После этих слов поднялся невообразимый шум. Казалось, что святые отцы всех мастей готовы были начать новую священную войну прямо здесь и сейчас.

Когда дело, казалось, близилось к рукопашной, с места поднялся молчавший до этого представитель Русской православной церкви и, перекрывая шум, спокойно произнес:

— Наша делегация хотела бы высказать свое мнение.

Все невольно повернулись в его сторону и замолчали. Священник продолжил:

— Я процитирую слова Патриарха Всея Руси, который радеет за мир не меньше всех нас вместе взятых, — и он начал читать: — «Вторжение пришельцев, которое, я уверен, противоречит чаяниям и заботам о верующих всех традиционных мировых религий, должно подвигнуть к активизации диалога, целью которого является преодоление имеющихся противоречий между различными верованиями.

У Русской православной церкви никогда не вызывала сомнения возможность достижения мира между православными и мусульманами. Тот факт, что в России они мирно живут бок о бок на протяжении столетий, является ярким доказательством возможности такого мира. Главное — не создавать образ врага! По неправедным деяниям вероотступников нельзя судить обо всех мусульманах. При этом вызывает огромное сожаление тот факт, что некоторые деструктивные силы внутри религий пытаются использовать Нашествие исключительно в своих целях.

Также я обращаюсь к христианам Запада, как католикам, так и протестантам, с призывом вспомнить о нашей общей ответственности перед всем человечеством. Мы должны быть свидетелями Истины Спасителя, а не расхитителями стада соседей. Существующее сейчас разделение христианского мира глубоко трагично. Добрые отношения между Русской православной и Римско-католической церквями, к восстановлению которых не на словах, а на деле мы призваны Начальником Мира и Отцом Вечности, чрезвычайно важны для будущего всей Земли. Общее же для православной и католической церквей почитание Божией Матери возвращает нас ко временам древней церкви, когда между Востоком и Западом не существовало разделения, которое мы с прискорбием видим в наши дни.

Крайне желательно и возобновление диалога между Ватиканом и протестантскими церквями. У православной церкви, конечно, вызывает тревогу то, что значительная часть протестантского мира стремительно утрачивает христианские ценности, меняя евангельские ориентиры на мирские. Но в эту трудную годину нам следует забыть разногласия, ибо сила наша — в единстве. Сейчас, как никогда, необходим полноценный христианский союз всех конфессий.

Ответ всех христиан на ультиматум пришельцев только тогда сможет стать успешным и убедительным, когда сотрудничество между нами будет осуществляться в духе взаимной братской любви и уважения. Восстановив единство христианского мира, мы явим яркий пример того, как надо действовать, и для других учений, создав хороший задел для продолжения объединения верований при сохранении каждым народом своей культурной идентичности».

Окончив читать обращение Патриарха, глава православной делегации сделал паузу, словно давая присутствующим время обдумать услышанное, и уже тише произнес:

— От себя же я хочу добавить, что лишь в единстве на основе взаимного уважения возможно решение возникших задач. Люди всего мира должны видеть в нас, религиозных деятелях единую силу, которая готова вести свою паству по единственно правильному пути. Цена ошибки очень велика, и всем нам необходимо искренне постичь и донести до людей волю Божию — всем нам вместе.

Пока иерархи пытались выяснить, чья вера лучше, простой священник отец Михаил из отдаленного монастыря в Архангельской области делал свое обычное дело — радел за души человеческие. Он велел всем монахам разойтись по окрестным селениям и поддержать людей словом Божиим, а если надо, то и делом. Бывший физик и атеист, он как никто понимал, насколько в этот трудный час людям нужна вера. Сам же отец Михаил направился в столицу, надеясь на то, что его знания помогут государству Российскому. Став настоятелем монастыря, он не утратил своей пытливости ученого, и именно она рождала в нем сомнения — сомнения в том, что проблема с ультиматумом действительно является тем, чем ее пытаются представить сами пришельцы. А так как любые сомнения по сути своей являются порождением дьявольских происков (душа не ведает сомнений, они присущи лишь возомнившему себя царем мира уму), то и поехал отец Михаил в Москву, чтобы разрешить их, воспользовавшись кое-какими контактами, имевшимися у него как с давних времен, так и в результате бесед с разными людьми, приезжавшими в монастырь уже в XXI веке.

— Папа, мама, идите сюда скорее, — позвал Ленька родителей из своей комнаты.

Те, уже привыкшие к беспокойному сну сына, быстро прибежали на зов. Но сегодня Ленька их удивил.

— Знаете что, — сказал он спокойно и даже весело, — не стоит нам бояться этих инопланетян.

— Это почему же? — ошарашено спросил отец, удивленный столь неожиданными словами малолетнего сына, да еще и услышанными среди ночи.

— А потому, что все равно слабаки они. Мы сильнее. Сколько войн было, и мы всех рано или поздно побеждали. И в этот раз победим. Надо только потерпеть немножко и сил набраться. Ведь наша армия самая сильная на свете. А если нам солдаты из других стран помогут, то пришельцам придется убраться с нашей планеты.

И пока обалдевшие от услышанного родители пытались понять, что сказать в ответ, по-взрослому добавил:

— Без вариантов! Надо только решиться и не отступать, и сообща мы их сделаем.

— Дай-то бог, солнышко, дай-то бог, — обняла сынишку мать и пустила слезу.

Отец смотрел на Леньку и тоже не стеснялся навернувшихся на глаза слез. Он понял, что у него в доме вырос еще один мужчина, и всем сердцем чувствовал, что сын прав.

Местом для второго за все прошедшие со времени Великого компьютерного кризиса годы объединенного совещания Братства Стоящих у Престола, Ордена Помнящие Истину и Ордена дервишей Маламати была избрана горная резиденция семьи шейхов аль-Казими, основателем которой считался Зу-н-Нун, египетский маг и мистик, умерший еще в 850 году. Этот горный комплекс со стороны выглядел как небольшой замок в горах, окруженный высокой оградой, из-за которой виднелись только его крыши с расположенными на них «тарелками» спутниковых антенн. Однако прибывшие на совещание Северцев, Пол, Одинов, владыка Амвросий и сопровождающие их бойцы Клана Идущих в Потоке, маги и технари Клана Небесного Ока смогли оценить то, как эта горная цитадель была закрыта и от обычного, и от магического нападения и наблюдения. Гостей встречал высокий сухощавый араб в великолепно сидевшем на нем элегантном костюме и со щегольской бородкой на скуластом удлиненном лице. С поклоном прижав левую руку к правой половине груди, он произнес:

— Я Юсуф ибн Дауд-аль-Мисри — старший сын главы семьи аль-Казими. Прошу извинить моего отца за то, что не смог встретить вас лично. Он сейчас обсуждает дополнительные меры безопасности при проведении нашего собрания с прибывшим несколько ранее магистром Джинондайро Флорианом. Прошу вас следовать за мной — я покажу вам апартаменты, где вы будете жить.

То, что бессменный в последние тридцать лет глава Совета Старейшин древнейшего исламского тайного Ордена согласился обсудить возможные дополнительные меры безопасности, было хорошим знаком. А поскольку и делегация Братства также собиралась внести в это свою лепту, то владыка Амвросий сказал:

— С вашего разрешения, уважаемый Юсуф-эфенди, я хотел бы немедленно присоединиться к вашему отцу и магистру Флориану, а мои спутники сделают это позднее, когда будет общий сбор.

— Хорошо, я провожу вас, — согласился тот, затем жестом подозвал стоявшего в отдалении невысокого жилистого араба и представил его гостям: — Это Джамал-бей, начальник нашей службы безопасности. Он проводит вас в выделенные комнаты.