— Да заткнись ты уже, Валя, — советует ему Черная королева, идущая следом и сейчас похожая на свинарку после двенадцатичасовой рабочей смены, — Мертвого затрахаешь, бля!

— Это — да! — гордо заявляет Шептун, — Я такой!

Лень оборачиваться, но могу поспорить, что сейчас его взгляд непроизвольно рыскнул в направлении атрейской красотки-воительницы.

— Отставить балабольство! Повнимательнее, мля, вам же сказа…

Впереди раздается испуганный суматошный вскрик!

Там же, сразу же возникает невнятный, но громкий шум и гомон.

Ну и что еще, н-на!?

— Всем стоять на месте! Не дергаться! Мы сами разберемся! — командует Арвинд, сын Арворна, находящийся к месту событий ближе всех лидеров.

Как выяснилось впоследствии — испугавшись воздушного пузыря, внезапно вырвавшегося на поверхность воды с громким бульканьем, одна из лошадей с раненым бойцом на спине, шарахнулась в сторону.

И сначала задними, а следом и передними ногами ухнула прямиком в яму, о которой и предупреждала наша проводница.

А в болоте троп нет. Внезапно, да? Вернее — совсем немного есть, но ведь их знать надо. И строго следовать за тем, кто знает. Иначе — шаг влево, шаг вправо и все. Как у сапера, который всего раз ошибается.

Те, кто вытаскивал парня, позже вспоминали, что описать предсмертную тоску на лошадиной морде невозможно.

Этих деталей лично я не видел, но в громком обреченном ржании точно слышался отчаянный крик, похожий на человечий.

Атрейский боец же — держал фасон! Даже пытался улыбаться белым как молоко лицом. Пусть и криво. Словно не был одной ногой за гранью, а просто сдавал зачет на стойкость и мужественность.

В общем — с помощью брошенной веревки, человека из цепких и жадных лап голодной трясины удалось выцарапать. Животное — нет…

— Все, дальше будет твердая почва! — через полчаса неимоверно радует всех, невольно помрачневших соратников, атрейский менталист.

Уф-ф! Ну, наконец-то! Вывела все-таки девица!

— Сколько еще до поселка? — спрашиваю поравнявшись с ними.

— Не слишком далеко.

— Врагов видишь?

Он кивает.

— А вот я — пока ни хрена не вижу, — слегка огорчаюсь, но ненадолго. Некогда. — Сколько у них бойцов? Чем заняты? Что, по менталистам?

— Судя по всему — атакуют. Сотни полторы, может даже две — две с половиной. Как тут, этих сук рваных — точно посчитаешь? Мельтешат перед глазами, как бешеные муравьи. Местные, вроде держатся пока. Во всяком случае — в периметре уродов не вижу. Только в поле — снаружи от стен.

Слова Арвинда меня вдвойне удивляют.

Во-первых, я никогда не слышал, чтобы этот парень ругался.

Во-вторых, из-за странного и совершенно нелогичного поведения сектантов.

Им бы, уродам, на рассвете, да по-тихому, поселок в ножи брать — пока все его обитатели сладкие предутренние сны смотрят.

Хотя — может, эти ублюдки по дороге на кого-то из местных напоролись и спалились. Вот и решили атаковать деревню с ходу, пока её жители к отражению штурма не слишком подготовились.

Но в любом случае — это к лучшему. Здесь у них фокус не удался, как в предыдущем поселении. Что ж — радостно слышать!

…Совсем скоро болото окончательно остается далеко за спинами и в памяти.

Сушиться нам некогда. Даже доспехи напяливаем второпях.

Если засекут раньше чем нужно — все может обернуться совсем не так, как надо.

А «такой хоккей нам не нужен»!

Менталист у сектантов здесь оказался в наличии только один. Не слишком сильный. На три с плюсом или четыре с минусом по пятибалльной шкале. Да еще и похоже — тупенький и нерасторопный вдобавок.

Сейчас он был до того увлечен начавшимся штурмом и поддержкой своих бойцов, что проворонил наше приближение.

По всей вероятности, этот «двоечник» и энергии растратил изрядно — если, вообще, почти не до донышка.

Зато, потомственный атрейский менталист и умница, Арвинд — умудрился связаться с кем-то внутри осажденного поселка и сумел скоординировать с обороняющимися жителями наши совместные дальнейшие действия. Правда, «местные» — вполне предсказуемо, поверили в появление «кавалерии из-за холмов» — далеко не сразу. Но ведь, главное, что все-таки поверили!

Интересно как он их убедил? Потом в подробностях обязательно вытрясу с парня всю историю этих переговоров.

Ну, что: «всегда везти не может»!

Мы атакуем штурмующих с тыла.

И здесь, вот этого вот, рыцарского, наивно-стародавнего: «Иду на вы» — ни хрена не будет! Будем убивать их со спины. Подло и не по правилам. В отношении бешеных собак людские правила не применимы! Кто же предупреждает ядовитого паука о том, что тяжелая ребристая подошва сапога, уже занесена над его мерзким мохнатым телом?

Еще и пленных и раненых недобитков — казним в муках лютых!

Да — только так и не иначе!

За все воздадим вам, выродки! За вырезанный атрейский поселок! За наших земных детей, умерщвленных в Качинском монастыре.

За все то зло, что вы творите здесь, у себя на планете и за то, что совершаете на нашей земле!

— Начали! — командую я.

Бьем по атакующим и их «шаману-второгоднику» ментальными ударами сразу в «три ствола», ибо численное превосходство противника было очевидным и однозначным.

Отдельной волны удостаиваются сектанты с тараном, уже почти вынесшие ворота, не внушающие особого уважения.

Блядь, да как они тут живут?

В пограничье, почти на самом переднем крае и с такими легкомысленными укреплениями?

Одергиваю сам себя:

«Не отвлекайся, Егорка — тупо жми педаль в пол! До упора! Остальное, вообще, не твоя забота»!

…Гиворские бойцы, почти сразу же, явно неплохо прониклись силой нашего троекратного ментального воздействия.

Многие из них заметно заколебались и стали то и дело поглядывать по сторонам и назад.

Зато активность осажденных поселковых аборигенов — заметно возросла. Казалось, даже болты и камни полетели в сторону атакующих быстрее и энергичнее!

За воротами, внутри периметра, уже сформировалась штурмовая колонна для контратаки!

Ну, всё! Пора!

Настало безжалостное время клинков.

— Ну, что — пошли! Порвем этих сучьих недоносков, мужчины!

— Духи, вешайтесь! — совершенно неожиданно выдает Шептун.

«Чего он несет-то? Трезвый же, — недоумеваю я, с каждым шагом все сильнее разгоняясь, — Видать, Валя, в прямом смысле слова — „охренел в атаке“? Это все „предстартовый мандраж“, наверное. Если оба живы будем — обязательно спрошу»!

С яростным первобытным ревом, диким визгом и криво перекошенными рожами, мы несемся вперед, атакуя гиворов с тыла.

Раскрошить уродов! Размозжить в кашу! Манную, сука— без комочков!

Недавно увиденное в мертвом поселке еще слишком свежо в памяти. Не знаю у кого как, а у меня эта картина до сих пор, буквально «перед глазами стояла».

Злоба и ярость, почти переходящие в неистовое бешенство берсерка — сами несут вперед мое чуткое и подстегиваемое «интуитом» тело.

Резать, колоть, рубить! Зубами рвать! Убивать, убивать, убивать!

Как говорится: «у носорога плохое зрение, но при его весе — это не его проблема».

Это сравнение сейчас вполне подойдет к нашему ощетинившемуся сталью, ураганом мчащемуся вперед отряду. Пусть и не слишком многолюдному, но невероятно опасному.

У городских ворот — камни начинают буквально градом осыпать «таранно-штурмовую» группу противника. Гиворы волей-неволей пятятся и осаживают назад, очищая площадку перед воротами.

Створки распахиваются и выпускают в поле колонну контратакующих защитников.

Враги, только что ощущавшие себя полными хозяевами положения, оказываются зажатыми «между молотом и наковальней».

Шквалом обрушиваемся на врагов с двух сторон.

Дальше — суета и рутина. Уже почти привычная, кровавая суматоха массового побоища. Хаос и бестолковщина.