Так, стоп! Получается, я ее больше не увижу? Никогда?! От этой мысли становится очень грустно. С ней мне казалось, что я не один в этом мире. Словно есть тот, кто понимает, что все вокруг — игра. Нужно срочно ускорить свое становление богом, и научиться управлять временем. Вьух, опа и на три часа назад улетел. Все же просто…

Я вздохнул, шмыгнул носом и вспомнил кучку пепла в особняке Астарии. Когда Итерна… пропала, я отчетливо почувствовал тоску от утраты. Это было очень странно, ведь я не испытывал к ней такого сильного трепета. Мне тогда показалось, что чувства эти ненастоящие — не мои.

Всё, хватит нюни распускать и думать! Вперед и только вперед! Пусть камни думают! А травка плачет! У меня, как у настоящего мужика, есть еще ответственности в Варгароне, о которых нужно переживать не в последнюю очередь. И забитая голова ничем сейчас не поможет.

Я уверенно спрыгнул с ветки и приземлился на ноги-спички. Обе конечности подогнулись. Что-то противно хрустнуло в коленях, и я ебнулся лбом об землю, распластавшись как каракатица на пересохшем от жары асфальте…

Оклемавшись, я первым делом сожрал любопытную белку, пульнув в нее сосулькой. Темный император зла во мне взоржал. Вторым делом я привел в чувства Эхзолла. Некроморф долгих десять секунд остервенело мотал головой по сторонам. А потом как разнервничался! И его можно понять. Вот только он оттяпал себе руку и упал в обморок в Ньерте, а тут раз — лес, птички.

— Разрази Бордула из всех дыр! Как?! Как ты это сделал, вампир! Кому ты продал душу?! Отвечай или я… О, нет, моя лапонька…

Эхзолла разрывало между удивлением и грустью за утрату своей Анурахи. Он собрал все что от нее осталось и сложил эти пережёванные комочки себе в котомку.

— Ничего, я тебя подлатаю…

Я конечно округлил шары от удивления, что можно восстановить кого-то из кусков сисек, но потом передумал, наблюдая, как быстро отрастает рука некроморфа. Из культи уже торчит противный извивающийся отросток. И он сильно напоминал маленькую ручонку Дедпула. Гадость…

— Ты навлек на нас гнев Доган-бана, вампир. И вмешал в это меня. Я глупец, что связался с тобой! Настоящий глупец. За столько лет ни разу… а тут решил сделать исключение! Исключение!

На последних словах он эмоционально размахивал рукой и ручонкой. Фу-у-у.

— Теперь нужно спрятаться, залечь на дно, сесть на небо — не знаю, что угодно. Бордулово вымя, меня освежуют свои же, за то, что…

У-у-у-у-хфффф!

Огромный гейзер за нашей спиной выплюнул потроха Ньерта до самых небес. Об этом фонтане теперь, наверное, знает весь Варгарон.

— Надо убраться отсюда! Немедленно, вампир!

Рядом с нами упал огромный валун, разбрасывая землю во все стороны. Тонким слоем на камне была размазана макака. Мы с грустью посмотрели на «метеорит».

Быстро осмотревшись, я понял, что забросило нас к Асмодею на кулички. Если Серп еще и был в пределах адекватных двух дней пути, то до Гашарта придется добираться чуть меньше недели. Да-да, я стал гением-картографом, ориентирующимся на местности, как в деревенском туалете. Слава вампирским мозгам.

Эхзолл на мое заманчивое по всем пунктам предложение остаться в голодающем поселении с гениальными орками почему-то отказался. Даже топинамбур его не соблазнил.

— Ты, наверное, шутишь, раздери тебя Бордул?

— Э-э-э, нет. У нас много… ну… всего.

— Да неужели? Много всего?

— Есть Драник-та, — пошел я с козырей, вытягивая лыбу на все лицо.

— Какой еще дланик?

Мы отправились в путь. Я в Серп, а некроморф со мной, так сказать, по пути.

— Мне теперь не стоит переживать о Анклаве? — осторожно спросил я, сворачивая шею выдернутому из земли кроту. — Мы же… вышли через черный ход?

— В каком это смысле не стоит? Я пока тебя им в лапы не передам, не уйду. Ты мне должен быть благодарен, так что не сопротивляйся. Вижу по твоим глазёнкам вампирьим, думаешь убежать, да? Я бы не стал этого делать. Они все равно тебя найдут — матриарх видит всех вампиров Варгарона. Так что почему бы мне не получить свою заслуженную награду, раз у тебя все равно нет выбора?

— А вдруг ты блефуешь? — спросил я, посылая в сторону некроморфа частицу своей магии.

И я понял, что не блефует. По его эмоциям понятно, что я обречен. Очень скоро со мной будет вести беседу начальство о дисциплинарном взыскании.

— И куда ты потом пойдешь? — поинтересовался я.

— Тебе точку на карте отметить, а?! — неожиданно гаркнул Эхзолл.

— Да ладно-ладно, я понял, — заулыбался я. Вот ведь нервный какой.

От мелкой живности тело постепенно восстанавливалось, и мы прибавляли хода. Местные зайцы оказались во сто крат вкуснее сколопендр. Вот они — радости жизни. Жаль Эхзолл отказался отдавать свою питательную кровь. Обиделся.

На закате этого прекрасного и теплого солнца я полностью восстановил свою работоспособность. Это произошло бы быстрее, но ультрафиолет действовал на меня, как ему и положено действовать на вампира. Моя кожа сверкала, как у Эдварда! Это так краси-и-во! Ладно, не сверкала. Если бы. От солнца я становился слабее и чувствовал себя очень некомфортно. Словно давно нахожусь на солнцепеке в сорок градусов. Хотя в диких землях довольно свежо, а солнышко с трудом пробивается через кроны деревьев. Тяжело представить, что со мной станет в какой-нибудь пустыне. Солнце, кстати, одна из причин, почему вампиров швыряют в Ньёрт — там они спокойно качаются, не переживая, что скоро баиньки в дубовом гробу. Как говорит Эхзолл, низшие солнца вообще не переносят. Вплоть до скоропостижной смерти. Я этого, слава Ньёрту, избежал.

Мысли прервал отдаленный запах… дыма.

Он шел со стороны Серпа. В мозг впилось неприятное предчувствие. Теперь я мог отличить запах горения мяса от дров.

Бежал я так, словно меня подгонял Бордул своим раскаленным шипастым херищем. На ходу я жрал все, что попадалось под руку. Птиц, летучих мышей, просто мышей, и других мелких тварей. Один раз сверху прыгнул на визжащего кабана. Он носился по лесу как ужаленный, пытаясь избавиться от кровососущей твари, но сильнейшим в итоге оказался я. Все это немного пополнило ману, но все равно недостаточно. Мой внутренний «маномер» показывал примерно тридцать процентов заполненности.

Эхзолл безбожно от меня отстал — в лесу он был менее проворный, чем я. Ближе к рассвету я стал узнавать знакомые рельефы. Я подходил к Серпу. Запах вони и крови сильно вдарил в нос.

В стиле спайдермена я уселся на высокой ветке, осматривая свои пылающие владения. Коси меня серпом по яйцам! Твою ж… нельзя и отойти на минутку!

Навскидку две-три сотни людей ополченцев разнообразной экипированности облажили поселение полукругом, спрятавшись за земляными баррикадами, созданными магией. Они орали, бегали и периодически давали залп из луков за стены Серпа.

Черт! А вот это плохо! Тут не только люди. Темные эльфы кастовали огромные земляные валуны, но те рассыпались на подлете к стене. Блокирующая магию завеса Улук-Урая работала. А если сейчас кто-то скастует АОЕ первого круга, он это тоже сможет заблокировать? Очень сомневаюсь. Но использовать такие заклинания обычно опасно для всех. Это как ядерное оружие — в итоге не выиграет никто. Достаточно вспомнить, как я превратил в пыль весь третий уровень Ньёрта.

Я быстро проанализировал ситуацию. Похоже Серп атаковали не так давно. Может дня два назад. Вокруг довольно много разрухи, но укрепленный камнем частокол еще держится. В целом, мои орки справляются неплохо. Нападающие явно не ожидали, что зеленые будут настолько организованны, да еще и с защитой от магии. Наверняка отправляли за подмогой, когда их отшлепали по жопке при первой попытке — десяток накрытых тряпками трупов на это намекает. Серп пока что отделался горящей конюшней и… коровой. Я отчетливо увидел за стеной утыканную стрелами буренку. Су-у-уки! Сыр-творог-масло!