поглядим, чего с ним делать... Не ровен час, испаскудим мужику жизнь за просто так. Оракул или пророк... Шут его ведает. Вот вы и разберётесь, со всем прилежанием.

Далее инспекторы получили дежурные наставления, профилактический вынос мозга по поводу морального облика и «пускания слюны кобелиной на чресла бабьи, тряпицами непристойными обтянутые», а заодно домашний адрес фигуранта, которого, кстати, утром отпустили из органов, признав приличным человеком.

Обвинение ему никто выдвигать не стал — на нападавших оказалось клейма ставить некуда из-за криминальной биографии, да и они сами от подачи заявления на побои отказались. Под нажимом полиции или по тюремным понятиям — осталось тайной.

***

Соседний областной центр, входящий в сферу ответственности Иванова и Швеца, по их критериям значился городом, на удивление, мирным, почти беспроблемным. Потому командировки сюда считались ненапряжными, позволяющими и службу выполнить, и устроить себе лёгкий отдых.

Гостиница с адекватными ценами бронировалась заранее, местная нечисть шла на контакт охотно, а в частной пивоварне, неподалёку от центра, подавали настолько восхитительное тёмное пиво, что призрак истекал слюной при одном его упоминании.

В этот раз ехали втроём: Сергей, Антон и Маша, едва ли не со слезами на глазах упросившая взять её с собой для разнообразия культурного досуга. Кицунэ призывала небеса в свидетели, клятвенно заверяя, что не будет путаться под ногами, требовать внимания и заниматься прочими глупостями, отвлекающими обожаемого домохозяина и его друга от важных дел.

Только погуляет, посмотрит, как народ живёт.

— Мурку я пристрою к знакомому домовому, — прижав кулачки к груди, умоляла она, потешно разведя лисьи ушки в стороны. — Буду вести себя хорошо, честное-пречестное слово, а надоедать не буду. Прикажете — в номере посижу, никуда не высунусь. Ну возьмите, пожалуйста, возьмите, возьмитевозьмитевозьмите...