— Да, правды. Часто путаю поговорки. Памятку прочли?

— Ознакомился.

— В ней сплошная истина. Спрашивайте. Я вижу, у вас много вопросов. Обещаю отвечать честно, — македонец обратился к конвойным. — Снимите браслеты. Наш гость благоразумен и к пустому героизму не склонный.

Щёлкнул металл замочков, запястья немного засаднило. Узника подвели к стулу, усадили.

Сопровождающие выстроились у стены, и не думая уходить.

Трое… никак.

— Я в тюрьме?

Александрос печально развёл руки в стороны.

— И да, и нет.

— За что?

— Не за что, а почему, — сотрудника Спецотдела пробило на философию. — Рассматривайте своё нынешнее положение как временное ограничение свободы. Насколько «временное» — зависит от вас.

— Угу...

До сих пор Серёга полагал, что для ограничения свободы надо пройти через уголовное дело, через суд, в конце концов. А не всего лишь проснуться чёрт знает где. И почему «временное»? Можно допрыгаться и до «постоянного»?

— Вы, наверное, уже заметили, что ваши способности несколько... ограничены. Тут нет Силы. Совсем нет, за исключением той, что в вас. Потому колдовать не рекомендую. Перегорите. И не советую пробовать. Стены вокруг устроены таким образом, что с удовольствием поглотят выделяемую энергию.

— Почему Печать не работает?

— Не может, — по македонцу не удавалось определить — глумится он или нет. Тон ровный, доброжелательный, привычный. — Я ранее говорил — место такое.

— Тюрьма для нечисти?

— Подобное случается, — не стал отрицать собеседник. — Нужно же их где-то содержать, блокируя способности? В том числе и ведьм, и колдунов... Я могу долго перечислять.

Осознавая своё нынешнее положение, инспектор поёрзал на стуле, по привычке пытаясь найти сигареты.

— Почему я здесь? И как я сюда попал?

Перед тем, как ответить, Александрос положил перед собой пачку излюбленного Ивановым курева и зажигалку.

— Возьмите. Я хоть табачную зависимость и не одобряю, однако запрещать считаю нецелесообразным.

Стараясь не делать резких движений, дабы не провоцировать охрану, парень подошёл к столу и закурил, положив и пачку, и зажигалку обратно.

— Это вам. Заберите. И я не играю в доброго полицейского. Я пытаюсь донести до вас свои цели.

Равнодушно подхватив подачку, пленник вернулся в угол, сбрасывая сгоревший табак прямо на пол. Пепельницу ему никто не предложил.

Курил молча, глубокими, редкими затяжками, давая сидящему в другом конце помещения высказаться.

Александрос, принимая предложенные правила в общении, продолжил:

— Начну издалека. При задержании Мирнока вы допустили непростительную оплошность. Все, включая Фрола. Забыли поставить на него банальную, элементарную метку, по которой можно отыскать любого в пределах населённого пункта, включая пригороды. Это сделал я. Вы и не заметили.

Мучительно соображающий Сергей непроизвольно хмыкнул. По всем канонам, в голове должна была сложиться разрозненная мозаика, упорядочиться некий замысловатый паззл, однако всё только запутывалось ещё больше.

Как убийца с ним связан? В чём его вина? Почему рядом со спецотдельским мурлом отсутствует шеф?

Но рот, против ожидания, брякнул туповатое:

— И чё?

— Мирнока задержали в тот же день, — ошарашил македонец, сохраняя ласковое выражение на лице. — Вечером. Неподалёку от города.

«Ёлки... как просто» — подумалось парню, а события зашуршали между собой, выстраиваясь в линейку. Озарение, наконец-то, накатило.

— Венки от вас?

— Правильно. Простите за корявый почерк.

— Сообщение, водка?

— Верно.

— Водку сознательно к десяти принесли? Чтобы никто отравиться не успел?

— Вы проницательны. Да. Это сделал я, в образе убийцы.

— И сами себя искали, — скривился Иванов. — Красота!

— Спасибо, — сарказм Александрос, похоже, не понял, приняв сказанное за чистую монету.

Вопросы лились сами:

— Меня требовалось убрать для удобства похищения?

— Конечно. Мне показалось это наилучшим вариантом. Ваш друг всегда крутится рядом, когда вы на улице. Домовая Маша тоже являлась определённой... помехой. Отстранить вас от расследования, выставить объектом охоты и убрать подальше — оптимально.

— Тогда почему в первую же ночь не спёрли со съёмной квартиры?

— Переправка неконтактного человека через границу требует некоторой подготовки. Из-за удачно сбежавшего убийцы приходилось импровизировать и решать некоторые проблемы дольше, чем хотелось.

— В смысле? Не сбеги Мирнок, то и не случилось бы ничего?

— Случилось. Но позже, и запутаннее. Я воспользовался удачным стечением обстоятельств, запустив процесс раньше, чем собирался.

От тщательно подобранных, выверенных ответов македонца Сергею хотелось блевать.

На мизинцах развёл, как лохов последних...

— Экспресс-отпуск Тохи тоже без вас не обошёлся?

— Меньше языком трепать надо, — в Александросе мелькнуло некоторое подобие насмешки. — Я услышал, потом спросил у Фрола, он подтвердил. Когда всё приготовили к вашей отправке и подсунули ничего не помнящего, да ещё и с обширным сотрясением мозга Мирнока полиции, убрать вашего товарища оказалось сущим пустяком. Всего лишь напомнил старому другу о том, что в праздники слишком многое может случиться из-за разнузданности и ухарства отдыхающих, а Антону рассказал о красотах заснеженной Европы и тонко намекнул, что вылетать удобнее из столицы, дабы не потерять ни мгновения столь долгожданного отпуска. Дальнейшие решения лежали на поверхности. Вас с товарищем — наградить за посильное участие в поимке злодея, отпустить порезвиться, чтобы к Новому году всех собрать для службы.

— А вы не перемудрили? Тоха со мной в одной постели не спит.

— Требовались сутки тишины. Швец отправился познавать новые впечатления, Фрол остался проконтролировать доставку убийцы по месту розыска. Поверьте, ему будет не до вас… Маше с вашего смартфона сообщили о том, что вы отправились к школьному приятелю, совершенно случайно проживающему почти по соседству с конспиративным жильём, и настроились всерьёз загулять. Перестраховка никогда не повредит. Про кошку не переживайте. За ней присмотрят.

Сигарета давно догорела. Инспектор закурил новую, бросив дотлевший окурок под ноги. Развязно откинулся на спинку.

— Как спеленали?

— Укол из разработок определённого рода... Мои помощники, домовые постарались. Они же и следили за вами. В жильё, конечно, до часа «Ч» не входили, однако им и вентиляции для прослушивания с контролем достаточно.

— Понятно... Прежде чем вы мне расскажете, какого х..я я тут, хотелось бы посмотреть вам в глаза. Хочу понять, насколько сильно вы мне врёте. Можно?

— Почему нет? — площадная брань покоробила прекраснорылого, однако он сумел побороть эмоции. Поднялся, вышел из-за стола. — Подойдите.

Бросив недокуренную сигарету на пол, Иванов поднялся под настороженными взглядами охранников. Приблизился, остановившись от пленителя на расстоянии локтя. Сжал губы в нитку, всмотрелся в холодные, безмятежные зрачки...

И прошипел. Зловеще, яростно:

— За похищение приговариваю к десятке!

Ладонь с активированной за «свой счёт» Печатью взлетела от пояса и со шлепком ударилась о лоб македонца. Мигнул круг с непонятными символами, втягиваясь в чужую, прохладную на ощупь кожу.

Мощный удар под колени повалил парня. Охранники скрутили ему руки за спиной, знающе шарахнули по почкам, уткнули носом в пол перед остолбеневшим Александросом. Дубинками прошлись по бокам, по печени. Но пленник ничего этого не замечал, с безбашенным упоением выкрикивая:

— Похищение человека — преступление!.. Объясняй теперь, откуда у тебя татуировочка! На десять лет! Карповичу объясняй, начальству своему... козлина, мля... Правда, весело?!! Она же наверняка именная... — рваный, истеричный смех рвался наружу, и Иванов ему не мешал. — А теперь я послушаю, какого хера ты этот спектакль устроил... Самостоятельно! Без санкции сверху! Иначе в тупую бы меня повязали! Без прелюдий! Оправдывайся! Продолжай! Интересно рассказываешь!