Похоже, неприятного разговора с ещё более неприятными открытиями не избежать...
***
...До развалин оставалось метров сто.
— Там кто-то есть, — прошипел топавший впереди Швец.
Сергей и сам краем глаза уловил непонятный силуэт, мелькнувший в проёме пустого окна. В очередной раз позавидовал коллеге, а после, решившись, попросил:
— Дай один ствол. С двух рук всё равно ведь стрелять не сможешь.
Антон задумался, наморщил лоб и отрицательно покачал головой.
— Нет, Серёга, и не проси. Да и в кого ты палить собрался? В нематериальный объект? Неумно. Я эти стволы, по правде, похвастаться достал. Для психологического эффекта. К тому же, если уж гипотетически допустить пострелушки, — тогда у тебя на руках следы от пороховых зарядов останутся, любой эксперт смывы легко сделает. А мне до лампочки... Лучше тут стой, я прогуляюсь, посмотрю.
Обидеться на такое откровенное жлобство, с притянутыми за одно место предлогами, Иванов не успел. В заброшке снова кто-то мелькнул, на этот раз не особо скрываясь. Женщина, лицо разглядеть не удалось. Остановился, прислушался, однако кроме неприятного, режущего уши чвяканья грязи под туфлями напарника и шумных порывов ветра, расслышать ничего не удалось.
Зачем-то обернулся назад, выискивая взглядом ведьмочку. Она стояла у автомобиля, маленькая из-за расстояния, сосредоточенная. Махать ей руками или ещё каким способом подбадривать её Сергей не стал. Зачем? Антон правильно сказал — или да, или нет. Вот сейчас внутрь зайдут, разберутся — тогда и станет ясно, нужно девушке утешение или можно и без него обойтись.
Швец, пока инспектор так раздумывал, ушёл вперёд метров на десять и парень трусцой, не обращая внимания на вылетающие из-под ботинок и мгновенно прилипающие к джинсам липкие комья грязи, поспешил следом.
***
...До позабытого всеми коровника оставалось метров пятьдесят...
***
Разогнавшись, Сергей чуть было не влетел в спину внезапно замершего Антона. В последний момент смог взять в сторону, избегая столкновения. Остановился рядом с призраком, сплюнул, уставился на развалины, скрестив руки на груди и оценивая увиденное.
Там было на что посмотреть...
Прямо по кускам шлакоблока, через неизвестно когда и зачем выбитый проём в стене, к ним медленно, неуверенно ставя ноги, немного хромая шёл... голем. Невысокий — метр семьдесят от силы, чёрный, гладко-пористый, с непропорционально длинными, почти до колен, руками; коротковатыми, по-кавалеристски кривыми ногами; плотным туловищем, на котором сидела на едва заметной шее круглая, без отличительных черт голова. Как у дешёвого манекена — глаза, рот, нос лишь чёрточками обозначены. Этакая кукла с фестиваля скульпторов-авангардистов. Полуобезьяна.
Кое-как перебравшись через препятствие, болван уверенно направился к замершим в ожидании инспекторам. Поначалу косолапо, мелкими шажочками, раскачиваясь из стороны в сторону — словно годовалый ребёнок. Но с каждым пройденным шагом движения его становились всё увереннее, походка твёрже, легче. Хромота исчезала на глазах.
— Ходить учится, — неизвестно зачем сказал очевидную вещь Швец. — Видишь, поначалу ковылять по привычке из той жизни пытался, а теперь ничего — расходился, освоился.
— Ага, — согласился Иванов, не отрывая взгляда от приближающегося колдовского робота под управлением беглой души. — Эту дуру останавливать надо, иначе натворит дел... Дай револьвер. В две руки попробуем, залпом, по корпусу...
— На, — разом забыв о собственной вредности, призрак протянул другу одну из двух смертоносных машинок. Рукояткой, естественно, вперёд. — Курок взведи. Ты прав — слишком он решительно настроен. Был бы умнее — в поля бы рванул мустангом диким, а он прямо как фашистский танк из кино на нас прёт. Давай его, козла черномазого, по запчастям разберём, чтобы не отмочил чего... Калибр вполне позволяет, тут заряд внушительный. Я по доске-сороковке пробовал. В хлам... Вот и попортим убогому, так сказать, свежеприобретённую шкурку...
Согласно кивнув, Сергей оттянул неожиданно упругую деталь ударно-спускового механизма, поудобней устроил в руках револьвер и принял положение для стрельбы из двух рук, вполне резонно опасаясь слишком мощной отдачи. Да и оружие было незнакомым — мало ли, как себя поведёт. Так надёжнее.
Швец, повернувшись к голему полубоком, просто поднял свой Smith & Wesson и буднично скомандовал:
— Огонь!
Рявкнуло сильно. Иванов не ошибся — отдача действительно оказалась весьма мощной, особенно после привычного по прошлой службе Макарова. Ствол повело вверх, большой палец лёг на курок... Успел заметить — бредущего к ним ощутимо дёрнуло — значит, кто-то да попал...
— Огонь!
Второй залп. Черного истукана уже дважды словно свела судорога. Но он упорно шёл вперёд, прямо на инспекторов.
-Огонь! Огонь! Огонь! Огонь!..
Выплюнув последнюю пулю, револьверы смогли лишь растерянно щёлкнуть при спуске в горячке взведённых курков. Парни выстрелов не считали, а их больше шести из данной модели без перезарядки не сделать. Всё, отстрелялись. Нужно барабаны по новой заполнять.
Тоуч остановился. Сергей оторопело уставился на разряженное оружие, Антон лихорадочно шарил свободной рукой в кармане пиджака, собирая патроны.
Первым подал голос Иванов, едва перевёл взгляд с бесполезного теперь оружия на голема, который, остановившись, с интересом, будто впервые, рассматривал самого себя.
— Тоха. Смотри.
Швец отвлёкся от перезарядки, уставившись вперёд. Потом с великой досадой отбросил револьвер прямо в грязь, даже не проследив, куда именно он упал.
— Железяка...
Напарник последовал его примеру. В сурово-прекрасных творениях заокеанских оружейников теперь не было никакого смысла. Так, разве что рукояткой по лбу попробовать заехать, вместо дубинки. Причём кому именно — непонятно. Болвану — бесполезно, себе — бессмысленно.
Все их потуги расстрелять созданного при помощи колдовства управляемого болвана успехом не увенчались. Он стоял метрах в пятнадцати от напарников, сильно потрёпанный, с вырванными из корпуса, ноги и даже головы кусками импровизированной плоти. Попали в него раз восемь — не меньше. Вот только без толку — монстр по-прежнему пребывал в нормальном вертикальном положении, на своих ногах и рассыпаться в хлам или падать в конвульсиях, судя по всему, вообще не собирался.
Между тем, материализовавшийся столь странным образом беглец из Ада, совершенно не обращая внимания на замерших в нервном напряжении инспекторов, поднял одну грязно-чёрную руку, посмотрел на неё, весьма гибко пошевелил длинными, узловатыми пальцами. Потом то же самое проделал и со второй рукой. Покрутил головой вправо-влево, слегка присел. С явным интересом поковырял выбоины от пуль в собственном корпусе. Если бы не манекенное выражение его физиономии — можно было бы смело сказать, что тот удивлён.
Насмотревшись на собственное, порядком изуродованное, тело, Тоуч поднял нарисованные глаза на напарников и края его слабо прорисованного рта поползли, изгибаясь, вверх, деформируясь в дугу-улыбку.
У парней от такой перемены в настроении разыскиваемого всё сжалось внутри.
— Вызывай подмогу, — прошипел, стараясь, чтобы голем его не расслышал, Иванов.
— Не могу, — в том же стиле ответил Антон. — Марека подставим. Срок вроде бы не вышел — глядишь, и отмажется... Давай Карповича звать — он хоть в теме...
— Звонилка в машине осталась, — убито признался инспектор. — Брать не стал, не подумал... А по-другому связываться с ним я не умею...
— Я тоже. У меня только общая тревога есть. Значит сами... План стандартный: действуем по старинке, раз не получилось с револьверов его в набор для куличиков переработать. Я сейчас исчезну и, когда материализуюсь рядом с ним, сразу же Печатью в лоб, без особых умствований. Потом к нам, наверх — перехватить. Думаю, он где-то неподалёку от очереди появится, хотя может и сразу в Ад попасть — по месту прописки. Тогда нашему общему приятелю надо через шефа отсемафорить. Вдруг Тоуч ещё куда-нибудь забежит? Он парень резвый, как я погляжу, — говорил Швец спокойно, буднично, словно программу телепередач читал. При этом, в его словах явно чувствовалась уверенность в собственных силах.
