Оправдания звучали жалко, Серёга и сам это понимал. В конце концов, Машка хоть и домовая, но убирать чужой свинарник не обязана. Она же не служанка, не рабыня, он сам пригласил её в свой дом — значит, должен уважать. Потому парень был полон решимости навести чистоту самостоятельно, без посторонней помощи. Только завтра, когда отдохнёт...

Кицунэ, искоса посматривая на неуверенные попытки хозяина квартиры устоять на ногах, улыбнулась. Она не умела долго злиться, тем более на Серёгу.

— Дай, горюшко ты моё, — и тарелки словно выпорхнули из рук парня, мелькнули в воздухе, закончив свой путь в мойке, уже очищенными от угощений Марека.

Зазвенели рюмки, бутылки, прочие чашки и плошки, а Иванов, смущаясь и испытывая огромную благодарность к своей домохранительнице, привалился спиной к стене. Так стоять удобнее, и пол из-под ног убежать не норовит. В затуманенных коньячными парами мозгах чуть прояснилось.

— Могли бы и меня позвать, — сварливо буркнула Маша, закончив вытирать стол и принимаясь за мойку посуды. — Я тоже праздники люблю.

Кивать в ответ инспектор побоялся. Наоборот, прижался затылком к прохладной стене, фиксируя голову от лишних движений. И только тогда заговорил. Медленно, вкладывая в чёткое произношение всё отпущенное ему от рождения усердие:

— Могл..ли. Но зачем? Или тебе так... охота с демоном позн... знакомиться? Я, призна...ться, думал другое...

Девушка фыркнула, никак не прокомментировав услышанное, только лисий хвост плутовски завертелся, несколько раз стукнув её по ножкам. Было не понятно — одобряет она ход мыслей пьяненького инспектора или нет. Маша определённо всесторонне обдумывала точку зрения Сергея, а Иванов, не желая ей мешать в рассуждениях, усилием воли сумел сконцентрироваться лишь на одной, весьма простенькой мысли: как не упасть?

Оба молчали под перезвон тарелок в мойке и шипение воды из крана.

— Согласна, — заявила кицунэ через некоторое время. — Пока вы в поросят озорных превращались, наклюкиваясь без меры, я за квартирой следила. Не наврал твой гость — подлостей после себя не оставил. Хотя мою защиту пару раз на прочность попробовал. Незаметненько, но ловко. Потому знай и помни — с Силой колдовской он дружен.

— Как? Когда?! — Серёга даже слегка протрезвел.

— Когда вы анекдоты травили несмешные, а дружок твой, пропойца, и как его Розочка только терпит, ржал аки конь! Нет, — поспешила успокоить домовая, — ничего такого... опасного не было. Этот ваш Марек, похоже, меня найти хотел из любопытства. Он же «без сомнения, красивую девушку» — явно передразнила демона Машка, — всё к столу приглашал, познакомиться, а я не выходила.

— Правда?

— Ага.

— Не помню, — покаялся Иванов.

— Конечно не помнишь! Вы же говорили под конец все и сразу, друг друга не слушали. И как расстаться-то умудрились? Думала, до утра гулять станете, новогодние запасы из кладовки разоряя... Или в ресторан попрётесь. Ладно, спать иди, я дальше сама. Сил моих нет на тебя такого... усталого глядеть.

— Я больше не буду, — подпустив жалобных ноток в голос, попробовал задобрить девушку Сергей.

Домовая рассмеялась.

— Будешь! Ничего страшного, лишь бы не часто.

— Часто — точно нет! — покладисто подкорректировал своё обещание парень, делая честное лицо.

— Верю, верю... Спокойной ночи.

***

С той памятной пьянки прошло пять дней. Командировочный из Ада не обманул — он действительно не путался под ногами у инспекторов, занимаясь порученной ему «картографией». Результатами проведенных изысканий демон даже счёл необходимым поделиться с парнями, перекинув по мессенджеру скрины с красными точками по всей области.

«Тут основные, — подписал свой подарок Марек. — Может, и пригодится когда». И добавил: «Предлагаю на следующей неделе посидеть по взрослому. Я тут на чудеснейшее местечко набрёл. И коньяк там не палёный, и обхождение вежливое, и девушек много красивых».

Приписка вызвала оживлённейшую дискуссию между приятелями, и они дружно постановили: «Не отказываться! Отдыхать тоже необходимо».

Швец, при этом, аж облизнулся от таких приятных, сходу доработанных его буйной фантазией, перспектив.

А под вечер, на Серёгин смартфон, позвонил неизвестный:

— Здравствуйте. Я — оборотень. И у меня к вам очень важное дело. Нужно встретиться. Обещаю попусту время не отнимать.

— Ну... давайте, — осторожно согласился инспектор, даже не представляя, с кем говорит и что от него может понадобиться.

Розыгрышем здесь явно не пахло — слишком серьёзно, подавленно говорил звонивший. Чувствовалось в его голосе что-то такое... надрывное, исстрадавшееся.

Наскоро согласовав детали и приметы, по которым узнают друг друга, рандеву назначили через час в центральном парке, у памятника Пушкину. Конечно, такое место гораздо больше подходит для романтических свиданий, только вот особо выбирать не приходилось. В кафе или ином общепите неведомый соплеменник Ерохи встречаться отказался наотрез. «Разговор долгий, лишние уши не нужны. Прогуляемся, воздухом подышим» — аргументировал свои странные условия он.

Швец, ещё не успевший свалить по своим делам в честь окончания рабочего дня, заметил:

— У памятника светло, а на аллеях — нет. Смотри, как бы чего не вышло.

Иванов покладисто согласился с товарищем:

— И имени своего этот дядя не назвал. И как на нас вышел — тоже отмолчался. Может, подстава?

Антон привычно взъерошил волосы.

— Может. Потому я прямо сейчас туда пойду и осмотрюсь. Если что — сообщу. Не ходить — не вариант. Вдруг информация ценная? — и исчез, не прощаясь.

***

... В назначенное время Сергей подходил к памятнику. С товарищем он уже успел встретиться и тот его авторитетно заверил, что ни снайперов, ни тонированных машин, переполненных злодеями, в кустах нет. Однако из невидимости призрачный инспектор выходить не стал, решив сопровождать коллегу тайно. И Иванов его в этой инициативе полностью поддерживал.

Несмотря на вечер и сырую осеннюю погоду — на асфальтированном, неплохо освещённом пятачке у памятника было относительно людно. Прогуливались парочки, тоскливо посматривал на часы паренёк, зажав в руке три блёклые гвоздики, изредка появлялись, почти сразу исчезая в сумраке боковых аллей, вечерние бегуны.

Желающих пообщаться по «важному делу» оказалось двое: небольшой, с простоватым лицом, весьма упитанный мужчина средних лет в неброской, но весьма приличной одежде и довольно молодой парень, одетый в самые обычные брюки, туфли да застёгнутый наглухо пуховик.

Оба держались уверенно, спокойно.

— Здравствуйте, — первым поздоровался тот, что постарше, протягивая руку. — Я — Пауль, или Павел по вашему. Это, — он указал на своего спутника, — мой старший сын Иоганн. Мы — оборотни.

— Сергей, — представился инспектор, с интересом рассматривая эту парочку. Говорил толстячок, несмотря на заграничное имя, абсолютно без акцента. Только слова произносил очень правильно, будто диктор с центрального канала, из чего напрашивался вполне логичный вывод: русский — не родной его язык.

Посчитав любезности оконченными, Пауль продолжил:

— Дабы между нами не было недопонимания, давайте отойдём чуть в сторону.

Иванов выразительно округлил глаза, изображая недоумение. Идти в темноту с незнакомцами он категорически не собирался и всем своим видом давал им это понять.

— Я не предлагаю вам уходить от людей. Просто мы хотим продемонстрировать наши... возможности, чтобы вы не приняли нас за мошенников, а при всех... не хотелось бы, — правильно истолковал сомнения Серёги неопасный с виду толстяк.

— За постамент зайдите, — еле слышно шепнул Антон товарищу в ухо. — Там как раз никого. А проверить стоит. Мало ли... Странные они какие-то...

— Что же, пойдёмте, — вверяя свою судьбу в руки призрака, согласился инспектор и направился в указанном направлении.

Оказавшись на краю освещённого куска прилегающей к памятнику территории, практически на границе тьмы и света, Сергей остановился, вопросительно уставившись на этих чудаковатых отца и сына.