Последние слова произвели на женщину весьма удивительный эффект — она медленно, словно сомнамбула, встала, прошла к столу и сделала какие-то пометки в лежащем там блокноте. Затем вернулась на место и забралась в кресло с ногами, поджав колени к подбородку и уставившись на Сергея исподлобья.

— Точно хотите? — после внушительной паузы наконец заговорила Лана. — А вы понимаете, от чего отказываетесь?

— Понимаю. И понимаю, что я как обезьянка с открытым ядерным чемоданчиком хожу. Сам не знаю, чего от себя ждать. В ученики никто не берёт, книжек специальных тоже достать не смог — что мне остаётся? Самоучкой? Методом проб и ошибок местечковый Армагеддон устроить, а потом делать вид, что я ни при чём?? Нет уж, увольте.

Ответ гостя женщине не понравился. Она нахмурилась, опустила голову так, что глаза её стали не видны.

— А если вы найдёте себе учителя — что станете делать? Учиться?

— Нет. Или да, — Иванов резал правду-матку, не особо заботясь о том, чтобы понравиться Лане. Один чёрт по её реакции не поймёшь, что у неё в голове и какие там тараканы сегодня всех победили. — В идеале я сначала хотел бы разобраться в этом вопросе подробнее, а уж потом решать. Но избавиться — данное понятие наиболее близко мне сейчас. Причины я уже объяснил и считаю их вполне объективными и вескими.

— Так да или нет? — не унималась придирчивая особа

— Не знаю, — буквально прорычал бывший инспектор, которого этот непонятный допрос начал выводить из себя. Ему очень хотелось всё бросить и уйти от этой дотошной, въедливой букинистки, однако желание услышать ответы на свои вопросы пока пересиливало раздражение, и он, как мог, терпел.

Изменившееся в худшую сторону настроение гостя хозяйка, похоже, не заметила, продолжая допытываться:

— А если не найдёте учителя — что тогда? Как жить планировали?!

— Да какое это имеет отношение к нашему разговору?! — окончательно взбеленился Иванов, вскакивая со своего места. — Вы чего от меня добиваетесь?! Какого ответа?!

— Тс-с-с... — Лана, не меняя своей скрюченно-эмбрионной позы, выставила вперёд сжатую в кулак ладонь с отставленным указательным пальцем. — Не надо шума. Сядьте. Всё скоро закончится.

Её голос был настолько спокойным, с потусторонней примесью чего-то обволакивающего, подчиняющего себе, что Сергей и сам не заметил, как оказался снова в кресле.

— Закурите, — попросила женщина, — и ответьте, пожалуйста. Это важно.

Первую просьбу Иванов выполнил с удовольствием, а над второй ненадолго задумался. Тут ему очень кстати вспомнилось предложение задавать свои вопросы по сути дела — удобно паузы, необходимые для формулирования правильных ответов, заполнять.

— Вы — колдунья или ведьма? — ровным голосом, стараясь не выдать собственного волнения, поинтересовался Сергей, внимательно следя за Ланой.

— Нет, — негромко отозвалась та. — У меня нет дара. Я обычный человек. Просто знаю о Силе несколько больше, чем подавляющее большинство обывателей. Вы закончили обдумывать?

Оставалось только в очередной раз хмыкнуть от хозяйкиной проницательности.

— Обдумал. Если не получится избавиться от новых возможностей — буду учиться жить как обычный человек, по возможности стараясь о них забыть и не пользоваться. Так, наверное, тоже можно...

— Нельзя, — резко ответила собеседница, поднимая голову. — Даже не пытайтесь. И последнее...

А вот тут случилось то, чего бывший инспектор никак не ожидал. Женщина мягким, кошачьим движением перемахнула через разделяющий их столик и приземлилась пятой точкой к нему прямо на колени. Своими коленями она очень ловко прижалась к бокам парня, после чего крепко обхватила руками его шею и впилась в губы умелым, горячим поцелуем из тех, от которых в первые же мгновения у мужчин напрочь сносит крышу и рассудок уходит из головы вниз, бесконтрольно мутируя в звериные инстинкты. Вкус её губ был чуть горьковатый, с оттенком персика...

Ничего непонимающий Сергей, теряя от неожиданности самообладание, не удержался и тоже обхватил женщину за талию, прижимая к себе. Зачем он так делает, да ещё с этой не самой приятной в общении особой — бывший инспектор и сам не понимал. Словно со стороны смотрел на себя, на то, как яростно, с удовольствием превращается в наглое, похотливое животное, которому, как известно, от женщин нужно только одно. И почему-то мешать этому животному совсем не хотелось.

Тем более и сама хозяйка не возражала, ответив на прикосновение мужских рук к талии ещё более страстным поцелуем и прижавшись своей небольшой, но горячей даже через одежду, грудью к груди мужчины.

В голове почему-то пронеслось малопонятное слово «Элла», однако в такие моменты кто обращает внимание на всякую чепуху в мозгах? Реальность гораздо завлекательнее...

Иванов совсем потерял голову, его руки лихорадочно начали искать края совершенно неуместной сейчас одежды, как вдруг Лана испарилась.

— Всё, спасибо. Дальше не хочу — ледяным душем донеслось откуда-то сбоку и Сергей, осатаневший от накатившего желания и готовый разорвать весь мир напополам из-за такого обмана, с утробным рыком бросился на голос. Глаза застелил белый, вязкий туман.

Как?! Как посмела?!!

Первобытное желание владеть доступной самкой рвалось наружу, из горла само собой выползало жуткое, нечеловеческое рычание.

— Достаточно, — прозвучало с другой стороны. — Успокойтесь. Дышите глубже и вообще, выпейте водички.

Последняя фраза несколько отрезвила и к бывшему инспектору, несмотря на сумасшедшее перевозбуждение и гормональный всплеск, постепенно начал возвращаться рассудок. Он последовал совету. Остановился, зажмурился и начал медленно, с присвистом в до хруста сжатых от напряжения зубах, делать глубокие вдохи-выдохи. Тело мелко трясло.

Помогло. После десятого раза Иванов смог из себя хрипло выдавить:

— Где вода?

В руки ему ткнулась обычная пластиковая бутылка минералки с уже предусмотрительно снятой крышечкой.

Пил парень долго, громко хлюпая и совершено не обращая внимания на то, что по подбородку прямо на одежду стекает небольшая струйка пузырящейся водички из рта и что углекислый газ неприятно бьёт в нос, вызывая сильное желание закашляться.

Наконец Сергей почувствовал, что уже в достаточной мере себя контролирует, открыл глаза и обвёл взглядом помещение. Лана оказалась от него далеко, у лестницы, и с тревогой оттуда взирала на гостя. Заметив его взгляд, она с плохо скрываемым волнением в голосе поинтересовалась:

— Вам лучше?

— Да, — мечтая снова не сорваться и сгоряча не прибить эту динамщицу, прошипел бывший инспектор. — Что это было? И зачем?

— Тест. Это был тест на честность, — не приближаясь, ответила женщина и попросила. — Сядьте пожалуйста, в кресло. Я должна твёрдо знать, что вы себя держите в руках и мне не грозит через секунду пресекать вашу новую попытку содрать с меня брюки и нагнуть в коленно-преклонённую позу.

Смешное требование... Кровь у парня так и бурлила, однако в насильники он не стремился как по идейным, так и по законопослушным соображениям.

— Вы — сумасшедшая, — почти выплюнул Серёга, и не подумав выполнить пожелание хозяйки. — Отойдите в сторону, я пойду отсюда. Будем считать, что вы развлеклись, а я не очень. Если так переживаете за свою девичью (тут он весьма гаденько усмехнулся, надеясь хоть так досадить этой ненормальной) честь, то закройтесь в туалете или в другой комнате. Обещаю — следом ломиться не буду.

Не дожидаясь ответа, злющий на эту умалишённую Лану, на себя, за то, что вообще сюда припёрся, Иванов решительно направился к лестнице, однако женщина и не подумала убегать или отойти в сторону. Когда бывший инспектор приблизился к ней почти вплотную, она выставила вперёд обе руки и требовательно, с командирскими нотками в голосе, потребовала:

— Вернитесь на место!

— Да пошла ты! — и не подумал останавливаться Сергей, решив попросту оттолкнуть препятствие в сторону.

Но не тут-то было.

Парень и сам не понял, что с ним произошло. Казалось, субтильная букинистка не сделала ничего, лишь чуточку склонилась в бок, однако его правая конечность неожиданно отозвалась резкой болью, причём почему-то за спиной, в районе шеи, а всё тело скрутило в непонятную и крайне замысловатую фигуру, весьма затруднявшую элементарное человеческое существование. Мало того, голова бывшего инспектора неожиданно уставилась в потолок, ощутив сильную, острую боль под ложечкой.