Обнаружили тело дети из домов неподалёку, болтавшиеся от скуки по городским задворкам в поисках приключений. Они же и вызвали полицию. По заключению патологоанатома — с момента смерти до момента обнаружения прошло три, максимум четыре, дня. Следов насилия на теле не обнаружено.

Всё...

Перешли к осмотру фотографий. Первым шёл, явно увеличенный, снимок из паспорта. Зернистый, без ретуши, чёрно-белый. С листа А4 на инспекторов смотрел худой, мосластый парень с несколько угрюмой, лошадиной физиономией, в которой проглядывало что-то неуловимо-общее с его отцом. Не сразу, но парни смогли найти эту изюминку — упрямство. Именно таким им и показался Пауль при встрече — упорным, волевым, по своему жёстким. Тогда, в парке, они на это за разговорами внимания не обратили, а вот теперь, вспоминая беседу, приходилось признать — крепкий дядька этот оборотень. Такого во врагах лучше не иметь — чревато...

Насмотревшись, перешли к снимкам с места самоубийства. Качество их оказалось так себе — сканкопия, распечатанная на принтере; однако в целом картина случившегося просматривалась вполне чётко.

...Труп дрищеватого парня на полу в искривлённо-неестественной позе. Одежда обычная: куртка, джинсы, кроссовки... Ружьё рядом, стволом к нему... Картонки с циферками, нумерующими расположение вещдоков, разложенные для удобства работы эксперта и следователя... Снимки с разных ракурсов... Задней части черепа у Юргена нет, на фото с левой от тела стороны это видно особенно хорошо...

Получалось, оборотень стрелялся сидя, привалившись спиной к кирпичной, с обвалившейся местами штукатуркой, стене гаража. Полицейские пришли к такому же выводу, подкрепив свои бумаги результатами вскрытия, в которых даже про штамп-отпечаток дульного среза не забыли. Пороховые следы на руках тоже имелись. Исходя из изученных материалов, вывод напрашивался донельзя очевидный — малыш — вервольф сам себя упокоил... Вопрос — зачем?

Подумав, подключили к зарядке звонилку Юргена. Неожиданно повезло — у отошедшего в мир иной оборотня привычка ставить пароль отсутствовала. Покопались в списке звонков.

А вот тут оказалось интересно. Последний раз, судя по датам у телефонных номеров, отображённых на дисплее, покойный пользовался связью около месяца назад. Этот факт сразу породил множество новых вопросов: имелся ли другой номер у самоубийцы, если нет — то где он пропадал всё это время и почему не выходил на связь?

— Молодой пацан, — уверенно обозначил своё отношения к полученным выводам Сергей. — В его годы девочки, клубы, пиво с приятелями — рекой текут. А он словно бирюк какой — ни с кем не общался. Так не бывает. И зачем таскать лишнюю тяжесть, если звонить некому?

— Может, боялся с людьми сходиться? — осторожно предположил Антон.

— Не думаю. Иначе засветился бы в заведении у Ерохи. Там такой гудёж иногда бывает — куда там клубам кислотным...

Призрак спорить не стал, признавая правоту и здравомыслие друга. Записали идею пообщаться со всезнающим белокоборотнем в блокнот, для памяти.

Перебрались в телефонную книгу. Папу, маму и брата отмели сразу в сторону — и так понятно: коды латвийские. Затем, пролистав на удивление короткий перечень контактов, не нашли никого, помеченного как «зайка», «любимая» или «солнышко». Но и это ничего не значило. Может — постоянной подруги не имел, может — Юрген не имел склонности к романтике. В любом случае обзванивать все номера из смартфона самоубийцы было уже поздно, потому, покурив напоследок, расстались до утра.

Швец отправился к Розе, а Иванов с удовольствием завалился спать.

***

Антон припёрся ближе к обеду. Довольный, счастливый, полный энергии. Наскоро попив чаю, он выдал мысль, не дававшую ему покоя уже несколько часов:

— Серёга, а чего мы вокруг да около ходим? Давай Марека попросим найти этого оборотня в Аду. В Раю его точно нет. Пусть узнает, как дело было.

Втайне удивляясь такому простому способу разобраться с самоубийством, Иванов молча достал смартфон и набрал демона.

— Здорово, — привычно-жизнерадостно ответил командировочный. — Жалуйся.

— Надо одного кренделя в твоих пенатах опросить. Самострела...

Марек шумно засопел, а потом печально, с сожалением, признался:

— Нереально. Эти индивидуумы под особым надзором, у меня к ним доступа нет. Попробуйте через запрос...

— Время, — погрустнев лицом, протянул парень. — Сам знаешь...

— Знаю. Но никак, поверь, — добил его демон. — Я бы рад... Прости.

— Всё равно спасибо, — попрощался инспектор с коллегой и уныло сообщил Антону. — Не выйдет.

— Я уже догадался... Хрен с ним, давай по старинке. С чего начнём?

Сергей взял с холодильника смартфон покойного и наугад выбрал самого нейтрального абонента: «Виктор Николаевич. Раб.»

— Раб — это, скорее всего, работа, — заявил он. — Вот давай его первым в работу и возьмём. Вряд ли этот самый Виктор Николаевич что-то ценное скажет, однако, с другой стороны, именно коллеги чаще всего в курсе дел и связей бывают.

Швец понятливо подхватил:

— Сплетни?

— Они самые, — подтвердил предположения друга парень. — Ты звони. Я на квартиру поеду, там осмотрюсь. Не вижу смысла вдвоём шляться.

Антон возражать не стал и, бережно взяв аппарат, набрал номер. Ответили сразу. Призрак, не особо мудрствуя, сходу сообщил о смерти Юргена и предложил встретиться для беседы, ухитрившись при этом ни разу не представиться и не назвать структуру, от имени которой он собирался действовать.

— Через час, — отключившись, сообщил Швец. — В бизнес-центре у мэрии.

Иванов в ответ показал большой палец, а затем отобрал смартфон и набирал Иоганна.

— Добрый день, — поздоровался инспектор. — Я хотел бы осмотреть квартиру вашего брата. Необходимо присутствие родственника.

— Зачем? — удивился тот. — Ключи вам переданы, там никто не живёт.

Сергей скривился. Ему претила идея в одиночестве копаться в чужих пожитках. Потом и в краже миллиона долларов обвинить легко могут. И ничего не докажешь. С роднёй — оно надёжней выходит. К тому же — мало ли, какие вопросы по месту возникнут — а так будет хоть у кого спросить.

Но ничего объяснять непонятливому оборотню он, естественно, не стал. Просто потребовал:

— Приезжайте. Можете понадобиться. Да! — спохватился бывший опер, наконец-то уловив за кончик то самое несоответствие, подсознательно беспокоившее его с момента начала разборов материалов по самоубийству. — Чуть не забыл! Бумажник Юргена захватите. Со всем содержимым! Его в конверте я не нашёл!

Иоганн несколько опешил.

— Но там ничего ценного. Банковские карты, немного денег, пара дисконтных карт, права. Ни визиток, ни записок. Папа уже проверил, пользуясь своими связями — крупных сумм у брата не имелось, последняя операция совершена три недели назад — обналичил в терминале немного, но кое-что ещё оставалось. Никаких странных трат за последние полгода. Дальше не проверяли — смысла нет.

Инспектор верил собеседнику, но правила есть правила. Потому не поддался — надавил:

— Привезите!

— Как скажете, — ровно ответил оборотень. — В котором часу встречаемся?

— Через полтора часа. Нормально? — прикинув расстояние до дома покойного, предложил парень. Ехать было не то чтобы далеко — зато через весь центр, славный своими вечными пробками.

— Да, вполне. До свидания, — попрощался Иоганн и отключился.

Швец слышал весь разговор, потому ничего пересказывать не пришлось. Выпив ещё по кружке чаю, попрощавшись с хлопотавшей по хозяйству кицунэ и погладив вездесущую Мурку, инспекторы отправились работать, каждый по намеченному плану.

***

В назначенное время Иванов стоял у подъезда длинной, выкрашенной в модный весёленький цвет, многоэтажки и грустно смотрел на снующих туда-сюда людей. Дом был свежий — года два, от силы, как построенный. Типовой, класс эконом, из тех, которые уверенно заполоняют все свободные места в обжитых рабочих микрорайонах.

Такие высотки в народе саркастически прозвали «ипотечники» из-за того, что стоимость квадратного метра жилплощади в них не пугала запредельной дороговизной и каждая вторая квартира продавалась, через активно продвигаемую государством финансовую кабалу, молодым семьям или любителям вкладываться в жильё для аренды. А ещё здесь, по опыту, никто никого не знал. Максимум — здоровались соседи по площадке, да и то не всегда. Жильцы на этаж выше или на этаж ниже — совсем незнакомые люди. И всезнающих бабок у подъезда не видать...