Сильно же её проняло! Обычно продуктовое колдовство — мощное, действующее на питомицу безотказно.

В животе у Иванова заворочался леденящий комок. Не вскипятил ли он её мозги? Попереживав, решил, что нет. Нитка Силы изначально тянулась слабенькая, безобидная.

Осмелившись на крайние меры, он достал банку печеночного паштета, пахучего, очень вкусного и вводящего животинку в экстаз одним своим видом. Нарочно поставил лакомство на край стола и вышел, погасив свет.

Ждал минуты три, вслушиваясь в ночь.

Домашняя мурлыка проигнорировала приманку, чего с ней не случалось в принципе. Любая позабытая еда всегда становилась объектом кошачьей охоты и либо съедалась, либо ронялась на пол, где мутировала в новое развлечение, которое требовалось всенепременно загнать в труднодоступное «под что-нибудь».

— Мурка-а-а-а... — ответом стала тишина. — Ну и ладно.

Паштет отправился в холодильник, а Иванов, усевшись на табурет, настроился искать параллели между кошкой и гоферовой змеёй, а заодно и докопаться до механизма случившегося.

Особо углубляться в высокие материи не пришлось. Причина предыдущих неудач оказалась более чем очевидной: расстояние. Шеф ведь как говорил? Нужно поймать ужа и играть с ним в гляделки, предварительно накормив. Почему? Потому что уж не ядовит, а в сытом виде не агрессивен. Соответственно, к нему можно приблизиться на удобное для начального обучения расстояние, постепенно отодвигаясь.

Он же, Серёга, пошёл по принципу «через одно место». От него до холоднокровной в экзотариуме было около полуметра — сверхдистанция для неофита-самоучки. Изначально обречённые на провал потуги.

Зато с Юлькой бы не познакомился...

— Ну шерстяная, держись! Назначаешься подопытной и первопроходчицей! Оплата сдельная, вкусненьким! — пообещал Иванов отсутствующей Мурке, многообещающе улыбаясь.

Из-за холодильника осторожно показалось кошачье ухо, а следом и вся кошка, недоверчиво посматривающая на человека. Подошла к табурету, дотронулась до мужской голени лапкой. Строго посмотрела, требуя компенсации за моральный ущерб.

Добротная порция паштета её вполне устроила.

... Появившийся рано утром Антон забрал дела, с сочувствием посмотрел на опухшую от бессонной ночи физиономию друга и в общих чертах поведал о результатах обыска:

— Ни шиша. Дважды прошёлся.

— У меня тоже.

— Спать ложись. Перед руководством прикрою.

Благодарно кивнув, Иванов почти сразу направился к дивану, манившему расстеленной на нём постелью и вызывающе привлекательной подушкой.

— Сильно обяжешь... После девятнадцати... — челюстные мышцы парня свёл судорогой мощнейший зевок, — пойдём допрашивать. У Мирнока прибивка на площади... Вычитал...

— К половине седьмого буду, — заверил напарник и, деликатно не напрашиваясь на утренний чай, ушёл.

Дрых инспектор почти до полдника — сказались усталость и сбитый график дня и ночи.

Проснувшись, с ленцой умылся, подкрепился супчиком, затем взял блокнот и принялся в нём систематизировать прочитанную информацию. На память он не жаловался, однако такой метод помогал анализировать разрозненные данные, выстраивая общую цепочку действий по отработке фигуранта и выявлять в ней слабые участки. Где-то упустили, где-то проморгали, где-то не заметили.

Нереализованных возможностей набиралось приличное количество, но Сергей к полицейским был не в претензии.

Это у него задача конкретно Егора Васильевича раскручивать на причастность, а у тех фронт работ шире: от бытового конфликта убитого со случайным прохожим до личной мести, лелеемой недоброжелателем со школы. Степень бредовости версий при этом неопределима из-за отсутствия зацепок. Убивают за всякое.

Наибольшими недоделками инспектор посчитал слабенькие объяснения бывшей жены, армейского друга и соседей матери. В несколько строк, формально общались с ними, для лихого рапорта о проделанной работе. Что же, вполне допустимо. Всех не перетаскаешь.

«Ладно, посмотрим, стоит ли их дёргать... после отработки таксиста» — отчеркнув размашистой линией второпях набросанные пункты, в блокноте появилась резюмирующая запись.

... Вскоре подтянулся Антон, нагло оштрафовавший друга на три котлеты и компот за «самовольное отстранение от выполнения должностных обязанностей», пылко доказывая, что по праву старослужащего имеет на подобные вольности почти законные полномочия.

Доводы о том, что он, скорее, соучастник, чем обличитель, на призрака не действовали. Ему хотелось котлет, и не в качестве угощения, а в качестве боевого трофея.

Пришлось выдать, а потом резко одну отобрать:

— Мы по штатке в одинаковом положении. Двух с тебя хватит, — посчитал правильным урезать чужие хотелки Серёга, во избежание пререканий запихивая котлетку в рот.

— Обокрали... — деланно расстроился Швец и тут же получил от обхохатывающейся Машки отбивную. Показал обидчику язык, облапил тарелку, принявшись с наслаждением уничтожать добычу, клянча горчицу.

***

— Пошли, — Иванов поворотом головы указал на ухоженную Дэу-Нексия золотистого, немаркого цвета, припаркованную на краю обширного пятака площади. — Он. Номера автомобиля в деле имелись.

Лавируя между прохожими, под гул проезжающих машин, инспекторы уверенно направились к фигуранту.

— Всё как договаривались, — Сергей полагал нужным повторить план действий. — Я сажусь спереди, ты — сзади. Берёшь под контроль. Я спрашиваю. Если наш клиент — без резких движений. Выясняем подробности, вырубаем и в экстренном порядке семафорим шефу. Пусть сам организовывает передачу органам и прочие формальности. Егорка Васильевич же ничего не запомнит?

— Чёрт его знает... Но не соврёт — точно.

— В любом случае, ласты ему крутить пока не за что. Полномочий у нас нет. Максимум — отключка. Ну а если не он — то... — Иванов задумался, припоминая указание разбиться в лепёшку ради истины. — Разговор в любом случае на диктофон запишу. Карповичу дадим послушать, для очистки совести. А там видно будет...

Антон в ответ лишь цыкнул. Роли расписаны заранее, методика отработана, веры в себя хоть отбавляй. Чего суетиться?

Перемахнув через серый от пыли, осевший сугроб, оставшийся после снегопада почти недельной давности, выбрались на узенькую тропку между занявшими под стоянку крайний правый ряд автомобилями и бордюром. Серёга, натянув на физиономию удалое добродушие, постучал сгибом пальца по стеклу и открыл дверь в салон Нексии.

Пахнуло теплом. Водитель в ожидании заказа не выключал двигатель, гоняя печку и сражаясь с уличным холодом.

— Шеф, до Баумана подкинешь? Дом покажу.

От площади до упомянутой улицы общественным транспортом можно было доехать только с пересадками. Все таксисты это прекрасно знали и, если подбирали клиентов без диспетчера, ломили цену почти вдвое выше обычной. Инспектор нарочно наметил такой адрес, чтобы заинтересовать Мирнока. По километражу — почти рядом, а выгода налицо.

К инспектору повернулся сидящий за рулём мужчина. Тот самый, с фотографии из дела. Постаревший, ещё более полысевший, с навечно поселившимися морщинами в уголках рта. Дутая куртка-пуховик давала плохое представление о фигуре Егора Васильевича, однако могучая шея, шириной мало не с голову, указывала на многое.

— На Баумана? — переспросил он, демонстрируя улыбку. Мягкую, располагающую и создающую впечатление давнего знакомства с её обладателем. Прав оказался Фрол Карпович. От водителя так и веяло добротой, свойственной по-настоящему беззлобным людям. — Можно.

Цена, названная за проезд, оказалась вполне сносной. Немногим больше обычного тарифа от службы такси. Так, для приличия, чтобы поддержать коллег по цеху.

Дальше действовали по заранее оговоренному сценарию.

Иванов, имитируя уважение к чужой собственности, плюхнулся на переднее сидение, спиной к водителю, и долго оббивал оставшиеся снаружи ноги от налипших грязи и снега. Давал напарнику усесться поудобнее.

Основной целью всей этой возни являлось опасение, что Мирнок может сразу тронуться с места, не дав Антону как следует подготовиться к предстоящему допросу. Вроде требуется всего лишь Печать к голове прижать, однако сделать это аккуратно, с задней правой стороны салона, да и ещё и правой рукой — надо суметь.