Взгляд со стороны

Холоп Ганц

Ганц, как и многие другие, отправился на пограничье за серебром. Ему обещали, что вскоре эта деревня Мурьяки станет торговым городом. И что же? Вместо богатств его ферму сожгли орки, а теперь еще и в ополчение записали. Экое дело! Заплывшие жиром богатеи давно напрашиваются на вилы за обман честного народа. Забыли они, кто их кормит.

По команде главного лучника, Ганц спустил тетиву. Стрела ушла далеко вверх, по дуге.

— Нате вам, негораздки орочьи!

Кто-то рядом поддакнул, сплюнул. Все ненавидят орков. И Ганц ненавидел орков. Еще до того, как те сожгли его ферму в Мурьяки. Не может же ошибаться говно в мухах.

Умные мысли Ганца прервались чем-то странным.

— Эй, Гупер, — ткнул он локтем лучника по соседству. — Что это там за…

Гупер не успел ответить. Прямо перед ними свалился мужик. Просто упал откуда-то сверху.

— Мать моя! — вскрикнул Ганц.

Ряд лучников остановил очередной залп. Кто-то стал нервно озираться, кто-то обделался от неожиданных звуков — просто на всякий случай — не все здесь бывалые вояки.

Вокруг свалившегося с неба мужика зароптали люди — никто не понимал, откуда он взялся. Главный лучник стал недовольно горланить всем о военной дисциплине и важности держать строй, несмотря на падающих на голову холопов.

— Держать строй, су!..

Очередное тело упало прямо на главного лучника. Да так, что тот прокатился по земле с десяток шагов и больше не шевелился. Рука свалившегося мужика была неестественно выгнута за спину, лицом он уткнулся в глину. Его трясло словно в ознобе.

— Еще! Еще летят! Берегись!

Строй лучников нарушился. Молодые и неопытные стали паниковать, побросали луки. Старые и бывалые застыли, не понимая, что происходит. Ганц раскрыл рот. За свои сорок зим он ни разу не видел мужицкого дождя.

— Что ж творитсо-то…

Первый, второй, третий, десятый! Мужики стали летать над головами во все стороны. Ганц посмотрел на магиков-тёмников. Те мотали головой, нервничали, но не могли оторваться от своих магических дел.

Другой главный закричал. «Богатейка» — так его называли за глаза. Он был одет в кольчугу, а это дорогое удовольствие.

— Лукьян! Проверь, что происходит! Живо! Откуда они, мать их?!

Один из холопов вышел из строя. Стал изображать занятность. Побегал туда-сюда, поразмахивал руками.

Когда еще один мужик свалился на магов, люди стали паниковать, а земляная волна замедлилась. Да что же это такое-то! Мужики летают! Как сдохшие чайки по небу!

— Эй ты! — ткнул в Ганца пальцем один из младших офицеришков с пушком на лице. — Чего стоишь как истукан? Проверь, что с этим олухом!

Ганц проворчал что-то одними губами, но послушался, нагнулся над летучим человеком, осторожно перевернул его на спину.

— Мужик, что…

Ганц узнал его. Это подмастерье кожевника Невзор. Он часто приходил к нему на ферму покупать картоху. Сейчас он был бледным, измазанным в грязи и крови, но… улыбающимся.

— Ты чего губы кривишь подковой, э? — испугано отшатнулся в сторону Ганц.

— Вам послание, — прохрипел Невзор.

Ганц только захлопал глазами, а подмастерье кожевника продолжил:

— Сказали передать, что… — он запнулся, закатил глаза. — Окончен бал… всех… вас… еба-а-а…

Ганц подпрыгнул, когда с десяток глоток взорвались криками. Содрогающиеся в грязи разведчики вдруг повскакивали, словно и не были только что полумертвыми и поломанными. Они стали бросаться на всех подряд, кусаться и рвать с силой, неведомой обычным людям. Магам пришлось прервать заклинание, когда сразу четверо ворвались в их строй. Магический шар, пущенный в одного из них, оставил черную опалину, но сумасшедший словно этого и не заметил.

Когда с неба стали падать уже голые мужики, Ганц не выдержал. На такое он не подписывался. Ему обещали, что никто не пострадает. Что маги им помогут!

Он не выдержал, сорвался с места, ринулся прямо в лес. Плевать на этих сволочей! Плевать! Пусть другие дохнут!

За последним засранцем пришлось побегать. Он оказался дезертиром и убегал так, что сверкали не только пятки, но и горела жопа адским пламенем. А орал что-то про явившегося Асмодея и голых мужиков. Твою ж мать, да что с моим лицом такое?!

Бегать от меня долго не получилось. Особенно, если в огненную жопень вонзился ледяной осколок. В конец концов, поймав и опустошив свою жертву почти досуха, я еще раз извинился (на всякий случай) и ухватившись за ноги своей жертве, побрел обратно. Так, вроде это был последний одиночка.

Итак, зомби. Я теперь могу иметь собственную мини-армию из гниющих увальней без стыда и совести. Достаточно впрыснуть определенное количество вампирского яда. Много — смогу прочитать мысли последних дней, но при этом убью. С одним я уже так и сделал, но он нихрена не знал — ему сказали воевать, вот он и воюет. Больше тратить утырков не хотелось; среднее количество яда — превращу в упыря; немного — в вампира. Так контролировать яд я научился только став высшим. Разом я могу подчинить штук пятнадцать голов, не больше. И они тоже любят жрать. Мозги там, письку отгрызть — им похер что. Вообще не понимаю, в чем фишка мозгов. Такое же мясо. Местные зомби непривередливые. И это уже не семь гоблинов, как раньше. Вампирские умения сильно расширяют возможности. Яд из клыков и частичка души — супер комбо. И теперь я могу брать под частичный контроль разумных, а не только всякую мелкую шваль. Правда с мозгами у них становится плохо. Нагрузки не переносят. Но все равно мои зомби — не обычные вампирские упыри. Я думаю, они даже смогут досчитать до десяти! Это, конечно, не армия макак, но тоже ничего. Блин, надеюсь третий уровень Ньёрта не пострадал. Очень уж клёвые там приспешники.

«Как тебе не стыдно! Это же обычные представители лю…»

«Закрой рот, я антигерой»

«Нет! Я в это не верю! Ты же неста…»

«Я сказал — анти!»

Поставив жирную точку в отношениях с совестью, я отправил последнего утырка в далекий полет. Ох и нравится же мне вампирская мощь. Как я понял, это из-за плотности. Нет, не хуя. Он-то как раз подвел по всем пунктам. Плотности всего остального. Мышц, костей. Такое ощущение, что меня откормили до размеров жопы великана, а потом спрессовали. Вот и получился вампир со своими высокими потребностями. Обычным топинамбуром такое тело просто невозможно прокормить. Нужно что-то более питательное — кусок ляжки, например. Или кровь. Никакой вампирской романтики. Появись «Сумеречный» Эдвард в Варгароне, то помер бы на следующий день, ведь кровушка тут отдаёт не нотками корицы, а железом, потом и мочой. Такого вампирчика бы отодрал первый встречный сатир. И был бы потом не Эдвард, а Бе-е-едвард. Так, отставить думать хуету!

Что-то блеснуло.

— Воу-у-у! — успел я выгнуться до самой земли. Огненный шар пролетел над головой.

Позади что-то бахнуло, деревья заскрежетали, разгораясь. Твою ж муть, и это эльфы? Пуляются огнем в собственном лесу!

— Там! Я что-то засек! — послышался чей-то голос в людской суете.

Бля, ну засек, да. Задумался я о гомиках-вампирах. Всегда найду время для таких мыслей. Дав деру, я спрятался, прислушался. Вроде не преследуют. Заняты другими делами — более важным.

Из семнадцати утырков в живых осталось уже девять. Маги хорошенько их приморозили. А люди пришли в себя и разбили их на ледяные кусочки. Напади такая орда напрямую, то не дошли бы до врагов. А так, кто же додумается кидаться зомбями, правда?

— Держать строй! Держать! Правый фланг, маг, четвертной круг, покров льда!

Я посмотрел в сторону кричащего. Выглядел он, как и остальные, но теперь его взяли в защитное кольцо люди и пара магов. Ага, значит, вот тут кто главный. В памяти крестьянина этот момент был расплывчатый. Какой-то мужик в доспехах и все.

Всех оставшихся утырков я направил на главнокомандующего. Быстро переодевшись в одежду одного из ополченцев с кожаным закрытым шлемом, я воспользовался суматохой и юркнул на поле боя. Да, одного я раздел до обмоток, что были аналогом средневековых трусов, и швырнул в таком виде во врагов.